Правила бунта - Калли Харт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я не знаю! — Бегу вниз по лестнице в одних трусах, отчаянно разбрасывая подушки с дивана, пытаясь найти маленькую деревянную коробочку, в которой Рэн прошлой ночью спрятал наркотики на сорок тысяч баксов. Пакс начинает с выдвижных ящиков консоли под телевизором. — Может быть, в его комнате?
— Может быть? Черт!
Пакс замирает. Сирены приближаются.
— Мы могли все употребить прошлой ночью? — спрашивает он.
— НЕТ! Все были бы мертвы, если бы приняли столько кокаина.
— Логично. — Пакс возвращается к поискам в ящиках.
Сколько сейчас времени? На улице светло. Может, девять? Голова раскалывается от недосыпа. Уборщики приходили и уже ушли, дом безупречно чистый, если не считать беспорядка, который мы сейчас устраиваем. Уверен, что они нашли и избавились от всех пакетиков, спрятанных Рэном, которые не были найдены нашими одноклассниками. Вероятно, мы в безопасности. Или будем, как только найдем эту чертову деревянную коробку!
Пакс подбегает к окну, держась за подоконник.
— Черт. Они здесь. У них включены мигалки. Мы точно... — Пакс хмурит брови. — Подожди. Они не остановились. Поехали дальше в гору.
— Дерьмо. — Это не сулит ничего хорошего. Пока мы в безопасности, но как долго это продлится? Если Харкорт обнаружила наркотики у кого-то из ребят в академии, то это только вопрос времени, когда они расколятся и расскажут копам, откуда они это взяли. Пакс и я обмениваемся взглядами. — Нужно поднять Рэна. Сейчас же.
— Клянусь богом, если ты ударишь меня еще раз, я вырву твою гребаную руку из сустава. Дай мне выпить кофе. Дай, бл*дь, подумать.
Рэн бледный, как труп. Его уже один раз вырвало, и я уверен, что скоро это повторится. Потребовалось три минуты и кастрюля ледяной воды, чтобы привести его в чувство, и с тех пор парень кипит от злости. Он бросает убийственные взгляды на нас с Паксом, мысленно сдирая кожу с наших костей. Я знаю, что тот это делает, потому что Ржн сам, черт возьми, сказал это, когда я сунул чашку кофе в его руку и приказал выпить ее.
— Может, тебе привиделись полицейские машины, — ворчит он. — За последние двенадцать часов я насмотрелся всякого дерьма.
Пакс наклоняется, кладет руки на колени, чтобы посмотреть Рэну в глаза.
— Я люблю тебя как брата, чувак, но, если ты не возьмешь себя в руки, я прибью тебя. Где. Бл*дь. Та. Чертова. Коробка?
Выпаливается много угроз, и ни одна из них не помогает. Я оттаскиваю Пакса в сторону, чтобы он не давил на парня.
— Где ты видел ее в последний раз, чувак? Здесь? — Я указываю на его комнату. — Или на кухне?
Рэн пытается обдумать это. Похоже, это ему очень дорого обходится.
— Последнее, что я помню, это то, что мы выпивали в «Косгроув». Паттерсон сделал мне «Лонг-Айленд» с зонтиком внутри.
Это чертовски плохо. Глаза Пакса становятся шире, чем я когда-либо видел.
— Это было в марте! Какого черта?
Рэн резко встает.
— Слушай, ублюдок. У меня такое чувство, будто кто-то просверлил отверстие в голове и залил очиститель для труб. Мне очень хреново. Так что сделай одолжение и отвали.
Скоро начнется драка. Прошел час с тех пор, как копы поднялись к академии, и мы понятия не имеем, сколько времени у нас есть, прежде чем они появятся на нашем пороге. По крайней мере, у нас была возможность принять душ — кстати именно там Рэн решил наблевать — и одеться, чтобы мы не выглядели как дегенераты и не воняли алкоголем. Но если здесь появятся копы с ордером на обыск…
В третий раз я достаю из кармана телефон и звоню Карине. В третий раз она не отвечает. Сообщение, которое та прислала мне после того, как я ушел от нее «Скучаю. Позвони, когда проснешься. Мне нужно тебе кое-что сказать», кажется еще более зловещим теперь, когда девушка не отвечает на звонки.
— Может, пора, — говорит Пакс. — Я могу позвонить ему прямо сейчас. Он будет здесь через пару часов.
— Надеюсь, он говорит не о Руфу... — Рэн поворачивается к нему. — Тебе лучше не говорить о Руфусе.
— Конечно, я говорю о гребаном Руфусе! — Пакс потирает руками голову, стискивая зубы. — Руфус должен быть здесь, как наш законный опекун, пока мы живем в этом доме. Он должен быть здесь, когда копы придут поговорить с нами, иначе они позвонят нашим родителям. Ты хочешь, чтобы генерал Джейкоби появился на нашем пороге? Я не хочу. Твой старик — гребаный козел, чувак. Твой не лучше, — говорит Пакс, искоса поглядывая на меня. — Извини, но это нужно сказать. И никто не хочет, чтобы моя мать появлялась здесь…
— Вообще-то мне нравится твоя мать, — вставляет Рэн.
— Да, мне тоже. Мередит — прелесть.
— Сейчас действительно не время начинать это дерьмо. Я звоню Руфусу.
Рэн поднимается на ноги. Он смертельно мрачен, когда говорит:
— Ты не будешь звонить Руфусу.
Семнадцать минут спустя раздается стук в дверь.
Лицо Рэна все еще зеленого цвета, а Пакс выглядит так, будто только что сбежал из тюрьмы Чино. Я — логичный выбор. Одетый в черную рубашку и черные брюки, я открываю дверь.
Женщина-полицейский. Высокая, проницательная и раздраженная. Она бросает на меня один взгляд, и ее поведение портится.
— Рэн Джейкоби?
— Нет, Дэшил Ловетт. Я могу вам чем-нибудь помочь, офицер?
Сколько лет тюремного заключения дается за хранение такого количества наркотиков? Я даже не знаю, что было в коробке, но держу пари, что этого было достаточно, чтобы отправить нас троих на очень долгое время. Мы все еще несовершеннолетние. Нас не
