Дневники Энн - Кира Фэй

- Энн, это быстро, моему глупцу-сыну нужна твоя сила, — нараспев начал говорить Куртис, медленно шагая ко мне. Я опустила голову, не желая смотреть на него. — Иначе он не сможет стать полноправным "пожирателем"! Ах, прости, ты же не знаешь, кто он такой, я объясню позже, — засмеялся он.

- А теперь, моя дорогая доченька, — ухмыльнулся он, — я должен заняться твоим мужем, — сказал Куртис, наклонившись ко мне. Я уже плохо его слышала, мне было плевать, моя жизнь кончена, Эван предал меня, предал мою любовь. Я рухнула на землю, не в силах просто подняться. На этот раз я не стала сдавливать рыдания, они рвались наружу, сотрясая моё тело, слёзы текли нескончаемым потоком боли, которая разрывала каждый миллиметр моего тела.

Я рыдала и рыдала, происходящие казалось мне кошмаром. Вот-вот я должна была проснуться в объятьях моего Эвана! Но кошмар не закачивался, это была реальность, жестокая реальность, в которой я как дура понадеялась на то, что буду счастлива, этому уже не бывать, никогда…

- Эван, ты должен отобрать у неё силу! — твёрдо говорил Куртис каким-то гипнотическим тоном. Он повторял это снова и снова стоя перед надвигающемся Эваном. Я всё ещё содрогалась от боли. Мне было всё равно, что происходит вокруг, моя жизнь на этом закончена и неважно, что тело всё ещё живо, душа погибла…

- Энн, прости меня. Я не хотела, клянусь! — говорил голос, он принадлежал Элизаре. Она, кажется, присела рядом со мной и положила мою голову себе на колени. Я бы попыталась отпрянуть, но это было бесполезно, я не контролировала своё тело, но разум всё ещё держал оборону, тысячи голосов всё ещё находились за стеной моего щита. Так вот он, этот чёртов зенит силы! Последний день весны, последний день полнолуния! Ха! Мне уже всё равно, пусть он заберет себе мою силу, моей сломленной душе она уже не к чему…

Вдруг, я почувствовала, что меня кто-то поднимает, мне было всё равно. Я приоткрыла глаза и увидела, что Эван небрежно таща меня за руки, пытается поднять моё бездушное тело. Когда я оказалась в вертикальном положении, то внутри меня сработал инстинкт самосохранения. Физических сил прибавилось, и ноги понесли меня далеко в лес. Никто не ожидал такого поворота.

Моё тело было полно сил, хотя бы капельку оно отдало бы моей души! Хотя, нет больше смысла…Я бежала, куда глаза глядят, точнее. Я вовсе не смотрела на местность, меня вело моё тело, зажившее отдельной жизнью.

Моё бездушное тело услышало, что сзади кто-то преследует меня. Оно ускорило бег, но преследователь догонял. Его шаги становились всё ближе и ближе. Наконец, я резко затормозила. Тело не хотело подчиняться, но я остановилась. Нет смысла побороться, пускай это скорее кончиться и я не буду чувствовать этой раздирающей на куски боли! Мне хотелось закричать на весь мир, лишь бы стало легче. Я была на грани того, чтобы упасть на землю и начать биться в истерике. Я была готова калечить своё тело, боль от этого едва бы сравнилась с болью душевной. Я решила умереть, точнее я уже умерла, осталось убить только тело и боль, которая в нем жила.

Как только я обернулась, преследователь настиг меня, и я упала без чувств. Наконец, я больше ничего не чувствовала, темнота поглотила меня…

Жаль, что наслаждение бесчувствием длилось не вечно…Как только я почувствовала власть над телом, боль вернулась. Я снова начала содрогаться. Правда на этот раз мне что-то мешало, исчезла свобода движения. Это были знакомые ощущения. Несмотря на то, что я была практически в бессознательном состоянии от всё время увеличивающейся боли, память меня не подвела.

Это было ощущение из моего видения. Я сейчас, вероятно, лежала на столе, запястья и щиколотки были сдавлены чем-то холодным — железные оковы. Чтобы ему было легче проткнуть меня ножом, чтобы я не убежала.

Меня снова накрыл пресс из боли. Это чувство было сродни тому, когда одновременно ломаются все кости в организме, когда тебе по одному отрезают пальцы или тому, когда тебе вырезают глаза. Я почувствовала такую же боль, только она была душевной, она не отражалась на моём физическом состоянии, я лишь чувствовала, как разрывается моё сердце, как душу травит предательства, пожалуй, самого дорого человека на земле…

Я даже не пыталась пошевелиться хоть кончиком пальца, на это не было сил, моя воля была сломлена, все мои чувства — от самых ужасных до самых прекрасных перемешались в один непонятный водоворот, ишь боль осталась нетронутой.

Вот и конец настал, хорошо, что времени в бессознательном состоянии просто не существует, это как провал памяти, ты не ощущаешь разницы в промежутках времени между потерей и возобновлении сознания.

Теперь мне уж точно настанет конец, теперь меня полностью не будет существовать, наконец, как и полагается, моё тело умрёт вместе с душой. Даже умереть я нормально не могла, ведь сначала умерла моя душа, мой разум, моя воля и все чувства, а ж затем тело, которое теперь бесполезно без всего этого.

Я смутно слышала какие-то звуки вокруг. Что-то гремело, но очень далеко. Наверное, мне показалось. Я не открывала глаза, да и зачем, мне ведь весь обзор застеклит пелена из неиссякаемых слёз.

- Всё готово? — послышался голос. Я не поняла смысла сказанного, я, кажется. Снова забыла язык. В моей памяти уж слишком, для убитой, всплыл один вечер, после него мы с Эваном были месте, вплоть до этого момента. Только, боюсь, на этот раз, после того же состояния счастье не наступит как тогда. Как и тогда, я всё слышала, но не могла никак понять смысла слов, я искала в памяти значения этих букв, слогов, слов, предложений, но память отказывалась выполнять моё поручение. Да уже и не к чему, я же видела свою смерть!

У меня не оставалось времени на достойный конец, я умру без сопротивления, я больше не могу нести это боль, раздавливающую каждую частицу моего сердца всё больше и больше с каждой самой маленькой частичкой времени. Пора покончить с этим.

Но, похоже, у моих убийц были другие планы на счёт моей смерти, я уж слишком долго, по крайней мере, мне так показалось, лежала на этом чёртовом столе. Минуты текли невыносимо медленно, а я всё надеялась, что именно сейчас Эван воткнёт в меня нож. Я, разумеется, почувствую боль, но она будет ничем по сравнению с тем, что происходит сейчас внутри меня.

Похоже, я сошла сума, так как я начала желать боли, которую причинит мне этот нож. Я перед смертью стала мазохистской. Но от этого утверждения, мне даже не стало смешно, я до такой степени окунулась в боль, что даже не могла распознать сарказма в своих же собственных словах. Я осталась без чувств, только одно существовало во мне — боль. Эта боль была даже ужаснее той, которую я испытала, потеряв родителей. Нет! Не просто сильней, а в много миллионов раз сильней! Тогда меня так не разрывало…