Кровь эльфов - Анджей Сапковский

Чародейка выдернула из рукава последний репей.

«Сейчас она о чем-то спросит, – подумала Цири. – Я слышу, как она думает. Снова спросит о чем-то, чего я не помню. Либо помнить не хочу. И напрасно спросит! Я ей не отвечу. Все это – в прошлом, а в прошлое нет возврата. Она сама когда-то так сказала…»

– Расскажи о своих родителях, Цири.

– Я их не помню, госпожа Йеннифэр.

– Так вспомни, пожалуйста.

– Папы я действительно не помню, – сказала Цири тихо, подчиняясь приказу. – Ну… Почти совсем… Маму… Маму – да. У нее были длинные волосы, вот такие… И она всегда была грустной… Я помню… Нет, ничего не помню…

– Пожалуйста, припомни.

– Не помню!

– Посмотри на мою звезду.

…Кричали чайки, пикирующие в пробелы между рыбачьими лодками, где они хватали отходы и выбрасываемую из ящиков рыбью мелочь. Слабо полоскались на ветру паруса драккаров, над пристанью стелился пригнетаемый туманом дым. В порт входили триремы из Цинтры, блестели желтые львы на голубых стягах. Дядя Крах, который стоял рядом и держал на ее плече огромную, как у медведя, лапу, вдруг опустился на одно колено. Выстроившиеся в ряд воины принялись ритмично бить мечами по щитам.

По помосту шла королева Калантэ. Ее бабушка. Та, которую на Островах Скеллиге официально именовали Ard Rhena, Верховная Королева. Но дядя Крах ан Крайт, ярл Скеллиге, продолжая стоять на одном колене и опустив голову, приветствовал Львицу из Цинтры титулом менее официальным, однако считавшимся у островитян более почтительным:

– Будь здорова, Модрон.

– Княжна, – сказала Калантэ холодно и властно, вообще не глядя на ярла. – Иди сюда. Иди ко мне, Цири.

Рука бабушки была сильная и твердая, как рука мужчины, перстни на ней ледяные.

– Где Эйст?

– Король… – не сразу ответил Крах, – в море, Модрон. Ищет обломки… И тела. Со вчерашнего дня.

– Как ты позволил? – крикнула королева. – Как мог допустить? Как ты мог это допустить, Крах? Ты, ярл Скеллиге! Ни один драккар не имеет права выйти в море без твоего разрешения! Почему ты позволил, Крах?!

Дядя еще ниже опустил рыжую голову.

– Коней! – бросила Калантэ. – Мы едем в форт. А завтра на рассвете я отплываю. Забираю княжну в Цинтру. Никогда не разрешу ей сюда вернуться. А ты… У тебя передо мной крупный долг, Крах. Когда-нибудь я пожелаю, чтобы ты его вернул.

– Знаю, Модрон.

– Если я не сумею тебе напомнить, это сделает она. – Калантэ взглянула на Цири. – Ей вернешь свой долг, ярл. Ты знаешь, как.

Крах ан Крайт встал, выпрямился, черты его загорелого лица ожесточились. Быстрым движением он выхватил из ничем не украшенных ножен прямой стальной меч, обнажил левое предплечье, покрытое толстыми белесыми шрамами.

– Только без театральных жестов, – фыркнула королева. – Экономь кровь. Я сказала: когда-нибудь! Помни!

– Aen me Glaeddyv, zvaere a’Bloedgeas, Ard Rhena, Lions aep Xin’trea! – Крах ан Крайт, ярл Островов Скеллиге, поднял руку, потряс мечом. Воины рявкнули, колотя оружием по щитам.

– Клятву приняла. Проводи до форта, ярл.

Цири помнила возвращение короля Эйста, его окаменевшее, бледное лицо и молчание королевы. Помнила мрачный, страшный пир, на котором дикие бородатые морские волки из Скеллиге медленно упивались в мучительной тишине. Помнила шепоты. Geas Muire… Geas Muire!

Она помнила реки темного пива, выливаемые на пол, рога, растрескиваемые о каменные стены залы под взрывы отчаянного, бессильного, бессмысленного гнева. Geas Muire! Паветта!

Паветта, принцесса Цинтры, и ее муж, князь Дани. Родители Цири. Они пропали. Погибли. Их убило Geas Muire… Проклятие Моря. Их поглотил шторм, которого никто не предвидел. Шторм, которого не должно было быть…

Цири отвернулась, чтобы Йеннифэр не увидела слез, заполняющих ее глаза. «Зачем все это, – подумала она. – Зачем эти вопросы, эти воспоминания? В прошлое возврата нет. У меня уже не осталось никого. Ни папы, ни мамы, ни бабушки, той, которая была Ard Rhena, Львицей из Цинтры. Дядя Крах ан Крайт, вероятно, тоже погиб. У меня уже нет никого, и сама я – тоже другая. Возврата нет!..»

Чародейка молчала, задумавшись.

– Именно тогда начались твои сны? – неожиданно спросила она.

– Нет, – задумалась Цири. – Нет, не тогда. Позже.

– Когда?

Девочка поморщилась.

– Летом… За год до войны…

– Так. Значит, сны начались после встречи с Геральтом в Брокилоне?

Цири кивнула. «На следующие вопросы не отвечу», – решила она.

Но Йеннифэр больше вопросов не задавала. Быстро встала, глянула на солнце.

– Ну что ж. Хватит рассиживаться, утенок. Время уходит. Будем продолжать поиски. Руку свободно вперед, не напрягай пальцев. Вперед.

– Куда идти?

– Безразлично.

– Жилы есть всюду?

– Почти. Ты научишься их обнаруживать, находить на местности, распознавать такие точки. Их помечают высохшие деревья, карликовые растения, эти места обходят стороной все животные. Кроме кошек.

– Кошек?

– Кошки любят спать и отдыхать на интерсекциях. Ходит масса рассказов о магических зверушках, но по правде-то кошка, если не считать дракона, единственное существо, умеющее поглощать Силу. Никто не знает, зачем кошке Сила и как она ею пользуется… Что с тобой?

– О-о-о! Там, в той стороне! Там, кажется, что-то есть! За тем вон деревом!

– Не фантазируй, Цири. Интерсекции можно почувствовать, стоя над ними… Хм… Интересно. Я бы сказала – невероятно. Ты действительно чувствуешь, как тянет?

– Да!

– Значит, пошли. Интересно, интересно… Ну уточняй. Покажи, где.

– Здесь! В этом месте!

– Браво! Изумительно. Ты чувствуешь, как сводит безымянный палец? Видишь, как он изгибается вниз? Запомни, это сигнал.

– Можно зачерпнуть?

– Погоди, я проверю.

– Госпожа Йеннифэр! Как оно получается, ну с этим черпанием? Если я наберу в себя Силу, то ведь ее может недостать там, внизу. Разве так можно? Мать Нэннеке учила нас, что ничего нельзя брать просто так, ради каприза. Даже вишни следует оставлять на деревьях для птиц, и пусть ягоды сами упадут, если придет время.

Йеннифэр обняла ее, нежно поцеловала в волосы на виске.

– Хотелось бы, – промурлыкала она, – чтобы твои слова услышали другие. Вильгефорц, Францеска, Терранова… Те, кто считает, что обладает исключительными правами на Силу и может пользоваться ею без ограничений. Хотелось бы, чтобы они послушали маленького утенка из храма Мелитэле. Не бойся, Цири. Хорошо, что ты об этом думаешь, но поверь мне, Силы в природе предостаточно. Ты ей урона не нанесешь. Это все равно как сорвать в саду одну-единственную вишенку.