К социальной адаптации - Геннадий Водолеев

В отсутствие четкой нормативной базы для «выбраковки» нравственных уродов и механизма практического выполнения этой работы любая обличительная деятельность негодяев во власти, собственности - бесполезное дело, опасное для обличающих и забавное - для обличаемых.

Надежно и без особых трудов и рисков веками давящих своих критиков как клопов или тараканов. Пока какой-либо талантливый вождь - одиночка не подымет раз в сто-двести лет восстание, перерастающее в погромную для упырей революцию. Чтобы спустя какое-то время опять социальные бездуховные мутанты тихой сапой набились в новые структуры власти постреволюционного социума и восстановили свою деградационную практику в иной форме в новых исторических реалиях. Сбросив нравственных людей опять в «придонные» социальные слои. Где они и будут пребывать новые столетия, анализируя действительность, негодуя и посылая тихие и громкие проклятия, едва слышные даже в ближайшем окружении. И нередко боящиеся революционных социальных разгромов немногим меньше самих упырей.

2. Для людей духовных извечно существует трудноразрешимая нравственная проблема, связанная не только с тем как остановить мимикрирующих под достойных людей негодяев, но и какие при этом средства позволительны, допустимы, моральны. И что еще более важно, куда девать «отбракованных» после выявления, идентификации негодяйствующих. Где их содержать, как изолировать, чтобы эти ядовитые пауки, опять же не расползлись по теплым и темным щелям социумов. Чтобы оттуда, окрепнув, расплодившись и организовавшись, не ринуться в свои новые нашествия.

Даже вполне четкие, недвусмысленные религиозные рекомендации иудаизма, ислама, по которым прелюбодеев надлежит побивать камнями, а ворам отрубать руки, убийц - убивать и т.п. повергают людей разумных, духовных в ступор. Убийство негодяев в целях социальной санации, обязательной для поддержания нравственного здоровья любого общества, для большинства разумных людей из числа «цивилизованных» становится часто делом непосильным, неприемлемым. А если уж деться некуда, то пусть это выполняют специально нанятые палачи, а не все дееспособные члены общины, обязанные это делать по орлигиозным предписаниям и обычаям.

Люди нравственные не в состоянии не только пролить кровь сколь угодно закоренелых негодяев, врагов людей, но и причинять им любые телесные и душевные страдания. В отличии от самих негодяев.

Потому и предпочитают терпеть их власть, их паскудства - только бы не марать свои души карательной практикой, избиением нечестивых. Такова складывающаяся реальность для подавляющего большинства достойных. Но, к счастью, не д ля всех: немногим вполне удается практиковать иное по отношению к человекоподобной нечисти – нагонять на них постоянный страх, сажать в тюрьмы, изредка - на электрический стул. С большой пользой для социума. Как правило, такие люди идут в правоохранительные органы государства, реже – при возникновении особых ситуаций - в ряды восставших революционеров. Чтобы в открытой войне с ущербными господами жизни и их челядью и наемниками извести наибольшее их количество под корень. Даже если позже племя нечестивых и восстанавливается, то все равно происшедшие потрясения в сильнейшей степени изменяют их мировосприятие, корректируя в сторону меньшей спесивости, большей осторожности, опасливости.

3. Всегда бессовестные, алчные, тщеславные, безмерно потребляющие, накопительствующие ломятся, рвутся, ухищряются на все лады, чтобы пробраться к любой доступной власти, деньгам, дабы с их помощью продвинуться в еще более впечатляющую власть, к еще большим обретениям. В этом мощном инстинктивном устремлении чрезвычайно активны, хитроумно изобретательны, готовы совершить (и постоянно совершают) любые подлости, обманы, правонарушения. При этом всегда вопят о своем страстном желании «служить людям, отечеству». Люди же достойные, нравственные никогда не работают локтями, даже не подходят к месту давки тех, кто истово ломится к успеху. Исключительно в силу полного отсутствия алчности, больного, гипертрофированного честолюбия и естественной брезгливости, исключающей участие в любых свалках при дележе любых прибытков, обретений. Так что там, где алчущую всего и без меры человекообразную публику надо отгонять ударами в зубы, по другим болевым точкам, нормальных людей часто приходится всячески понуждать убеждениями, взываниями к чувству долга перед обществом занять ту или иную должность.

Что удается, к тому же далеко не всегда.

А потому, в подавляющем большинстве случаев, все мыслимые поля битв за власть и обретения почти монопольно оккупируются теми, кто по своим духовным, нравственным качествам и близко не должен был бы к ним приближаться.

Как изменить эту вековую аномалию – Бог ведает. К примеру, даже тот положительный опыт первоначального доброкачественного отбора в управленческую номенклатуру, который был получен в СССР, оказался не без изъянов: не удалось избавиться от семейственности, кумовства, блата, многих «пережитков капитализма», проявлявшихся в тяге к обретательству, накопительству. С чем, правда, партийным комитетам удавалось все-таки кое-как справляться.

4. Весьма часто даже вполне умеренные, аскетичные в личном потреблении достойные люди, оказавшиеся во власти или при впечатляющей собственности, оказывались не в состоянии противостоять непомерным потребностям и запросам своих детей, других членов семьи, стремящихся полной мерой воспользоваться высокими статусными возможностями главы семьи (часто - сверх всяких «мер») для наибольшего удовлетворения своих личных потребностей.

Кроме того, многие достойные люди, волею случая оказавшиеся во впечатляющей власти, обладателями собственности, находясь в среде этой публики в силу стадных инстинктов и постоянного воздействия этой агрессивной социальной среды, достаточно быстро утрачивают свои нравственные внутренние ограничители, подчиняясь императивам реальной субкультуры.

Нравственная коррозия приводит чаще всего к полному перерождению некогда достойной человеческой особи.

Феномен не действует в случаях, когда в среду властвующих, собственников приходят не единицы, а хотя бы десятая часть этой социальной страты. Тогда воздействие, и весьма благотворное, идет в другую сторону. Но такое возможно только в периоды революционных трансформаций обществ, когда новая мировоззренческая основа новой идеологии трансформируется целенаправленной работой ведущей политической организации в осмысленную и четкую по критериям кадровую политику.

Возникающая при этом практика нормирования «меры труда и потребления» со стороны властвующих и собственников носит только вспомогательный характер: если нет устойчивой внутренней мотивации на снижением меры личного потребления, любая дисциплинарная, административная карательная практика малоэффективна. Таким образом, молодым в определении своего отношения к собственности, при реализации законодательной практики государства в отношении собственности и собственников надлежит четко разграничивать их «виды» по источнику происхождения, социальным функциям. И распространять в своей практической деятельности допотопный тезис, изобретенный махровыми обретателями о том, что собственность «священна и неприкосновенна», на любые ее модификации не просто недопустимо, но еще и глубоко безнравственно. Отдельные же разновидности собственников вообще подлежат полному изведению как опаснейший вид безнравственности. Хотя бы ради того, чтобы попытаться избавить человеческую цивилизацию от элит, которые, подобно мифическому мировому змею, живут тем, что сжирают тело человечества с хвоста. Делать это надо, конечно, с умом, тонко, деликатно - точечно. Известно, что даже аппендикс в человеческом организме выполняет ряд важных функций и его профилактическое удаление у младенцев оборачивается серьезными дисфункциями всего организма. В СССР с собственниками обошлись чрезмерно грубо, неверно причислив всех к одному паразитическому виду и уничтожив сразу или с небольшой задержкой. Социальная хирургия вещь, скорее, еще более тонкая и сложная, нежели привычная медицинская. И как обычная, является крайним средством решения социальных проблем, которые оказались не по зубам недееспособным, неразумным элитам.  

 Кривые распределения. 

 Образованной публике доподлинно известно, что статистическое распределение характеристик любого явления в системе координат принимает вид «кривой распределения». Так, если на оси абсцисс откладывать уровни образованности населения, а по оси ординат - количества обладателей конкретного уровня, то горб «кривой распределения» в странах Африки, к примеру, будет на отрезке безграмотных, либо только освоивших письменность и счет. А тот же горб «кривой распределения» в наиболее развитых европейских странах будет находиться на отрезке полного школьного образования, но ближе к зоне обладателей высшего. Аналогично с «кривыми распределения» в различных странах по собственности, состоянию здоровья, возрастным группам. Сравнение таких графических картинок может дать довольно точные как общие представления о социумах различных стран, так и о существенных различиях в их «социальных портретах».