Индийская страсть - Хавьер Моро

Повернув голову, Анита увидела собственный силуэт, отраженный в зеркале. Казалось, она удивилась, присмотревшись к себе, и сразу же забыла о Каране и о своем муже, пораженная видом странной женщины, которая стояла перед ней. «Я, вероятно, сошла с ума», — сказала она себе. Ее прическа — она постриглась по последней моде — показалась ей непристойной, морщины, появившиеся на лице, выделялись сильнее, чем обычно, бесцветные губы утратили свежесть, а глаза были мертвыми. Что за старуха! Как стыдно ей было за себя, какое бесконечное презрение она испытывала к своей персоне! Ей не хотелось лгать, она готова была признаться во всем и стать свободной как птица, раз и навсегда. Но Анита понимала, что ей придется защищать себя, что она вынуждена продолжать лгать хотя бы только для того, чтобы спасти Карана. Да, она будет защищаться, как львица!

Когда ее спросят, почему она оказалась в комнате Карана, ей придется сказать, что они собирались пойти выпить последний бокал в баре гостиницы, но, поскольку там было закрыто, они решили поболтать немного в комнате, и только.

45

Джармани Дасс, министр Капурталы и доверенный человек махараджи, который был в ту ночь в «Савойе», позже рассказывал: «Махараджа не спал всю ночь, а когда рассвело, велел позвать полковника Энрикеса, британского военного, который был наставником его сыновей и входил в свиту, и приказал ему в срочном порядке подготовить документы для развода с испанкой». Если бы невмешательство Али Джинны, мусульманского адвоката, впоследствии ставшего первым генерал-губернатором Пакистана, в то время жившего в этой же гостинице со своей женой Ритой, вполне возможно, что махараджа незамедлительно отправил бы Аниту назад, в Испанию, без денег и пенсии. Но Джинна и Рита были друзьями этой четы.

— Не торопись, — пытаясь образумить Джагатджита, сказал мусульманин. — Этот скандал повредит не только твоей репутации, но и репутации остальных принцев. Ты сейчас на грани безумия.

В эти дни в Лондоне завершался процесс против Хари Сингха, махараджи из Кашмира. Этот робкий и спокойный человек, женатый на индианке, владелец самолета с посеребренными крыльями и хозяин жемчуга размером с перепелиное яйцо, повел себя как настоящий простофиля, безумно влюбившись в одну англичанку, которая на самом деле хотела заполучить половину его состояния. Во время суда, чтобы избежать скандала, махараджа попытался спрятаться под чужим именем, но ищейки из британской прессы разузнали его настоящее имя. Это дело превратилось в светскую комедию, над которой потешались и в Лондоне, и в Калькутте. В результате махараджа был осмеян и унижен без сожаления, а враги принцев использовали этот случай, чтобы нанести ущерб репутации всех индийских монархов.

Кроме того, предупредил его Джинна, в Индии недавно стало известно, что раджа из Лимди, которого все восхваляли за то, что он истратил 150000 рупий из бюджета своего государства на образование, на самом деле направил эти деньги исключительно на образование наследного принца. Также был опубликован бюджет государства Биканер, высветивший странные приоритеты: свадьба принца — 825000 рупий; общественные работы — 30000 рупий; ремонт дворцов — 426614 рупий. При таком положении дел, предупредил Джинна махараджу, скандал в доме Капурталы стал бы роковым.

Джинна продолжал приводить аргументы, говоря, что ни донос Хушала Сингха, ни тот факт, что Карана и Аниту застали вместе в одной комнате, не являются убедительными доказательствами. Адвокат заявил, что на месте махараджи он не стал бы утверждать, что имела место супружеская неверность.

— У тебя нет права прогонять жену, на которой ты законным образом женат, без конкретного и определенного доказательства ее измены, — сказал он Джагатджиту в присутствии Дасса. — Она и Каран — люди одного возраста, друзья, которые вместе ходили в течение нескольких вечеров слушать музыку с бывшими товарищами по Харроу, но это не означает, что между ними что-то было. Кроме того, они это категорически отрицают.

— А подушка на кровати, чтобы симулировать, будто там кто-то спит?

— Ребячество… чтобы обмануть прислугу. Она просто хотела поболтать и выпить последний бокал с Караном, ничего больше это не означает.

Джинна, искусный и опытный в подобных делах, сумел успокоить махараджу, который в глубине души был готов отказаться верить в очевидное. Шок был таким, что он сам страстно желал опровергнуть собственные подозрения. Сомнение, которое Каран посеял в его душе, отрицая свою связь с Анитой, стало нишей, в которой махараджа нашел убежище. «Они были одеты, и Анита была в том же платье, что и несколько часов назад, когда пришла попрощаться со мной. Но правда ли, что они хотели всего лишь немного поболтать, прежде чем лечь спать?» Махараджа, охваченный животным страхом перед скандалом, заставил себя поверить в невероятное. Вскоре стало ясно, что миротворческое влияние его друга Джинны вместе с сомнением, посеянным в его сердце Караном, повлияли на то, что на следующий день он стал смотреть на происшедшее другими глазами. В результате махараджа не принял никакого радикального решения, не считая того, что отправил своего сына назад, в Индию.

— Я не хочу, чтобы ты снова маячил в Капуртале, — ска зал он ему. — Ты поедешь жить в Удх и там займешься семейными делами.

Каран не возражал и не выбежал из комнаты, хлопнув дверью. Он даже не собирался спорить. Наоборот, он повел себя как воспитанный индийский сын, послушный и покорный. Возможно, он впервые увидел так близко опасность лишиться своих привилегий, и это вызвало в нем настоящий страх… Что бы он стал делать без денег отца, без титула принца, без родословной, благодаря которой отличался от остальных смертных и стал частью высшего общества, считая его своим? В противном случае он был бы обычным инженером-агрономом с прогрессивными и революционными идеями, еще одним членом зарождающегося индийского класса, который борется под руководством партии Индийского национального конгресса. Он был бы обычным человеком и шел бы по жизни в соответствии со своими идеями. Но от этой мысли ему становилось дурно. Ничто не дается так трудно, как отказ от привилегий. Каран был не таким, как его кузина Раджкумари Амрит Каур, превратившаяся в тень Ганди. Увы, он был слеплен из другого теста…

Прежде чем молодой человек успел выйти из комнаты, махараджа добавил:

— Ты женишься в сентябре. Мы начнем готовить свадьбу, как только вернемся в Индию.

Каран поднял глаза и встретился с надменным и холодным взглядом отца. Он хотел было что-то сказать, но в последнюю секунду передумал и промолчал.

Махараджа и Анита приехали в Капурталу несколько дней спустя. Во время морского путешествия испанка пребывала в меланхолическом настроении, казалась вялой и какой-то безжизненной. Она редко выходила из своей каюты и ни с кем не разговаривала. Она осталась без Карана и Аджита и возвращалась в большой пустынный дворец, чтобы жить, не получая от жизни удовольствия. Она спасла свое положение и замужество, но зачем ей теперь это нужно? Анита возвращалась, чтобы защитить Карана, а также своего сына, но ее дух витал в другом месте, вдали от всего, там, куда никто не мог вторгнуться. И об этом знала только она.

Едва они вернулись в Капурталу, Анита заболела. Убежденная, что это была инфекция, вызванная образованием новой кисты на яичниках, она слегла, готовая пройти тот же путь лечения, что и в прошлый раз. Доктор Доре говорил, что для этой болезни характерны рецидивы, но она предпочла забыть о его предупреждении. Несмотря на то усердие, с которым Дали-ма за ней ухаживала, Анита не поправлялась. У нее постоянно болела голова, часто бывали рвота и тошнота. Толстая мисс Перейра, новый гинеколог госпиталя Капурталы, подчиняясь приказу махараджи, пришла осмотреть ее. Она явилась в сопровождении медсестры, держа в руках чемоданчик с красным крестом. Слова, которые она произнесла после осмотра, прозвучали в голове Аниты, как взрыв бомбы.

— Вы беременны, — сказала врач на португальском с сильным акцентом Гоа. — В добрый час! Я пойду поздравлю Его Высочество…

Анита окаменела, побледнев еще больше. Беременная! Боже мой, нет!

— Нет, пожалуйста, не говорите ему ничего, — попросила она, прежде чем та успела выйти из ее спальни.

— Я должна это сделать, мадам… Вы не переживайте и сохраняйте спокойствие.

Анита больше не настаивала, она поняла, что уже не в силах остановить ход событий. Теперь скандал неизбежен и ей не удастся никого защитить — ни Карана, ни своего сына, ни себя. Собственное тело предало ее. Единственный выход — продолжать лгать, говорить, что она беременна от другого, чтобы спасти Карана… Но едва ли это поможет. Она знала, что вот-вот станет главным действующим лицом одного из наибольших скандалов в Британской Индии. Как будут торжествовать ее враги! Вскоре выяснится, что те, кто всегда видел в ней только Spanish dancer, девицу скрытную, без моральных принципов, короче говоря, выскочку, были правы. «Конечно, я же это говорила…» — станут повторять английские дамы, всегда смотревшие на нее через плечо.