Безликий - Дебора Рэли

чем слегка взмахнуть пистолетом. Осторожно поднявшись на ноги, Винтер низко наклонилась, чтобы пройти вперед.

Она вздрогнула, когда Олли схватил ее за руку и выдернул из фургона. Ее ноги ударились о твердый асфальт, и она споткнулась. Только безжалостная хватка Олли удержала ее в вертикальном положении.

Как только Винтер обрела равновесие, Олли обхватил ее за плечи и прижал пистолет к боку. Понуждая ее идти вперед, он пересек участок, залитый ярким солнечным светом. Винтер откинула голову назад, глядя на ярко-голубое небо. День выдался прекрасный. Какая ирония судьбы. Она целую вечность ждала весны. А теперь эта весна может стать предвестником ее смерти.

Нет, нет, нет. Винтер отмахнулась от темной волны обреченности, не отрывая взгляда от здания перед ними. Она не собиралась сдаваться. Особенно когда краем глаза заметила окно. Ноа, несомненно, сейчас в хозяйственном магазине. Или даже на пути обратно в ресторан. Все, что ей нужно, это остаться в живых до тех пор.

Набравшись храбрости, Винтер задала вопрос, который не давал ей покоя.

— А как же Эрика?

Олли сканировал близлежащую улицу, явно беспокоясь, что их могут заметить.

— Кто?

— Доктор Томалин.

— Ох. Эта любительница покопаться в чужих мозгах.

Его пренебрежительный тон ударил по нервам Винтер. Он говорил так, словно она всего лишь мусор, прилипший к подошве его ботинка. Что-то, что нужно соскрести и выбросить.

— Почему ты ее убил?

Ее голос прозвучал резче, чем Винтер хотела, и пальцы Олли впились в ее плоть с угрожающей силой.

— Она оставила сообщение на твоем телефоне. Сказала, что у нее есть информация о той ночи, когда убили твою мать.

Винтер удивленно посмотрела на него. Эрика никак не связана с ее семьей. Или с прошлым. Как она могла знать, что произошло в ночь смерти ее матери?

— Какая информация?

— Неважно. Она стала просто еще одним свободным концом.

Винтер не стала задумываться о причине звонка своего бывшего психотерапевта. Скорее всего, эту загадку никогда не удастся разгадать. Вместо этого она сосредоточилась на ужасающей сцене, которую обнаружила на кухне своего дедушки. Теперь это будет сниться ей в кошмарах долгие годы.

— Как ты вынудил ее приехать на ферму?

— После того, как услышал сообщение, я понял, что должен позаботиться о ней, прежде чем она сможет раскрыть то, что обнаружила. Я поджидал ее в гараже и ударил по голове. Затем отвез на ферму.

Что ж, это прояснило вопрос о том, зачем Эрике ехать в отдаленный фермерский дом. Она не ездила.

— Ты поместил ее в подвал?

— Да. — Они подошли к боковой двери, и Винтер нахмурился, когда Олли полез в карман, чтобы достать ключ. Ведь дверь совсем новая; откуда у него ключ? Затем она вспомнила, как Тоня сказала, что оригинал оставили в почтовом ящике после того, как Джереми закончил установку. Неужели Олли нашел его и сделал копию, прежде чем Тоня успела отнести его Винтер в больницу? Или, что более вероятно, Джереми оставил не один ключ, а Олли просто украл его. Он отпер дверь и втолкнул ее внутрь. — Она должна была оставаться там, пока я не придумаю, как от нее избавиться. Слишком много трупов, чтобы я мог рисковать появлением еще одного. Везение длится до тех пор, пока все не пойдет прахом.

— Что случилось?

— Когда я вернулся на ферму, то обнаружил, что эта сука не спит и пытается выбраться из подвала. Я не ожидал этого. Признаюсь, я запаниковал.

Он с силой захлопнул за ними дверь, словно раздраженный воспоминаниями об отказе Эрики оставаться без сознания. А может, дело в слишком поспешном убийстве.

Винтер старалась выглядеть сочувствующей, как бы погруженной в его рассказ. Однако ее внимание переключилось на кухню, которую она лично спроектировала. Здесь хранились десятки очевидных орудий. Ножи, маленькие паяльные лампы, шампуры. Но в то время как она оценивала расстояние до стойки, где хранились молотки для мяса, Олли подтягивал ее ближе к своему телу.

Самое время для другого отвлекающего маневра.

— Так значит твой отец никогда не появлялся на ферме?

— Нет. — Олли заставил ее пройти по кафельному полу. — Но я не солгал, когда сказал тебе, что поймал ублюдка, пытавшегося удрать с моими вещами. Жалкий неудачник. — Он покачал головой, отпустив ее руку, чтобы взять тяжелую бутылку с маслом, которую Винтер держала рядом с фритюрницей. — Я сказал ему, что если еще раз увижу его в городе, то пущу ему пулю между глаз. Он, должно быть, поверил мне, потому что удрал. Мне следовало догадаться, что он найдет более легкую добычу. Он очень предсказуем.

Она нахмурилась в замешательстве. Что Олли делал с маслом?

— Тогда как его зубочистка оказалась там?

Олли улыбнулся самодовольно.

— Как только нажал на курок, я понял, что ситуация не совсем проигрышная. На самом деле, я решил, что могу обратить ее в свою пользу. Что может быть лучше возможности свалить вину на кого-то другого? — Он пожал плечами. — Мой отец оставил одну из своих зубочисток в моем фургоне, когда я вез его в бар. Всего-то и надо бросить ее рядом с телом и открыть сейф. Проблема решена.

Винтер уставился на него в недоумении.

— Ты подставил собственного отца в убийстве?

— Почему бы и нет? Он неудачник. Он умоляет, лжет, обманывает и крадет. — Олли пожал плечами. — Если кому-то из нас придется сесть в тюрьму, лучше он, чем я.

— Я думала, это моя семья испорчена, — пробормотала Винтер.

— Я знал с тех пор, как пошел во второй класс, что никогда не буду таким, как мой отец. — Олли наклонил подбородок, его лицо сделалось свирепым. — Не имело значения, что мне придется делать. Я собирался добиться успеха.

— Даже если твой путь к вершине включал убийство людей?

Он улыбнулся, как бы гордясь своим успехом в убийстве

— Бизнес есть бизнес, — сообщил он ей.

— Что случилось с твоим отцом?

Улыбка померкла, глаза стали жесткими. Он стал похож на змею.

— Он ушел.

— Куда ушел?

— В ад. Где ему самое место.

Винтер задрожала. Они с Ноа рассматривали несколько вариантов относительно Джея Уилера. Что он был убийцей. Что его подставили. Что он оказался не в том месте и не в то время.

Они никогда не думали о том, что он мертв.

— Олли…

Она не договорила, когда Олли открыл бутылку с маслом и начал разбрызгивать его на плитку, а затем на тяжелый деревянный остров в центре помещения.

— Мне нравится это место. Правда, очень нравится, — пробормотал он, переходя к поливанию маслом стопок аккуратно сложенных скатертей и салфеток. Обернувшись, он с сожалением улыбнулся. — И