Мона - Дан Сельберг

Не дождавшись ответа, шофер поспешно добавил:

— Все будет точно хорошо?

Что будет точно хорошо? Переход? Эрик чувствовал себя идиотом, он ничего не понимал.

— Что такое Эрец?

Длинный трейлер перестроился, и водителю пришлось резко затормозить, сопровождая действие криками на иврите и бешеным гудением. Они проехали указатель на Ашдод. Мужчина вновь посмотрел на Эрика в зеркало.

— Эрец — переход. Въезд в Газу.

Мир вокруг задрожал. Внутренности горели. Газа. Господи. Эрик знал о Газе только то, что передавали по телевизору. Этого было достаточно. Он огляделся, как будто в поисках выхода. Что же, черт побери, делать? Позвонить Рейчел! Он плевал на то, что звонка от него ждали только после установления контакта. Они должны защитить его. «Моссад» должен нести ответственность. Из-за них Сёдерквист угодил в ловушку. Он рывком открыл сумку, нашел телефон и долго жал на кнопки, пока не осознал немыслимое. Он снова и снова давил на кнопку включения. В конце концов, обессилев, сдался. Мобильник сел. Пользы от него теперь не больше, чем от камня или от палки. Эрик не сможет позвонить и попросить помощи. Никто не спасет его.

Шофер взглянул на пассажира.

— Не нервный. Скоро на месте.

Эрик не шевелился, вперив взгляд в подголовник пассажирского сиденья. Скоро на месте. Мы султаны. Мы султаны свинга.

Они тщательно соблюдали дистанцию со «Шкодой» с числом 103, красным скотчем наклеенным на заднем стекле. Не было необходимости ехать слишком близко. Датчик, лежавший на коленях Ларри Лавона, показывал хороший сигнал, и им не составляло труда отслеживать медленно двигавшуюся вдоль шоссе 4 синюю точку на цифровой карте. Ларри посмотрел на Мишу Бегина, который наблюдал за ехавшим в нескольких сотнях метров впереди такси.

— Они явно направляются в Эрец. Поедут ли они в Газу? Ведь переход закрыт для гражданских?

Миша кивнул и притормозил, чтобы не оказаться слишком близко.

— Он закрыт. Может, они просто встретятся с кем-то в Эреце?

Ларри молчал, следуя глазами за синей мигавшей на экране точкой.

— Газа — цель. Я свяжусь с центром и запрошу разрешение на въезд, если потребуется. Не знаю, как это осуществить, пограничный пост закрыт.

Миша не ответил. Они проехали предупреждающий знак. Время сбавить скорость. Солдаты около оцепления не жаловали едущие с высокой скоростью транспортные средства. «Шкода» тоже замедлилась, и расстояние между ними уменьшилось. У обочин стояли ржавые бесхозные машины, и многие люди шли пешком. Нелегальные рабочие, надеявшиеся перейти границу и вернуться домой. Большие вывески на иврите, английском и арабском информировали о том, что переход закрыт для любого гражданского транспорта. «Шкода» свернула на большую парковку перед первым постом. У въезда стоял израильский танк, а на парковке — около тридцати автомобилей. Все они имели газовские номера. Машины, которые не успели переехать через границу до ее закрытия и теперь стояли на жаре в ожидании более удачного момента в будущем.

Полицейские остановились на краю парковки и выключили мотор. Вдоль дороги вплоть до границы лежали неровные ряды бетонных препятствий, похожих на увеличенные детали «Лего». В конце дороги возвышались огромные ворота из голубой стали. Ворота в Газу. Обе стороны стальной конструкции были укреплены бетоном и колючей проволокой. Из клубка ограждений торчала сторожевая башня, напоминавшая голый ствол дерева, растущий среди сорняков. «Шкода» остановилась немного поодаль от белого микроавтобуса в дальнем конце парковки. Миша склонился на руль и прищурился, разглядывая такси.

— Что они делают?

Ларри положил передатчик на пол. Синяя точка на экране не двигалась. Ларри выпрямился и проследил за взглядом Миши, смотревшего на разогретый солнцем асфальт. Двое мужчин вышли из машины. Толстый и худой. Водитель и Эрик Сёдерквист. Толстый направился к микроавтобусу. Эрик остался стоять у машины, держа черную сумку в руке. Миша повторил вопрос:

— Что они делают?

В воздухе чувствовался легкий запах жженой резины. Дул легкий ветерок, и стоило Эрику шевельнуться, как наверх поднимался красно-коричневый песок. Эрик посмотрел в сторону микроавтобуса, где стоял его водитель и разговаривал с кем-то, находившимся вне поля зрения. Потом он перевел взгляд на высокое ограждение, на закрученную плотными кольцами колючую проволоку и на черные балки, укреплявшие конструкцию каждые три метра. Перед ограждением начинался второй ряд колючей проволоки и балок. Сам таможенный пункт больше походил на большой мощный бетонный бункер с маленькими зарешеченными окошками.

Эрик взглянул на огромные ворота из синей стали не ниже пяти метров в высоту и восьми метров в ширину. Он надеялся, что ехать в Газу ему не придется, да и едва ли это было возможно. Может, он все-таки останется в Израиле. В горле пересохло, а в желудке было пусто. Невыносимый скрип разорвал жару, и в нижней части ворот открылась дверь. В проеме появились двое израильских военных и с глухим стуком захлопнули за собой дверь. Справа сидели несколько десятков человек в серо-коричневом тряпье, многие без обуви. Один из них держал плакат, но Эрик не мог разглядеть надпись.

— Hey, mister![96]

Толстый шофер махнул рукой.

Эрик пошел в его сторону. Песок хрустел под ногами, и пустая пивная банка загремела, когда Эрик наткнулся на нее. Сбоку от микроавтобуса встал мужчина и прикрепил на него большой белый лист. На нем черными буквами было написано «ПРЕССА». Остальные стекла были затонированы, поэтому Эрик не мог заглянуть вовнутрь. Когда он подошел к шоферу такси, из водительского окна микроавтобуса высунулся мужчина с каштановыми кудрявыми волосами и в маленьких круглых очках. Он был одет в белую футболку.

— Сёдерквист?

— Это я.

— Molto bene.[97] — Мужчина протянул руку. — Гино Лугио.

Эрик пожал ему руку и замер, не зная, что делать дальше. Мужчина, прикрепивший листок на автобус, отодвинул боковую дверь и залез внутрь. Гино кивнул Эрику:

— Dai[98] садись тоже. Мы должны ехать.

Эрик взялся за ручку двери и скользнул в салон. Внутри точно было не меньше пятидесяти градусов жары. Тут сидели трое: женщина и двое мужчин. Одеты не по канону. Европейцы. Сзади валялись серебристые чемоданчики, сваленные в кучу, а между ними и стенкой автобуса лежали черные кабели. Женщина записывала что-то в блокнот, а мужчины вместе читали помятый номер «Коррье́ре де́лла се́ра».[99] Не успел Эрик сесть, как завелся мотор, а дверь захлопнулась. Эрик устроился на сиденье рядом с женщиной. Вместо того чтобы поехать, Гино встал и подошел к нему. Он сел на корточки, слегка покачиваясь, чтобы поймать равновесие. От него пахло сигаретами и кофе. Каштановые кудри падали ему на лицо, и благодаря им Гино выглядел моложе, чем был на самом деле. Он хорошо говорил по-английски, хоть и с узнаваемым итальянским акцентом.