Золотое снадобье - Гроув С. И.

Еще через полчаса снова появился Сенека. С холма спустился Эррол и увидел Софию. Она лежала в траве у края дороги, свернувшись калачиком. Вскрикнув, сокольничий спрыгнул с коня и бросился к ней. За ним подбежали Златопрут и Розмари. Эррол подхватил девочку, боясь самого скверного, но София вздрогнула и открыла глаза.

– Живая, – почему-то хриплым и неверным голосом выговорил он.

– Говорила я вам: ничего с ней не случится, – сказала Златопрут, но и ее голос плохо соответствовал уверенным словам. Вещая припала на колени рядом с Эрролом и Софией: – Мне Авзентиния пообещала, что с ней все будет в порядке.

София проговорила со слабой улыбкой:

– Тут и поймешь: ничто никогда не терялось.

– Ты чудо, София. – Розмари стиснула ее руку. – Ты привела нас в Авзентинию. Восстановила дорогу!

– Ты совершила очень смелый поступок, – сказала Златопрут и неожиданно обняла девочку. – Ты решилась полностью утратить себя, чтобы могла быть обретена Авзентиния.

41

Арест

Большинство жителей Нового Запада склонны считать, что в войне за независимость Нового Акана, случившейся вскоре после Разделения, пролилось достаточно крови: дальнейшие конфликты с соседями им не нужны. Есть, однако, и иные, особо же нигилизмийцы, полагающие, что нация выковывается в горниле войны. Эти люди всемерно готовятся к немирью, чтобы не сказать напрямую, планируют подобный исторический случай.

Инспектор Роско Грей никогда не приходил домой на обед. Когда же расследовал сложный случай, зачастую пропускал и ужин. По этой причине в доме соблюдался тщательно выверенный утренний ритуал, не нарушавшийся никогда. Миссис Калькатти накрывала завтрак в столовой и выкладывала возле хозяйского прибора утреннюю газету. Инспектор пил кофе, просматривая газету. Потом появлялась Нетти, зевающая, с папильотками в волосах. Отец и дочь завтракали вдвоем, обсуждая события минувшего дня и строя планы на сегодня.

Утро первого июля началось вразрез с заведенным порядком.

Роско стоял у зеркала, разглаживая узкий черный галстук, когда в дверь спальни постучали.

– Мистер Грей! Простите, мистер Грей, это я, миссис Калькатти! – взволнованно окликнула экономка.

Удивленно нахмурившись, он открыл дверь. Миссис Калькатти все не могла отдышаться после слишком быстрого подъема по лестнице. Она держала в руках газету.

По мнению инспектора Грея, утренние новости сегодня были вполне предсказуемы. Западная партия выиграла выборы. Гордона Бродгёрдла провозгласили новым премьером… Ему понадобилось несколько мгновений для осмысления заголовков:

В первые же часы 1 июля 1892 года Индейские территории и Новый Акан сообща объявили о выходе из федерации. В качестве ответной меры Новый Запад немедленно объявил им войну.

Вскорости затем Гордон Бродгёрдл, новый премьер-министр и лидер главенствующей Западной партии, выступил с победной речью в Бостонской Палате представителей. Он объявил о своем намерении вести Новый Запад к незамедлительному расширению на запад, в оба региона, объявившие о разрыве союзнических отношений. Документ, переданный их представителями и полностью публикуемый на последующих страницах, провозглашает намерение образовать самостоятельное государство. Сепаратисты отказываются поддерживать многие политические движения нового премьера, в особенности его политику закрытия границ. Премьер Бродгёрдл дал незамедлительный ответ, объявив им войну. Указ был принят простым большинством на экстренном заседании парламента. Утром премьер-министр собирается выступить перед Палатой и объявить всеобщую мобилизацию.

Гамалиель Шор, потерпевший поражение кандидат от партии Новых штатов, не скрывает своей озабоченности. «Боюсь, решение нынешней сессии и эта война принесут Новому Западу немало несчастий, – сказал он нашему корреспонденту. – Всему причиной же – наша неверная внешняя политика. Партия Новых штатов по-прежнему стоит за открытие границ и, придя к власти, немедленно сделала бы это. Но в настоящем мы имеем то, что имеем, а будущее внушает мне самые серьезные опасения».

Передовицу сопровождал рисунок художника. Вот Бродгёрдл на трибуне, рядом Пил, прочие партийцы… Инспектор Грей пробежал глазами другие заголовки. Война… разрыв отношений… эмбарго… катастрофический разлив патоки, приведший к гибели горожан… Сколько всего за какие-то шесть часов! Он только тут заметил, что миссис Калькатти по-прежнему стоит напротив него, силясь отдышаться и взволнованно глядя ему в лицо.

– Спасибо, миссис Калькатти, – сказал инспектор. – Новости действительно очень серьезные. Давайте спустимся в столовую.

– Ох, мистер Грей, скажите же мне, что все это значит?

Инспектор покачал головой:

– Трудно сказать. Но вот что я знаю в точности, так это то, что Бродгёрдл – человек решительный, и уж если он встал на какой-то курс, то будет ему следовать до конца. А тут еще такие значимые заявления… Трудно ждать, чтобы он теперь пошел на попятный!

Они уже подходили к лестнице, когда открылась дверь в спальню Нетти. Девушка выплыла наружу, закутанная в бледно-лиловый халат, голова переливалась разноцветной радугой папильоток.

– Папа? – сразу насторожилась она. – Что такое?

– Идем вниз, Нетти. За завтраком расскажу.

Неожиданная серьезность отца встревожила девушку:

– Не тяни, папа!

Грей остановился, положив руку на дубовые перила:

– Новый Запад объявил войну Индейским территориям и Новому Акану.

– Войну?.. – ахнула Нетти и заторопилась следом за отцом и миссис Калькатти в столовую. Сиреневые домашние тапочки прошлепали по ступеням, потом по деревянному полу.

– Да, – сказал инспектор. – Западная партия победила на выборах. Последовало немедленное эмбарго со стороны Объединенных Индий, а Индейские территории тут же объединились с Новым Аканом и вышли из федерации.

Войдя в столовую, Грей с дочерью уселись на привычные места, а миссис Калькатти дрожащими руками разлила им кофе.

– Ко всему прочему, – добавил инспектор, просматривая газету, – политические события, похоже, спровоцировали беспорядки в городской гавани. Кончились они подрывом и разлитием хранилища патоки… хотя как такое вообще могло произойти – за пределами моего понимания!

Открылась дверь. В столовую заглянул мистер Калькатти, взволнованный ничуть не меньше жены. Он определенно ждал появления хозяина. Роско жестом пригласил его войти.

– Присаживайтесь, мистер Калькатти. Миссис Калькатти… Нетти…

– Папа, что же теперь будет?

– Не знаю, – сказал он, покачав головой. – Похоже, придется нам идти на войну. Армия у Нового Запада невелика, значит Бродгёрдлу понадобятся ополченцы из штатских.

Нетти круглыми глазами смотрела на отца:

– И ты воевать пойдешь?

Грей накрыл руку дочери своей.

– Нет, деточка. Я почти уверен, что меня не призовут. Мы с мистером Калькатти, благодарение Судьбам, староваты для ополчения, – сказал он, и домоправитель кивнул. – Если только не станет совсем уж туго, под призыв мы не попадем.

– Совсем туго?.. – эхом откликнулась Нетти. – Ты полагаешь, это возможно?

– Откровенно говоря, с определенностью сказать невозможно. Особенно с таким премьером, как нынешний. Бродгёрдл – экстремист. И меры будет принимать соответствующие.

– Как же он мне не нравится! – вырвалось у Нетти. – Жуткий тип! Жуткий!

Она еще не договорила, когда во входную дверь постучали. Миссис Калькатти сразу встала и пошла открывать. В столовой было слышно, как отворилась дверь, потом долетел женский голос, тихий и напряженный. Еще через мгновение экономка вернулась, сопровождаемая женщиной постарше. Та выглядела очень встревоженной и вела с собой маленького мальчишку в лохмотьях. Грей узнал женщину: это была Сизаль Клэй, экономка Шадрака Элли.