Последний холостяк - Бетина Крэн

– Чем это вы занимаетесь в рабочее время? – раздался сердитый голос у них за спиной.

Спрятав газету, они обернулись и увидели мистера Хэнкса. Нахмурив брови, он сказал:

– Я не потерплю здесь бездельников и сплетников! Составьте мне опись имеющихся на складе салфеток и скатертей, – приказал он Дэвидсону. – А вы, новенькая, возьмите веник и подметите пол!

– Может быть, я лучше помогу мистеру Дэвидсону? – робко спросила Антония. – Если он будет считать, а я – записывать, дело пойдет гораздо быстрее.

– От женщин всегда только лишние хлопоты и недоразумения, – пробурчал Хэнке. – Мне требуется точная опись! Займитесь привычным для вас делом, наведите здесь чистоту!

С этими словами он ушел. Побагровев от негодования, Антония же еще долго не могла успокоиться.

– Не надо ему перечить, – прошептал юноша. – Иначе можно очутиться на улице!

– Почему он так плохо думает о женщинах? – воскликнула Антония.

– Он придерживается мнения, что их место – дома, а не в магазине, где требуются мужская сила и сноровка, – объяснил Дэвидсон, пожав плечами. – Так что принимайтесь-ка побыстрее за свое дело, пока он сюда не вернулся и не уволил вас.

Антония насупила брови и с тоской взглянула на веник. Ей странно было слышать, что подметание и мытье полов, протирка плафонов и составление описи постельного белья и скатертей – это нелегкий мужской труд. В ее доме такая работа всегда считалась женской. Отчего же в мире коммерции все обстоит наоборот? Почему покупателей обслуживают исключительно вышколенные продавцы-мужчины, а ей, женщине, доверяют лишь тряпку, веник, швабру и метлу? Да какое право имеет этот старый маразматик брюзжать о врожденной бестолковости лиц женского пола? Почему он сомневается, что она тоже умеет считать и писать? Неужели только лишь потому, что он считает, что место женщины дома и заниматься она должна чисто женской работой? А вдруг ей захочется работать продавцом?

Эта мысль так поразила Антонию, что она остолбенела, сжав веник в руке. И в самом деле, что ее ждет, если ей придется, подобно многим другим овдовевшим и незамужним женщинам, искать свое место в этом безжалостном мире, где правят мужчины? Что стало бы с ней, если бы она была вынуждена одна растить ребенка?

Ответ Антония пыталась найти в течение всего времени, пока наводила чистоту в разных секциях магазина. Неприязненное отношение к ней заведующих, с которыми ей пришлось иметь дело, укрепило ее во мнении, что им не терпится побыстрее от нее избавиться. Повсюду она чувствовала себя лишней.

От нее, разумеется, не укрылась истинная причина такого отношения к ней: только мужчины имели дело с покупателями. Лишь у них имелись реальные шансы получить комиссионное вознаграждение. Когда какая-то покупательница обратилась было к ней за советом, администратор тотчас же вмешался и направил эту даму к одному из старших консультантов. «Бедняга Дэвидсон, – с грустью подумала Антония, – тоже имел мало шансов заработать приличные деньги, пока его держали за мальчика на побегушках».

К концу рабочего дня у нее разболелась поясница, а в глазах возникла резь от краски, корпии и пыли. Встречаться с Ремингтоном Карром ей совершенно не хотелось, и, выйдя из магазина, она попыталась было нанять экипаж. Но к тротуару подкатила знакомая ей черная лакированная карета с фамильным гербом графа Ландона на дверце. Распахнувший ее Ремингтон помог ей сесть с ним рядом, велел кеб-мену трогать, окинул ее изучающим взглядом и сочувственно промолвил:

– День, судя по всему, для вас выдался тяжелый!

– Мне к трудностям не привыкать, – сухо ответила она, глядя в окошко. – Не могу только понять, что вы всем этим хотите мне доказать?

– Признаться, я и сам не знаю. Может быть, вы лучше мне это объясните? – промолвил он, откидываясь на спинку сиденья и складывая руки на груди. – Что нового вы узнали за сегодняшний день о мужском труде?

Антония наморщила лоб и задумалась. Вопрос был не из легких. Граф молчал, очень довольный собой.

– Я пришла к выводу, что мужской труд ничем не отличается от работы, которую почему-то принято называть женской, – наконец сказала Антония. – Он такой же тяжелый и неприятный. Я подметала, вытирала пыль с полок, чистила плафоны, мыла пол и витрины, терпя при этом косые взгляды управляющих и старших продавцов. Все это я вполне могла бы делать и дома, не видя идиотов, подобных Хэнксу. Представьте себе, этот недоумок не позволил мне даже пересчитать салфетки и скатерти на складе! Очевидно, он уверен, что женщины настолько тупы, что не способны произвести простейшие арифметические действия.

– К сожалению, не все мои сотрудники разделяют мое уважительное отношение к особам женского пола, – сказал Ремингтон, прищурившись.

Это замечание, произнесенное им извиняющимся тоном, возымело на Антонию неожиданное действие: все ее прежние представления о графе Ландоне и его взглядах на права женщин претерпели существенное изменение. Раньше ей казалось, что Ремингтон уважает женщин не совсем так, как это принято в консервативных кругах общества. Признавая за ними право на труд, обучение и личную свободу, он отрицал необходимость брака. Теперь же она взглянула на него иначе, с большей симпатией и теплотой.

– Еще я узнала, что работа вне дома порой бывает чересчур обременительной для женщины, – продолжала она с воодушевлением. – И не потому, что она не способна ее выполнить, а из-за предвзятого отношения к ней других людей. Таких, например, как этот старый осел Хэнке, унижающий и оскорбляющий женщин, желающих зарабатывать приличные деньги, чтобы достойно жить и оставаться независимыми. Короче говоря, полученный сегодня опыт превратил меня в сторонницу ваших прогрессивных воззрений на положение женщин в современном британском обществе.

– Вы не шутите, мадам? – в тон ей с улыбкой спросил лорд Карр.

– Нет, я говорю вполне серьезно, – сказала Антония, и улыбка исчезла с его лица. – Теперь я поняла, – продолжала она, – что некоторым женщинам вообще не нужно выходить замуж! Брак изжил себя как общественный институт, он уходит в прошлое, потому что супружество ограничивает права женщин и лишает их многих возможностей. Я полагаю, что женщина, не желающая выходить замуж, должна иметь возможность и право на образование и работу, обеспечивающую ей достойную и самостоятельную жизнь.

Написанное на лице Ремингтона беспокойство указывало на его несогласие с подобной точкой зрения. Но возражать он не решался, поскольку еще недавно сам во всеуслышание заявлял о своей приверженности таким прогрессивным идеям. От волнения уши его покраснели, а физиономия помрачнела.