Золотая химера Борджиа - Жюльетта Бенцони

– А ты не в участок собираешься его спровадить?

– Именно туда. Ты против?

– Я-то нет, с этими ребятами я скорее в дружбе.

– Вот и отлично. Если заметишь что-то интересное, не стесняйся, делись со мной. А я тебя дам еще таких же, – пообещал Федор, протягивая мальчишке третью монету.

Мальчишка восхищенно присвистнул.

– Да ты принц, не иначе!

– Был кем-то в этом роде, но очень давно, – скромно признался Федор.

Он тихонько двинулся на своем автомобиле в сторону улицы Шалон.

На набережной Орфевр еще долгое время спустя рассказывали о триумфальном появлении Федора Разинского, у которого на плече висела не сумка, а бесчувственное человеческое тело. Федору пришлось отключить пленника еще разок, когда он вытаскивал его из машины. Теперь, войдя в кабинет, он бережно положил свою добычу на стол онемевшего от изумления Соважоля.

– Распоряжайтесь. Мнимый шофер такси. Я его немного поприжал, но, думаю, он расскажет вам много интересного. Главное, чтобы разговорился!

Глава 12

Рождественские колокола

Когда поезд Кале – Париж остановился у четвертой платформы Северного вокзала в Париже, Адальберу показалось, что после межпланетного странствия он ступил на неведомую ему землю. Возможно, такое чувство посетило его из-за возбужденной толпы, которая его окружала. Был канун Рождества, 24 декабря, и воздух звенел от радостных возгласов, окликов, поцелуев, которыми встречали ожидающие приехавших. Все участвовали в празднике, и, не будь рядом тети Амели и Мари-Анжелин, Адальбер почувствовал бы себя мучительно одиноким наедине с осколками своей разбитой мечты.

Но их тоже ждали. Прямой, словно буква I, безупречный Люсьен в шоферской форме стоял на перроне. Он подхватил легонькие чемоданы дам, а для солидного багажа Адальбера вызвал двух носильщиков и такси.

Люсьен расспросил, благополучно ли они доехали, обратив широкую благожелательную улыбку в сторону «блудного сына», вернувшегося под родной кров, а потом повел их всех к выходу. Вдоль тротуара цепочкой стояли автомобили. Люсьен подвел дам к необычайно почтенному и весьма допотопному «Панар Левассору», который, похоже, завораживал всех, кто только его видел.

Дамы заняли свои места, а когда пришла очередь Адальбера, тот с извинением отказался.

– Все мои чемоданы будет разумнее отвезти ко мне домой, – сказал он. – А мне самому желательно умыться и переодеться.

– Только не забудьте, что мы ждем вас к ужину, – напомнила Мари-Анжелин.

– Не беспокойтесь! Ровно в восемь буду у вас.

Такси двинулось в сторону улицы Жуфруа, и Адальбер, забившись в угол, подумал, что его возвращение на этот раз ничуть не похоже на его привычные возвращения из дальних экспедиций. Откуда бы он ни приезжал, он был счастлив оказаться у себя дома, в просторной квартире, благоухающей чистотой, хорошим табаком и необычайно аппетитными запахами из кухни. Теперь его не ожидало ничего подобного. Ну, разве запах мастики, но уж никак не ванили от пекущегося, божественно вкусного кекса или пряностей от фрикасе из бекасов… В доме царили темень и холод, мебель стояла зачехленной… Одиночество – вот что его ждет. Есть от чего затосковать! Может быть, для того чтобы уснуть этой ночью, ему стоит на этот раз, один-единственный, разумеется, взять номер в «Рояль Монсо», гостинице по соседству, если только там есть в этот предпраздничный вечер свободные номера…

Такси остановилось перед домом Адальбера. Он взглянул на окна, закрытые ставнями, и направился в привратницкую, чтобы позвать консьержа, надеясь, что тот поможет ему отнести багаж. На дверях привратницкой висела записка, извещающая, что консьержа нет дома. Похоже, дом вообще стал необитаемым, подумал Адальбер, и чувство безнадежности стало еще беспросветнее.

С помощью шофера он сложил чемоданы и кофры на лестничной площадке возле лестницы, два кофра они внесли в лифт. Адальбер по-королевски расплатился с услужливым шофером, и тот от души пожелал ему счастливого Рождества, получив в ответ такое же пожелание. Закрыв за собой застекленную клетку, Адальбер нажал кнопку второго этажа. Площадка. Его дверь. Он стоит и ищет ключи. Нашел и уронил ровно в тот миг, когда выключилось реле, оставив его в потемках.

– Черт! Черт! Черт! – выругался он, нащупывая выключатель. Нашел, нажал, но свет почему-то не зажегся.

Пришлось опуститься на четвереньки, ища проклятые ключи на ощупь, как вдруг под его дверью засветилась полоска света и дверь отворилась.

– Боже мой! – воскликнул Теобальд, помогая подняться на ноги своему хозяину. – А почему господин Адальбер не позвонил в дверь?

– Ты здесь? Каким…

Он чуть было не сказал «чудом», но удержался, постаравшись припомнить, как был рассержен, когда верный слуга покинул его в Лондоне. Старался, а сам чуть не плакал от радости. За спиной Теобальда он видел освещенные комнаты, а из кухни… Из кухни обворожительно пахло трюфелями.

Теобальд занялся багажом, а египтолог обошел тем временем квартиру.

Она была в идеальном порядке. В вазах стояли цветы, в каминах горел огонь, даже в его рабочем кабинете, сиявшем чистотой. С наслаждением Адальбер уселся в свое любимое кресло перед письменным столом и любовно оглядел одну за другой египетские редкости, плоды его неустанных трудов, так украсившие стены комнаты, которая была его храмом. Как любил он вон ту женскую головку эпохи Среднего царства, глаз не мог оторвать… Не хватало ему только домашней куртки с браденбурами и шлепанцев.

– Теобальд! – позвал он.

– Да, господин Адальбер.

– Как случилось, что ты оказался здесь?

– Меня предупредила мадемуазель дю План-Крепэн, и я тут же приехал. Немыслимо, чтобы господин Адальбер вернулся в пустую квартиру, мебель в чехлах, нет привычной атмосферы… И это в канун Рождества!

– Я тебе очень благодарен. А как вкусно пахнет из кухни! Ты готовишь ужин?

– Ну конечно! У нас будет…

– Замолчи! Мне лучше не знать твоего меню! Желая скрасить мое одиночество, милые дамы пригласили меня на ужин.

– Я знаю. Мадемуазель Мари-Анжелин меня предупредила.

– И что же? Ты ждешь в гости приятеля?

– Надеюсь, господин Адальбер шутит? Мадемуазель Мари-Анжелин сказала мне, что они не будут всерьез вас ждать на улице Альфреда де Виньи. Во всяком случае, в этот вечер, потому что она уверена: господину Адальберу не захочется снова куда-то выходить, когда он окажется дома. К тому же госпожа маркиза и она сама пойдут в церковь Святого Августина на ночную службу и сядут за стол только после того, как получат святое причастие. Зато они будут счастливы видеть господина Адальбера у себя завтра в полдень и угостят его рождественским обедом.