Печать Владимира. Сокровища Византии (сборник) - Елена Арсеньева

– Я купил эту Псалтирь у Михаила Пселла, – с гордостью сообщил Деметриос. – Не осмелюсь признаться, сколько я за нее заплатил, но над переплетом и миниатюрами работали лучшие художники из монастыря Сорока мучеников.

– У произведений искусства нет цены, – согласился Артемий, вежливо улыбаясь. – Благодарю тебя за то, что ты уделил мне свое драгоценное время. А теперь я должен тебя оставить.

Грек церемонно поклонился, коснувшись пола правой рукой, потом проводил дружинника до двери. Артемий с тревогой взглянул в узкое окно на лестничной площадке – гонец Владимира должен был отправиться в Киев до наступления сумерек. Ему осталось менее двух часов! Если бы в саду никого не было, он мог бы там уединиться и поразмышлять. Это было бы лучше, чем закрыться в прихожей зала для приемов, где складывалось впечатление, что он ходит по кругу.

Спускаясь по ступенькам, он заметил Мину, которая, выйдя из дворца, направилась к воротам. Но, не дойдя до них, она остановилась, словно увидела призрак: Ренцо, появившийся из-за угла здания, стоял, пристально глядя на девушку.

– Время моего отъезда приближается. Позволишь ли мне, боярышня, проститься с тобой? – спросил венецианец.

Мина ничего не ответила. Но поскольку Ренцо указал рукой на сад, она, наклонив голову, последовала за ним, не сказав ни слова.

– Эта проклятая парочка сейчас усядется в беседке! – с раздражением буркнул дознаватель.

В конце концов он опустился на деревянную скамью у крепостной стены и прислонился спиной к кольям. Поглаживая усы, Артемий вернулся к размышлениям. Он вспомнил о разговоре с Деметриосом, о сцене, происшедшей между Миной и Ренцо, свидетелем которой он стал. Потом он вновь вернулся к слову, которое с трудом вымолвила умирающая Настасья, к слогу, на котором он пытался возвести хрупкое здание своей теории… Вдруг у боярина перехватило дыхание. Ну, разумеется! Артемий ударил себя кулаком по лбу. Каким же глупцом он был! Подлое создание, виновное в стольких преступлениях, просто смеялось над ним! Теперь все кончено!

С просветлевшим лицом дознаватель резко вскочил со скамьи и хлопнул в ладоши. Прибежавшему слуге он приказал отыскать отроков. Другой слуга помчался к князю, которого Артемий просил собрать всех гостей в зале для приемов. Дружинник поискал глазами Филиппоса, но того нигде не было. Тем хуже. Время поджимало. Артемий решительно направился в сад, но тут он увидел, что Мина идет ему навстречу.

– Не уходи, боярышня, – обратился к ней дружинник. – Сейчас вы все должны собраться в зале для приемов. Я хочу сообщить важные сведения. Изволь передать этот приказ Ренцо де Моретти.

Мина открыла рот, собираясь возразить, но, натолкнувшись на взгляд, твердый как камень, опустила голову и зашагала назад. Дружинник повернулся и направился во дворец. Когда он поднялся на второй этаж, его догнали Митько и Василий.

– На этот раз мы схватим его! – заявил старший дружинник.

И отроки заметили в его глазах так хорошо знакомый огонек.

Глава VIII

Митько и Василий хотели обнажить мечи, но Артемий жестом остановил их.

– Я попросил князя собрать всех гостей в зале для приемов, – тихо сказал он. – Моих доказательств недостаточно, чтобы обвинить убийцу. Однако я думаю, что смогу заставить его публично признаться в своих преступлениях. И тогда вы вмешаетесь…

Дознаватель замолчал, поскольку наверху на лестнице появились Владимир и Гита. В ту же минуту Братослав взбежал по лестнице с другой стороны. На его красивом лице читалось недовольство.

– Наконец-то! – бросил Владимир молодому ратнику. – Как ты объяснишь свое отсутствие за обедом?

– Да простит меня твоя светлость, – мрачным тоном ответил Братослав. – Я плохо себя чувствовал.

– Твое неожиданное недомогание мне не нравится, – холодно возразил Владимир. – Мессир Ренцо скоро покинет нас, но ты служишь в моем войске! Воины князя умеют выигрывать. Должен ли я объяснять тебе, что они также должны уметь проигрывать?

Братослав покраснел до корней волос. Не глядя на него, князь кивнул Артемию и, пройдя через пустую прихожую, вошел в зал для приемов.

Нахмурившись, Братослав двинулся за княжеской четой. Митько и Василий обменялись многозначительными взглядами, но, когда они заметили серьезное выражение лица дознавателя, им расхотелось шутить. Трое дружинников вошли в зал. Слуги унесли скамьи, обычно стоявшие в центре, оставив лишь десяток у стены. Напротив скамей между открытыми окнами, через которые был виден великолепный закат, стояли кресла.

Приветствовав гостей, князь пригласил их сесть. Однако Владимир и Гита направились не к помосту, на котором возвышался трон, а к креслам, стоявшим между окон. Деметриос и Ренцо сели по правую и левую сторону от княжеской четы, а Стриго, Ждан, Братослав и Мина заняли скамьи. Такая обстановка была неожиданной для Артемия, полагавшего, что князь, как обычно, займет трон, а гости расположатся на скамьях в центре зала. Тогда Митько и Василий могли бы перекрыть выход, а сам он встал бы у окон… Однако теперь он не мог ничего изменить, поскольку так распорядился сам князь. Ему пришлось приказать отрокам занять свободные места напротив Владимира.

Артемий остался в центре зала. Князь холодно сказал:

– Боярин, я собрал всех гостей, как ты меня и просил. Надеюсь, на этот раз твои открытия не ограничиваются лишь частью решения проблемы. Мы слушаем тебя.

– Княже, выслушай. Я хотел, чтобы присутствовали все гости. Но Альдины нет…

– В самом деле, – прервал дружинника Владимир. – Альдина поехала покататься верхом на лошади вместе с Филиппосом…

– С Филиппосом? – перепросил Артемий, нахмурившись.

Дознаватель замолчал, встревоженный.

– Да, с твоим приемным сыном, – нетерпеливо подтвердил Владимир. – Не пытайся убедить меня, что отсутствие служанки мешает тебе говорить! Впрочем, они скоро вернутся.

– Нет, князь, ничто не мешает мне начать, – ответил Артемий. – Я буду говорить на греческом. Таким образом мессир Ренцо сможет следить за ходом моих мыслей, поскольку моя речь обращена ко всем гостям. С начала празднеств было совершено четыре жестоких убийства, три из которых еще не раскрыты, равно как и кража драгоценностей. К сожалению, у меня нет достаточно времени, чтобы собрать улики против преступника. Вот почему нынешнее собрание – вынужденная мера. Совершенные преступления касаются вас всех, как свидетелей… или как подозреваемых. Итак, я решил изложить вам свои подозрения. Это предоставит нам возможность разоблачить виновного.

Артемий замолчал. Задумавшись, он направился к помосту, на котором возвышался трон, потом, резко повернувшись, осмотрел собравшихся. Бледный, напряженный Стриго с тревогой пялился на него. Рядом с ним нервно ерзал на скамье Ждан. Время от времени он бросал быстрые взгляды на Мину, глаза которой, не мигая, пожирали дознавателя. Братослав же демонстрировал равнодушие. Со скучающим видом он отвернулся к окну. Косые лучи заходящего солнца проникали в зал. Золотистый свет выхватывал малейшее изменение на лицах четырех гостей. Однако кресла, на которых сидели княжеская чета и два чужеземных гостя, стояли против света. Артемию пришлось прищуриться, чтобы различить их. Ренцо пристально изучал старшего дружинника. На какое-то мгновение Артемию показалось, что белые зубы венецианца блеснули в насмешливой улыбке. Что касается Деметриоса, то на его лице читался лишь вежливый интерес. Спокойное выражение грека и непроницаемое Владимира резко контрастировали с бледным, усталым видом принцессы.

Продолжительное молчание Артемия начало тяготить присутствующих, и Гита нервно вздохнула. С сочувствием посмотрев на свою соседку, Деметриос обратился к Владимиру:

– Пусть твоя светлость велит боярину Артемию продолжать! Я уверен, что рассказ будет достоин его высокой репутации опытного дознавателя, но пусть он не томит дам со слабыми нервами!

– Благородный магистр не волнуйся за Гиту, – ответил Владимир, удобнее устраиваясь в кресле. – Я здесь, чтобы поддержать свою невесту, если в этом возникнет необходимость. Что касается боярина Артемия… Гонец должен отправиться в Киев до наступления темноты. Боярин больше не имеет права на ошибку, и он знает об этом. Пусть поступает так, как считает нужным!

– Благодарю тебя, княже, за доверие, – ответил Артемий, кланяясь. – Сначала я хотел бы уточнить главное: убийство Настасьи имеет прямое отношение к серии преступлений, связанных с исчезновением драгоценностей. Боярышню убили, потому что она нашла важную улику. Нам известно об обстоятельствах ее отравления. После признаний Андрея и его трагической смерти мы легко можем восстановить последовательность дальнейших событий. Алчность и хитрый, но ограниченный ум привели тысяцкого к гибели. Что касается Андрея, он стал жертвой своей страсти к принцессе и доверия к бессовестному убийце.