Теория и практика детского психоанализа - Анна Фрейд

Психологические тесты как помощь при диагностике. Если бы диагностическое интервью с детьми в латентном периоде всегда было таким, как описано выше, то не существовало бы никаких проблем. Но я еще раз хочу подчеркнуть, что обычно бывает как раз наоборот. Я думаю, что именно такое положение дел привело к распространению тестов в детских клиниках. Психологические тесты должны представлять собой кратчайший путь к выяснению того, что намеренно или ненамеренно скрывает ребенок, того, что ускользает от внимания психиатра. Действительно, я нахожу тесты интеллекта в сочетании с другими видами обследования полезными, особенно тогда, когда наблюдается серьезное расхождение между результатами тестов и поведением ребенка в школе. Ребенок с высокими показателями IQ, которого в школе считают тупицей, без сомнения должен быть обследован более тщательно. Проективные тесты также могут давать подсказку, но эта проблема слишком широка, чтобы обсуждаться здесь; к тому же я не эксперт по вопросам тестирования.

Связи между поведением и внутренним конфликтом. Я лучше обращусь к другому вспомогательному средству диагностики и оценки, которое с приобретением опыта и навыков все более кажется мне полезным. Я полагаю, что как аналитики мы недостаточно используем наблюдение за поведением. Поведение, между прочим, есть внешнее выражение внутренней жизни ребенка. Хотя поведение может быть обманчивым и свидетельствовать о множестве скрытых причин, тем не менее существуют определенные типы или образцы детского поведения, которые соответствуют конкретным причинам и которые поэтому позволяют нам делать непосредственные заключения о центральном бессознательном конфликте.

Аналитикам это знакомо из их исследований типов характера. Возьмем, например, детский анальный характер. Такие дети демонстрируют определенные типичные черты, которые обычно бывают взаимосвязаны: аккуратность, опрятность, любовь к порядку, развитое чувство правдивости, хорошее чувство времени, разумное обращение с деньгами, а также черту, не очень приятную для родителей — повышенную медлительность в действиях и трудности при принятии решения. Если вы хотите узнать, обладает ли ребенок указанными чертами характера, нужно спросить у матери, как долго ребенок одевается по утрам; если полчаса или больше, то стоит также выяснить, не присутствуют ли и другие вышеназванные черты. Трудность принятия решения проявляется обычно в постоянном обращении к матери за советом, как поступить в том или ином случае. Работа аналитика со взрослыми пациентами и детьми показывает, что где бы ни обнаруживались эти формы поведения, исходный конфликт коренится в анально-садистической фазе развития. Мы также знаем, что у такого ребенка есть определенные проблемы с драчливостью: его желание совершать агрессивные действия и нормальное желание пачкаться оказываются слишком сильно подавлены.

С течением времени наша способность оценивать чистое поведение, представленное в чертах характера, возросла. Существуют четкие образцы поведения, которые демонстрируют дети в школе. Например, учитель озабочен тем, как помочь слишком робкому ребенку, который стесняется говорить публично. Это дети, которых все время приходится упрашивать выполнить какое-либо задание на виду у класса, принять участие в постановке пьесы или декламации стихов, работать на виду у других. Теперь мы знаем, что у таких детей конфликт затрагивает их исходный эксгибиционизм. Их желание выставлять свое тело и его части, свои достижения, свою положительность или отрицательность столь велико, что они вынуждены защищать себя от этого путем формирования застенчивости как реакции. Это легко установить. Когда же такие дети не только робки, но и неспособны к соревнованию, оттесняют себя на задний план, мы знаем, что они борются не только со своим эксгибиционизмом, но также и с агрессивным желанием превзойти всех. Мы можем диагностировать другой тип поведения. Ребенок, который валяет дурака и не может не смешить окружающих, на самом деле очень честолюбив; его главное желание — быть великим героем, подняться над всеми остальными, совершать необыкновенные подвиги. Его главная проблема коренится в фаллической стадии развития. Когда фаллические желания рушатся, остается только одно: оставаться в центре внимания, но уже для того, чтобы быть предметом осмеяния, а не восхищения. Когда бы мы ни слышали о таком поведении, мы можем сделать вывод о том, что в действительности происходит с ребенком.

Мы также изучили, что нужно делать с ребенком, который жалуется, что все против него, что учителя и одноклассники издеваются, смеются над ним, не хотят дружить, унижают его. Мы не думаем, что такому ребенку помог бы перевод в другую школу. Здесь напрашивается вывод, что он страдает от пассивных фантазий, которые исполняются в таком очевидно оскорбительном поведении людей из его окружения.

Сходным образом мы знаем что означает, когда ребенок обеспокоен здоровьем своих родителей и братьев; я думаю, что сегодня не нужно обращаться в детскую клинику затем, чтобы установить, почему 7-летний мальчик встает рано утром и прислушивается к дыханию своего спящего брата, опасаясь, что тот не дышит, что он мог умереть ночью во сне.

Скука является другим типом поведения, который мы можем определить. Из аналитической практики известно, что скука определенно означает подавление ребенком очень важного желания делать что-либо, давать выход некоторым сильным импульсам. Очень часто таким желанием является потребность мастурбировать. Иногда это желание предаваться сильным либидозным фантазиям, которые запрещены внутренней цензурой. Если ребенок успешно подавляет желаемую деятельность, то больше уже ничего не представляет для него интереса. Это значит, что в дальнейшем он будет делать это, но пикантность этих действий будет утрачена. Она вернется только в случае восстановления в сознании хотя бы исходной желаемой активности в процессе лечения.

Существуют и другие сигналы. Некоторые дети, когда им скучно, ощущают пресный вкус во рту. Им все кажется глупым. Это происходит, когда подавленные фантазии относятся к оральной сфере и необходимо что-то делать с удовольствиями, связанными со ртом, в процессе поглощения пищи, оральным взаимодействием с объектом любви. Пресный вкус соответствует чувству скуки в сознании ребенка.

Другая область, дающая много подсказок, — наблюдение за поведением ребенка в ходе физической болезни. Когда преподаватель клиники описывает поведение ребенка, поранившего колено, из которого идет кровь, или поведение при высокой температуре, различные типы поведения будут ясно указывать на внутренние конфликты ребенка. Приведу один пример; я уже говорила о трудности диагностики очень агрессивных мальчиков, чья агрессия вызвана единственно их страхом собственной пассивности. Это легче сделать, когда вам рассказывают об их поведении во время болезни. Рассмотрим в качестве примера двух сильных, маскулинных, агрессивных мальчиков. Допустим, они оба заболели или получили незначительную рану, из которой идет кровь. Действительно, активный мальчик не будет озабочен этим вообще. Он будет смеяться, демонстрируя смелость и мужественность — подумаешь, порез! А храбрость второго лопнет как мыльный пузырь. Его агрессивность и мужественность исчезнут разом, он будет исполнен тревоги из-за страха ущерба, обнаружив женственность и пассивность, которые он до сих пор успешно скрывал с помощью преувеличенно маскулинного поведения. Существует множество подобных индикаторов.

Я так подробно говорю обо всем этом потому, что верю — в будущем увеличение наших знаний даст возможность проводить более точную диагностику, опираясь на образцы поведения. Я надеюсь, что каждый год аналитической работы с детьми будет давать понимание как минимум одной новой модели поведения или черты характера. В конце концов мы научимся понимать большинство поведенческих актов и переводить их на язык внутренних расстройств, что позволит нам задавать ребенку меньше вопросов в процессе диагностического интервью. Но может быть, мои ожидания слишком оптимистичны.

Доступность материала. Насколько защитные механизмы скрывают внутреннюю жизнь ребенка в, течение латентного периода, настолько же открыт маленький ребенок, в частности, во время диагностического интервью. То, что встречается в порядке исключения у школьников, является правилом для малышей. Каждый из них готов проиграть свой конфликт на глазах у психиатра либо с помощью игрушек, либо демонстрируя конфликт всем своим поведением. Например, маленький мальчик, исполненный страха кастрации, будет ходить по комнате в поисках сломанных выключателей, будет искать любые поломанные вещи, которые способствуют усилению его тревоги.