Николай II - Элизабет Хереш

Поэтому в мире распространялись всевозможные мистификации и версии убийства царской семьи, в том числе о якобы уцелевших жертвах бойни. В начале девяностых годов в Москве появились публикации, имеющие целью реабилитировать первое Советское правительство, несмотря на несомненно доказанную причастность Ленина и Свердлова к расправе над семьей царя. Вместо этого предпринимались попытки возложить всю вину на Екатеринбургский Совет, который действовал якобы самочинно (что опровергается приводимыми здесь документами), или приводились показания мнимых свидетелей, которые видели отдельных членов семьи в Сибири после момента убийства. Как ни удивительно, эти бессмысленные попытки оправдания и в наше время находят поддержку в некоторых западных публикациях. Дело в том, что обвиняемый в убийстве комиссар действовал с санкции Московского ЦК и Свердлова. Это подтверждает телеграмма, найденная после бегства областного Совета на екатеринбургском телеграфе.

Начальник ЧК, образованный часовщик Янкель Юровский, приступил к исполнению приказа после основательной подготовки. Он был одним из доверенных лиц нового Советского правительства в Екатеринбурге, где сделал политическую карьеру благодаря своей дружбе со Свердловым. Не случайно дорогое кольцо одной из великих княжен вскоре после убийства оказалось на руке сестры Троцкого. Значительная часть вещей и ценностей убитых, которыми не успел распорядиться Юровский, досталась участникам расстрела, которые устроили целый склад, как показывает опись фонда Соколова.

Юровский тщательно отобрал двенадцать человек в отряд особого назначения. Награду за исполнение приказа им выдали заранее. В убийцы пошли главным образом чекисты, среди которых было много военнопленных. Кроме винтовок и штыков, членам отряда выдали наганы. Сам Юровский вооружился двумя пистолетами — «кольтом» и «маузером» (позднее они демонстрировались в Политехническом музее в Москве, директором которого Свердлов назначил Юровского после преступления; сейчас, правда, их убрали)[166].

На собрании отряда особого назначения было определено, кто и как будет стрелять. Убийство бывшего царя и наследника цесаревича Юровский взял на себя. После этого стрелки открывали огонь в определенной последовательности: сначала в царицу, затем во врача, в дочерей… Некоторые русские на этом собрании отказались стрелять в великих княжен. Видимо, поэтому убить их досталось чекистам нерусского происхождения. Это очевидно не только из фамилий убийц, но и из показаний арестованных впоследствии русских, что некоторые из членов отряда не говорили по-русски. В Ипатьевском доме были найдены газеты да немецком языке, явно принадлежавшие германским или австрийским пленным (в том числе венграм). Примечательно и изречение, написанное на стене помещения, где произошло убийство.

Список убийц из отряда особого назначения: Имре Надь, Хорват Лаонс, Ансельм Фишер, Исидор Эдельштейн, Эмиль Фекете, Виктор Грюнфельд, Андраш Верхази,[167] Сергей Ваганов, Павел Медведев, Никулин и комендант Янкель Юровский.

Часовых в Ипатьевском доме и вокруг него по указанию Свердлова сменили. Нельзя было рисковать, что кто-то из них вдруг придет на помощь царской семье.

У часовых на улице отобрали оружие и приказали не реагировать на выстрелы. Посты в соседних года домах либо сняли совсем, либо отпустили на вечер. В день убийства малолетнего поваренка Седнева прогнали из дома. Для отвлечения внимания было заказано большое количество продуктов, якобы для царской семьи. На самом деле запасы предназначались отряду особого назначения. В дом Ипатьева послали женщин вымыть полы. Позднее они говорили следователю, что великие княжны им помогали. Бывшая царица держалась гордо и сдержанно и производила тяжелое впечатление. Царь, по словам одного из часовых, оставался спокойным и дружелюбным; борода у него заметно поседела.

Схема окрестностей Екатеринбурга: после расстрела тела членов царской семьи сбросили в шахту близ деревни Коптяки (слева вверху, близ озера), размозжили, сожгли и захоронили

Семья будто не замечала приготовлений к расстрелу — просто атмосфера стала более враждебной с момента, когда Юровский сделался комендантом дома. Они, правда, удивились, почему убрали Седнева, но поверили объяснениям. В принципе семья давно была готова к насильственной смерти и черпала силы в своей сплоченности и набожности. В молитве, записанной на клочке бумаги, старшая дочь Николая Ольга просила «терпения вынести предстоящее» и «сверхчеловеческих сил, чтобы молиться за своих палачей».

Одна из последних дневниковых записей Николая свидетельствует о том, что он не догадывался о близости конца. Все его мысли направлены на здоровье сына Алексея, лежащего с компрессами в постели: «Алексей принял первую ванну после Тобольска…». Вскоре Николаю показалось странным, что на окнах комнат, занимаемых его семьей, поставили решетки. В дневнике читаем:

«Сегодня без предупреждения поставили решетки на наши окна. Этот Юровский мне нравится все меньше».

В полночь с 16 на 17 июля 1918 года семью разбудили. Надо немедленно собрать вещи, сказали им. Через полчаса семья готова к отъезду. Алексей так крепко спит, что Николай несет его на руках. Всех отводят в подвал. Семья ждет. Через некоторое время Николай просит стул для царицы. Приносят стулья, на них садятся супруги — Николай с Алексеем на руках. Все остальные — четыре дочери, доктор Боткин, Алексей Трупп, горничная Анна Демидова и повар Харитонов — стоят позади царской четы.

Внезапно врываются чекисты.

«Нам приказано расстрелять вас!» — объявляет Юровский и без всякой паузы спускает курок.

«Царь привстал и хотел что-то сказать, — показывал позднее на допросе Медведев, — он закрывал семью своим телом и смотрел на Юровского. Левую руку он протянул в сторону царицы, правой еще поддерживал Алексея. Юровский прицелился сначала в царя, потом в Алексея. Царь свалился на пол. После этого все открыли огонь, сначала в царицу и доктора Боткина. Дочери, видя, как на их глазах убили родителей, разрыдались. Одна из них успела наскоро перекреститься, прежде чем ее настигла пуля. Наконец, застрелили Труппа, Харитонова и Демидову. Последняя прожила дольше всех, потому что держала подушку, приготовленную царице в дорогу; пули отскакивали от нее, а она бегала с визгом. Наконец, ее прикончили штыками. В Анастасию стреляли много раз, потому что она еще двигалась; наконец, ее искололи штыками, и она перестала подавать признаки жизни. Алексей потерял сознание, затем пришел в себя и застонал. Юровский схватил его за голову и выстрелил в ухо. Его собаку забили прикладами…»[168]

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});