Моя фронтовая лыжня - Геннадий Геродник

Прошло еще лет восемь. Началась целинная эпопея. Малоизвестная до этого станция Мамлютка оказалась в самой гуще событий, стала крупной перевалочной базой. Сюда прибывали грузы для новых целинных совхозов, приезжали на постоянное жительство целинники-новоселы и студенты для уборки урожая, отсюда уходили эшелоны с целинным зерном. И каждый раз, когда я встречал в газетах или слышал по радио знакомое название станции, моя память опять и опять воскрешала историю Ускоренного Сережи.

В 1965 году получил я письмо от комсомольцев мамлютской десятилетки. Ребята попросили меня написать о выпускнике их школы, герое Великой Отечественной войны Сергее Науменко. Мои воспоминания «Ускоренный Сережа» были опубликованы в двух номерах мамлютской районной газеты «Знамя труда».

Прошло еще десять лет, а с момента гибели Сергея — уже более трех десятилетий. Совершенно неожиданно получаю письмо из Омска. Отозвался младший братишка Сергея, Генка. Сейчас уже сорокалетний человек, Геннадий Сергеевич, инженер. Прочитав в «Литгазете» мою статью, он вспомнил, что автор ее — тот самый фронтовой друг старшего брата, который когда-то переписывался с родителями. Через редакцию Науменко узнал мой адрес.

«Из года в год у меня возрастает интерес к военной судьбе моего брата, — писал мне Геннадий Сергеевич. — Мне хочется знать о Сергее все, до мельчайших подробностей. На каком участке фронта, у каких городов и селений он воевал? В какой части и в каком подразделении? Кто остался жив из его друзей-однополчан? Как проходил тот бой, который оказался для Сергея последним? Где он похоронен? В каких художественных и документальных произведениях описаны боевые действия Волховского фронта и 2-й ударной армии зимой и весной 1942 года?»

Я ответил моему тезке подробным письмом. Так завязалась между нами переписка. Геннадий Сергеевич прислал мне групповое фото: он и две его сестры — Анна и Надежда. Отправил я в Омск некоторые книги, вырезки из газет, карты. Не забыл о брате и сестрах Ускоренного Сережи. Отца к тому времени уже не было в живых.

Моя ветеранская семья

Где же вы теперь, друзья-однополчане,Боевые спутники мои?

Не раз пытался я, и довольно энергично, разыскивать Васю Воскобойникова, с которым последний раз встречался в тюменском госпитале-1500. Но, увы, безрезультатно. Куда-то перебрался из своего Шадринска и затерялся среди складок и распадков Уральского хребта. А очень хотелось бы узнать: как сложилась у Философа его «одноногая жизнь»? На каком «жизненном рейде» и что он сейчас робит?

Поначалу мне удалось восстановить контакты только с двумя однополчанами-лыжбатовцами. Поиски были длительные и трудные. Расскажу коротко о них.

Новоильинские карбышевцы прислали мне около десятка адресов ветеранов-лыжников. К сожалению, это были однополчане только по 280-му полку, но не по 172-му лыжбату. Самым «близким» соседом оказался Иван Александрович Обухов из Верещагина Пермской области, ветеран 174-го ОЛБ. Напомню: в одном эшелоне ехали три маршевых батальона — 172-й, 173-й и 174-й.

Трижды ездил я в подмосковный город Подольск, работал в Центральном архиве Министерства Обороны СССР. Документов 172-го ОЛБ не сохранилось. Наш лыжбат фигурирует только в делах 8-го гвардейского стрелкового полка. Обычно это цифровые строевые сводки: убитых, раненых и обмороженных столько-то, осталось в строю столько-то. Лишь в двух случаях встретились имена моих лыжбатовцев — старшины Борули и санитара Вахонина.

Но и этим находкам я очень обрадовался. Особенно наградным документам на Сашу Вахонина, подписанным комполка-8 Никитиным. В них указан пермский домашний адрес Саши. Правда, адрес этот выглядел безнадежно устаревшим: СтройКам ГЭС, общежитие ИТР, номер корпуса. Но все же я ухватился и за эту маленькую зацепку.

Искали Александра Вахонина и его родственников красные следопыты пермских школ, военкомат, адресный стол. Ничего не нашли. Тогда я пошел на такую хитрость: послал в пермскую молодежную газету «Молодая гвардия» свои воспоминания «Санитар Вахоня». Надеялся, что среди читателей газеты найдутся родственники Александра или соседи, знакомые Вахониных. Воспоминания были опубликованы, но мои надежды не оправдались.

Делаю еще одну попытку, вовлекаю в поиск ветеранов-лыжников, проживающих в Перми. Тех, с которыми меня заочно познакомили карбышевцы. Наконец от одного из них, Сергея Ивановича Колесникова из 171-го ОЛБ, получаю радостную весть:

«Старался не только для вас, сам втянулся в поиск.

Появился настоящий спортивный азарт. Удалось разыскать древнюю старушку, бывшую соседку Вахониных. От нее узнал: Александр вернулся с войны, но уже давно живет в Камышине Волгоградской области».

Еще немного хлопот, и я узнаю точные координаты Александра. Написал в Камышин разведывательное письмо и с тревожным нетерпением жду ответа. Жив ли Александр? Ведь каждый год уходят и уходят ветераны…

Ответ пришел от самого Александра. Прочитал в его письме и такие строки:

«Получив от тебя весточку, я даже прослезился от радости. И так разволновался, что ночью долго не мог, уснуть. Столько всего всякого вспомнилось! А вторую половину ночи снился мне сплошной бой… Просто удивительно, как мы все это вынесли и остались живы!»

В июне 1942 года Александр с остатками батальона вышел из окружения. Лечился в госпитале, учился на курсах младших лейтенантов и опять воевал. Освобождал Новгород и Прибалтику, Польшу и Чехословакию, форсировал Одер и штурмовал Берлин. Командовал ротой и батальоном. Сейчас майор в отставке. Свой первый лыжбатовский орден получил уже после войны.

Летом 1984 года Саша Вахонин гостил у меня в Эстонии. За мной ответный визит на берега Волги.

Ответы на мои запросы я получаю самые разнообразные. В одних случаях это куцые формальные отписки на стандартных бланках: «Не числится», «На учете не состоит», «Такими сведениями не располагаем»… Особых претензий к авторам подобных канцелярских эпистол не имею. Понимаю, что они по горло заняты текущими делами и не обязаны тратить слишком много времени на кропотливые поиски.

Но в моей переписке бывали и такие случаи, когда официальные должностные лица выходили далеко за рамки своих служебных обязанностей: рылись в архивах, куда-то ходили, кого-то опрашивали, присылали мне адреса интересных людей, вырезки из газет, карты местности.

Получив мою просьбу поискать среди ветеранов войны лыжников, работник Верещагинского военкомата капитан Кирьянов тщательно просмотрел списки бывших фронтовиков и обнаружил троих лыжбатовцев. Более того, он сходил к ветерану Обухову на дом и подробно побеседовал с ним. И ответил мне обстоятельным неофициальным письмом.