Королевства света - Алан Фостер

Остальные вооруженные представители волшебного народа схватили воришек. И тут снова заговорил голос, который прервал их попытку почти уже удавшейся кражи. Это говорило совершенно мерзкое, похожее на крысу существо, которое дрожало от удовольствия и сдерживаемой свирепости. По бокам от него стояла пара крылатых темных ночных летунов с лицами горгулий. У говорящего была заостренная морда, подрагивающие усы, ржаво-красный мех с белыми подпалинами, навостренные уши, горящие жаждой убийства глаза и острые, как иголки, зубы.

– Ты не разрушишь никакого заклинания, мертвечина, – прорычал Куол. – Ни свет, ни краски вы в Годланд не вернете. Вы просидите в сиреневой тюрьме, как миленькие. А когда вас выпустят – если выпустят – в Годланде уже нечего будет спасать. Все сопротивление будет подавлено. Последний волшебник уничтожен. А все бунтовщики либо сбегут, либо умрут, либо лишатся головы. – Радостно кудахтая, он в восторге кружился по комнате.

– После нашей последней встречи мы решили, что будем идти следом и наблюдать. Наблюдать и идти следом, выжидая своего часа. Это не мой стиль: я люблю рвать добычу на куски сразу, как только представится случай. Но мои коллеги, – он показал на двух тихонько попискивающих летучих мышей, стоящих по бокам от него, – убедили меня быть терпеливым. И мы ждали, пока вы не добрались до своей цели.

Рут неловко шагнул вперед. И его перепончатые крылья затрепыхались, как обвисшие черные паруса.

– Мы долго ждали, прежде чем ударить. Благодаря вашим действиям нам не пришлось ничего предпринимать. Так лучше, гораздо лучше. Когда мы сообщили о готовящейся краже, местный закон сработал удивительно четко и быстро.

Поднявшись на задние ноги, Куол протянул дрожащую лапу в их сторону:

– Все это время мы следили и ждали, и нам даже не пришлось драться! Вы собственными действиями навлекли на себя неприятности. Все, что нам надо делать теперь, – это сидеть и с удовольствием ждать последствий.

Двуличные дьяволы ухмылялись. Мимо стражников протиснулся эльф с мрачным выражением лица, переступил через распростертого Сэма и встал перед остальными обвиняемыми: безропотный пес и раздраженные кошки, отметил он для себя. Заметив несколько больших сеток, Тай, стоявший на голове Оскара, молился, чтобы открылась хоть одна лазейка.

– Вы обвиняетесь по Статьям от XXVIII до XXXII Кодекса Королевства за попытку кражи общественной собственности, использование общественного имущества в нечестивых целях, за поведение, не подобающее гостям Фиолетового королевства и в целом за хулиганское непослушание. Вас должны доставить в Суд Незаконных Заклинаний для судебного разбирательства и вынесения приговора.

Макитти нахмурилась:

– Но ведь нам не могут вынести приговор, если еще не было суда?

– Нужно следовать порядку процедуры. – Отступив, важный эльф махнул рукой ограм. – Взять их. И проследите за охраной. Смотрите, чтобы от вас не ускользнула птица. А я займусь бумажной работой.

– Простите, достославный господин, – прошипела Рата, когда понурых путников выводили из комнаты, – можно нам выпить их кровь?

– Извините, – ответил эльф, – это против городских законов. Но я поговорю с действующим магистратором. Учитывая вашу помощь в деле задержания преступников, думаю, можно будет что-нибудь придумать.

Чрезвычайно довольные собой, две летучие мыши-вампира поочередно то шли, то летели во главе мрачной процессии. Дрожа от ликования и восторга, Куол приплясывал и сновал туда-сюда перед приунывшими пленниками. Очевидно, дразнить и насмехаться над арестантами законами королевства не запрещалось.

И только когда в выставочной комнате с разноцветными огнями из разных королевств все стихло и лишь из других комнат доносились отдаленные голоса посетителей, из глубины красивой Ховертранской вазы, сделанной из паучьего шелка и лунного луча, выскочила маленькая фигурка, которая там пряталась. Убедившись, что путь свободен, Цезарь со всех ног помчался в спокойную благословенную тишину Общих садов.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Если бы путники не были под арестом, они бы восхитились тем, что их окружало. Внутреннее убранство Дворца Правосудия состояло из сверкающего литого стекла и прозрачного хрусталя, и все это переливалось пурпурными и сиреневыми цветами. Занятые эльфы скользили туда-сюда по коридорам, а деятельные спрайты переносили документы из одной комнаты в другую. Тролли совещались в темных углах, гномы беззлобно переругивались, а кто-то, похожий на раздавленного сфинкса, медленно ковылял мимо на четырех ногах, шумно жалуясь на что-то своей внимательной свите из сильфид, чьи лоснящиеся тела дрожали, как манный пудинг.

Комната суда была маленькой: в ней едва разместились арестованные, их тролли-охранники, скромная публика и пучеглазый многорукий судебный репортер. Оскар, Макитти и Какао сидели в переднем ряду на раздутых поганках, поблескивающих росой. Рядом с ними лежал растянутый Сэм, привязанный так, чтобы он не мог сжимать свои смертельно опасные кольца. А понурый Тай оказался в запертой клетке, впервые с тех пор, как произошло первое превращение.

Цель их долгого изнурительного путешествия стояла, поблескивая белым светом, на своем стержне в коробке для вещественных доказательств посреди комнаты, совсем рядом с пленниками. А по бокам от нее стояла стража из тяжело вооруженных троллей.

На задней скамье, тихо ликуя, сидел Куол, зажатый с двух сторон молчаливыми Рутом и Ратой. Оскар прорычал в их сторону, но их радостный враг ответил лишь насмешливой ухмылкой, что злило еще больше.

Ближайший охранник дал Оскару подзатыльник и прохрюкал:

– Никакого рычания в зале суда. Проявите хоть немного уважения.

Вскоре после этого позади поганки поистине огромных размеров раскрылась дверь и в комнату вошла фигура. Пока она шла к огромному грибу, прямо из ниоткуда появился спрайт, одетый в мантию с оборочками, и протрубил в маленький рог из улитки.

– Все, все, слушайте, слушайте! Начинается заседание городского суда Фиолетового королевства. Председательствует Его Честь и Волшебное Магистерство сам эльф судья Кубол Пилк. – Крохотная труба издала второй, уже менее замысловатый сигнал, и спрайт исчез.

Судья уселся на высокий стул, стоявший позади главной поганки, служившей столом. У судьи были необычайно большие заостренные уши, блестящий лоб, на который свисали тонкие редкие волосы. Исподлобья напряженно смотрели узкие, темные глаза, а тонкие гибкие пальцы все время шевелились. Сиренево-белый тщательно напудренный парик, надетый на него, кудрями свисал за спину, на пол и дальше, раскинувшись еще на несколько футов в разные стороны. Перед ним не было никакой книги, молоточка и вообще ничего не было под рукой. Выставив вперед нижнюю волосатую губу и неотрывно глядя на несчастных подсудимых, он скрестил руки и наклонился вперед, опираясь локтями на изогнутую податливую поверхность поганки.