Черный лебедь - Ева Модильяри

Я никогда не боялась умереть, но сейчас мысль о смерти совсем не прельщала меня. Наконец-то у меня появилось будущее, и хотелось узнать, что оно мне готовит.

Рассыльный принес наш багаж в гардеробную номера сто четыре на втором этаже «Гранд-Отеля», и я, держа Эми за руку, вошла в гостиную, где кондиционированный воздух создавал приятную свежесть.

На столике стояла ваза с благоухающими лилиями, обычный знак уважения со стороны дирекции. Рядом я нашла также корзинку с фруктами и шоколадные конфеты в серебряной конфетнице. Моя девочка озиралась вокруг широко раскрытыми глазами. Она протянула руку к конфетам, но тут же убрала ее.

– Можешь взять, если хочешь, – подбодрила я.

– Только одну, – сказала она, набираясь храбрости.

Взяла и торопливо сунула в рот. Потом вздохнула, озираясь кругом.

– Здесь красиво.

Села скромно на краешек дивана, словно бедная родственница, пришедшая с воскресным визитом, и спросила:

– А когда мы вернемся домой? – Чтобы придать себе храбрости, она прижимала к груди своего потрепанного плюшевого медвежонка, с которым никогда не расставалась.

Эми с опаской относилась ко всему, что видела в первый раз. И апартаменты в «Гранд-Отеле» были интересной, но немного пугающей тайной, чем-то еще не исследованным, еще чужим и далеким от нее. Она привыкла к более скромной домашней обстановке. Пределом роскоши, в ее представлении, была обстановка в доме на виа Песталоцца в Милане, где находился ее детский сад, и маленькая вилла «Санта-Маргерита», где проводили лето мои родители.

– Мы здесь ненадолго? – спросила она, словно хотела знать, будет ли у нее время, чтобы привыкнуть к новой обстановке.

– На несколько дней, – ответила я. – Немного покупаемся, немного позагораем и вернемся домой.

– А сейчас это будет наш дом? – робко спросила она.

– На все дни, пока мы останемся здесь, – ответила я.

– Но ты, мама, уже бывала в этом «Гранд-Отеле»? – продолжала свои вопросы моя любознательная Эми.

– Много раз, еще до твоего рождения, – ответила я.

Эми получше уселась на краешке дивана, потом выпрямилась, упершись руками в бока, и взглянула на меня нахмуренным взглядом. Ямка на лбу стала глубже, и ее сходство с Эмилиано обозначилось явственней.

– Почему ты никогда мне об этом не говорила? – обвинительным тоном сказала она.

Ее вызывающий вид заставил меня улыбнуться. По характеру Эми была девочкой скромной и мягкой, какую только мать может пожелать.

– Мне это казалось неважным, – оправдываясь, ответила я.

– А если это неважно, зачем мы приехали сюда? Она никогда не переставала удивлять меня своей логикой.

– Если тебе здесь не нравится, завтра вернемся домой, – пожала плечами я.

– Я не сказала, что не нравится, – почти насупилась она.

И тут же спросила: – А можно посмотреть телевизор?

– Конечно, если хочешь.

Эми принялась нажимать кнопки дистанционного управления, с которым уже была знакома, а я оставила ее одну перед экраном и принялась разбирать чемоданы.

Прошлое всплывало на поверхность со всеми своими драмами и счастливыми моментами. Воскресали воспоминания об Эмилиано, его открытая и нежная улыбка. Мне вспомнилось, как в первый раз я разбирала багаж в этой же самой гардеробной.

В тот день, когда Эмилиано отвез меня на самолете и Париж и вернул в Милан всего за несколько часов, он пригласил меня вечером на ужин.

Ровно в восемь прозвучал сигнал домофона. Я схватила сумочку и бросилась вон, на площадку, с нетерпением нажимая на кнопку лифта.

– Что это? Ты убегаешь, даже не попрощавшись? – спросила мать, появляясь в дверях, когда я уже готова была скрыться в лифте.

– Извини, мама. Я спешу. Не дожидайся меня, я поздно вернусь. Вспомни, что мне уже тридцать лет, – сказала я, поцеловав ее в щеку.

Эмилиано ожидал меня у подъезда. Он поднял глаза к окнам моей квартиры и увидел мать, которая смотрела на меня.

Теперь у нее было достаточно материала, чтобы поразмышлять над отношениями известного издателя и его недавно уволенной служащей, которые встречаются у подъезда дома, словно два подростка на первом свидании.

– Ты ей сказала, что идешь со мной? – спросил Эмилиано.

– И не подумала, – ответила я, пока он открывал дверцу автомашины.

– Секрет Полишинеля, – иронически заметил Эмилиано. – У меня такое впечатление, что она видела нас из окна.

– У нее глаз – алмаз, – заметила я, видя, как хорошо она устроилась на своем наблюдательном пункте. – От нее ничто не укроется.

– Анна Гризи, – улыбнулся Эмилиано, включая мотор и направляясь к центру города. – Мне она всегда нравилась. Ее романы так лихо закручены, полны неожиданных эффектов. Я бы не прочь повидаться с ней.

– Могу я спросить, куда мы едем?

– В одно спокойное место, где редко можно встретить знакомых людей.

В конце концов мы перекусили бутербродами на пьяцца Фонтана, в каком-то баре со странными типами, и, прихватив с собой бутылку ледяного шампанского, пили его из бумажных стаканчиков на скамейке запущенного садика неподалеку от пьяцца Либия, под деревом с широкими листьями, поникшими от жары. Журчание фонтана сопровождало наш оживленный разговор, яркая полная луна светила в небе.

Подошел какой-то бродяга и попросил выпить. Эмилиано отдал ему то, что оставалось в бутылке, и он, счастливый, удалился с неожиданным подарком.

Внезапно Эмилиано сказал:

– Я хочу помочь тебе разрешить проблему с издательством «Монтальдо».

Я широко раскрыла глаза от удивления.

– Сегодня у тебя день добрых дел, – пошутила я.

Эмилиано ничего не ответил на это. Он взглянул на небо, освещенное луной, и продолжал:

– Я дам тебе возможность выйти победительницей из этой схватки.

Мне не казалось, что он шутит, но, тем не менее, я все еще не верила ему.

– И ты пойдешь против своей сестры? – спросила я.

– Не думаю, что в этом будет необходимость. Я восстановлю ее против того мошенника, который требовал твою голову.

Я вспомнила торговца автомобилями, который разорил своего компаньона. Человек аморальный, абсолютно лишенный щепетильности, ради наживы он был способен растоптать и дружбу, и честь.

– Ты думаешь, тебе это удастся? – с сомнением заметила я.

Я знала сестру Эмилиано и была уверена, что она не отступится легко от своего решения, даже если поймет, что ошиблась.

– Думаю, что факты смогут убедить ее.

Я с сожалением улыбнулась этой иллюзии.

– Что ты собираешься сделать? – с вызовом спросила я.

Эмилиано снова удивил меня.

– Тебе самой придется доказать истину, – сказал он. – Это твоя обязанность. С понедельника бери след и раскопай прошлое и настоящее этого типа. А кстати, как его зовут?