Мотыльки - Ольга Дмитриевна Павлова

лопатками прохладные неровные камни. Регент остался стоять у входа, лицо его ничего не выражало, и совершенно невозможно было понять, куда клонит эверранский правитель.

– Разумеется, – граф наконец счел нужным нарушить затянувшееся молчание. – Но уверены ли вы, что разумно приводить его в замок?

Ах вон он про что… Недоволен, что Альвир не спросил на это дозволения? Странно, никогда граф не разменивался на мелочи: в дела племянника он вмешивался лишь тогда, когда считал это действительно важным. Может, боится очередного покушения?

– Он не опасен, поверьте. В степи Рик имел сотню возможностей меня прикончить!

– В степи он не знал, кто вы. Мой принц, этот человек преступник, и не следует об этом забывать. Приблизить его к себе будет легкомыслием с вашей стороны, вы не находите?

То есть слуга из висельников – это легкомысленно, а то, что тут всякого сброда хватает и на более высоких должностях, никого не смущает? Да после визитов командира стражи в парадном зале обычно недосчитываются какой-нибудь золоченой цацки, а потом вся свободная смена сутки шляется по кабакам и борделям за его счет! И это ладно, это еще не самое паскудное… А ирейского наемника в замок пускать можно?! Теан Эльвинар, во всяком случае, отирается здесь постоянно! Фениксовы перья, да если поискать, в замке кого только не сыщется!

Альвир отлип от стены, прошелся по комнате и снова замер. Рывком повернулся к собеседнику.

– Послушайте, мне надо или жить в одиночной камере, или смириться с тем, что какая-нибудь скотина все равно попробует меня прикончить! Слуги – ладно… У нас, вон, гвардейцы мне в спину целят! Ваш, кстати, просчет, не мой: вы определяли состав эскорта для поездки в Вентру. Прекрасная охрана: один в меня стреляет, а второй стоит, как пень, и ни беса не может сделать! А ведь от гвардейцев наши жизни зависят, они все при оружии… А Рик что? Да он и с мечом в руках опасен бы не был: вы б его с кинжалом моим видели! Парень если только себе что-нибудь оттяпает!

– Допустим, – сдержано обронил граф. Ни доводы принца, ни его запальчивый тон никакого впечатления не произвели. – Насколько мне известно, юноша будет служить лично вам?.. Не думаю, что человек с подобной биографией располагает необходимыми для слуги навыками. Я рекомендовал бы вам кого-то из более подходящих для этой работы кандидатов. Так почему именно он?

Да фениксы дери, какая разница?! Зачем вообще спрашивает, все же понимает! Не может не понимать…

Лиар едва удержался от того, чтобы сплюнуть: до него запоздало дошло, что дело именно в этом. Сэйгран пришел не из-за угрозы, которую якобы может нести бывший воришка… Проблема в неожиданной и недопустимой привязанности эверранского принца.

– Не стоит, я…

Осекся, так и не найдя нужных слов. Таких, которые смогли бы помочь оставить все как есть. Небесные горы, неужели он должен будет отослать Рика, чтобы этот человек оставил его в покое? Просто потому, что так для них обоих будет безопаснее?

Наверно, это было бы разумно. Однако Альвир давно понял одну вещь: логические доводы – штука, конечно, отличная, обычно ими не стоит пренебрегать… Но если знаешь, всем нутром чувствуешь, как правильно, то всю свою логику можно запихнуть подальше. Пусть интуиция, пусть голос богов – какая к свиньям разница, как называть?.. Что-то такое, что раз за разом спасает ему жизнь в бою. Это самое чувство тянуло к Жаворонку, и все доводы мира могли катиться к фениксам.

– Мой принц, я уже упоминал, что человек вашего положения не может позволить себе роскоши иметь друзей, – Ивьен говорил тихо, но отчетливо. Регент вообще никогда не повышал голоса, только слышно его было в любой толпе.

Упоминал, да. И Нейд даже готов был молча с этим соглашаться до недавнего времени.

– А какое оно, собственно, мое положение? – с неожиданной для самого себя злостью выдохнул он. – Император Аритен, насколько я знаю, себе в этой роскоши не отказывал! А я не император и вряд ли им стану!

Ивьен какое-то время изучал, как сидит у него на груди алая графская лента. Разгладил несуществующую складку и опять посмотрел на собеседника.

– Вы правы, не отказывал. И одним из его друзей был ваш отец, – так же спокойно, как и прежде, не меняясь в лице… С-сволочь.

– Знаю! – процедил Альвир.

А шел бы Сэйгран куда подальше со своими нотациями и нравоучениями! Как бы он ни был умен, как бы часто ни оказывался прав… Он многое забрал у Лиара – не из прихоти, во имя Эверрана. Но есть же вещи, которые никому и ни при каких условиях отдавать нельзя!

Альвир заставил себя успокоиться и заговорил медленно, тщательно подбирая слова. Словно на десятки агмов его вновь окружал ломкий лед Варды, по которому хочешь не хочешь, а нужно пройти. Осторожно, без резких движений, след в след… Очень важно было сейчас не ошибиться.

– Дядя, вы всегда были со мной откровенны, и я это ценю. Полагаю, что со своей стороны я обязан отвечать тем же… – Проклятье, он, конечно, пожалеет об этом… Потом как-нибудь. А сейчас осталось только дождаться сухого кивка и продолжить. – Так вот, если вы решите в целях моей безопасности или еще по какой причине… устранить Рика… вам следует сделать то же и со мной. Потому что иначе я вас убью.

Четко очерченная бровь едва заметно дернулась вверх. Удивлен? Рассержен? Взбешен? Небо, да разве с ним можно понять?! Хотя какая в пекло разница?.. Главное, чтобы он, граф Ивьен, понял Лиара. Это к лучшему, что на лице принца всегда написаны все его намерения…

Не просьба и не угроза. Простая констатация.

– Надеюсь, мы поняли друг друга, – Нейд с трудом подавил желание отвести взгляд.

Дядя тоже смотрел прямо. На мгновение почудилось, что по его изящным чертам скользнула тень усталости, но голос зазвучал совершенно невозмутимо. Точно также Сэйгран говорил на светских приемах, когда предлагал кому-то из высоких гостей попробовать новый сорт вина. Точно так же он говорил двенадцать лет назад в день после штурма, когда отдавал приказы о многочисленных казнях.

– Так я и поступлю, если это будет необходимо. Советую вам быть осторожней – и в поступках, и в высказываниях.

Граф кивнул и двинулся прочь, не забыв придержать дверь, чтобы та ненароком не хлопнула. Сэйгран Ивьен не хлопает дверями, не убеждает и не угрожает. Зачем ему? Те сумасшедшие, кто имел неосторожность вступить с ним в конфликт, просто оказываются мертвы: иногда для них находится официальное обвинение, иногда