Жизнь и судьба инженера-строителя - Анатолий Модылевский

уже несколько дней шли занятия, но нас снова отправили на месяц в большое село Александровка работать на колхозной бахче и собирать урожай арбузов. Бахча это была особая, основанная ещё до войны одним из последователей Мичурина. Арбузы «элитные», поставлялись «для Кремля». На бахче мы грузили их на машину, а на станции – перегружали в вагоны, аккуратно укладывали в солому. Каждый арбуз был спелым, очень сладким, сахарным. По вечерам в пустом доме, где мы расположились, устраивались шахматные баталии и, чтобы лучше соображать, ели арбузы, привезённые с бахчи в неограниченном количестве. Девушки спали в дальней комнате большого дома, а ребята – в ближней, проходной, и ночью все ходили в уборную во двор, перешагивая через спящих; на обратном пути часто в прихожей присаживались за стол, съедали пару заранее нарезанных сладких скибок и отправлялись снова спать.

Руководителем нашим был преподаватель кафедры физвоспитания Гуреев Виктор Яковлевич – замечательный человек, альпинист, фронтовик. Как он гонял всех нас, чтобы нигде не было мусора, чтобы в уборной было чисто, чтобы мы хорошо мылись после работы, а утром не забывали чистить зубы. Был он хорошим рассказчиком и именно от него мы услышали правдивую историю об ужасной катастрофе, постигшей нашу армию при немецком наступлении на Кавказ в 1942 году; он был живым свидетелем этих трагических событий, правда о которых ещё до сих пор не написана. Из книг известно, что одновременно с общим наступлением на Сталинград, немецкая танковая армия генерала Клейста двигалась на Кавказ с целью овладеть нефтяными промыслами в Чечне (Грозный) и на Каспии (Баку). Одной из задач армии было с помощью горнострелковых войск (альпийские стрелки дивизии «Эдельвейс») захватить перевалы через ГКХ и обеспечить проход основных сил в Грузию, чтобы с юга продвинуться к желанной нефти. В нашей стране горнострелковых войск в достаточном количестве не имелось, чтобы защитить перевалы, поэтому угроза была очень большая. По приказу Сталина спешно со всех фронтов собрали около шести тысяч довоенных альпинистов, которых направили на Закавказский фронт. В.Я. рассказал, что почти все они, лучшие альпинисты Союза, погибли под пулями, снарядами и минами хорошо вооружённых альпийских стрелков. Сам В.Я. был ранен в бою и отправлен в госпиталь, только поэтому остался жив. Когда он рассказывал о гибели наших плохо вооружённых и полуголодных (подвоза продовольствия часто не было) товарищах, его глаза наполнялись слезами. За 70 послевоенных лет было выпущено около десятка книг, но ни слова не сказано о гибели практически всех альпинистов страны.

Через неделю председатель колхоза попросил выделить восемь человек для заготовки сена на зиму для молочно-товарной фермы (МТФ); в эту группу вошёл и я; привезли нас на ферму, выделили комнату для ночлега и объяснили работу. Надо было укладывать сено в огромную скирду. Четыре человека нагружали полную волокушу сеном, а два мощных вола с помощью троса тащили её; волокуша двигалась по наклонной части скирды на самый верх, где четыре человека разгружали вилами сено и хорошо укладывали его. Обратно на исходную позицию волокушу стаскивала вниз тросом старая кобыла. Работа наша была тяжёлой, но и сбор тяжёлых арбузов (чемпионы весили более 20кг) и погрузка их нашими ребятами была не легче. К концу дня выматывались мы сильно. Еду нам привозили на подводе, а молоко брали на ферме. Через неделю мы стали замечать, что еды привозят меньше, а молоко давали только одну кружку. Мы предупредили бригадира, что будем бастовать, на что бригадир ответил: «Приедет Камышатник, разберётся», мы подумали, что это фамилия. В обеденный перерыв на двуколке примчался начальник МТФ по фамилии Завада, мы рассказали ему о питании, но он сразу стал кричать на нас: «Приступайте к работе, иначе напишем вам в институт плохих характеристикив». Пришлось нам ехать к председателю решать вопрос. Заодно повидались со всеми, нас они называли молочниками, мы наелись арбузов и переночевали. Утром председатель отправил нас на МТФ и сказал, что с едой всё будет в порядке, а хлеб и молоко – в неограниченном количестве, и он своё слово сдержал.

Как-то мы расспросили работников фермы и нам рассказали интересную историю о начальнике МТФ. Во время немецкого наступления Завада (Камышатник), молодой парень, струсил, бросил винтовку и отсиделся в камышах. С приходом наших войск его селяне разоблачили, он был осуждён, отсидел в лагере и вернулся в родное село; но жители презирали труса и назвали камышатником. Однако работник он был хороший, требовательный, и поставили его руководить фермой. После этого, когда он пару раз приезжал, мы с ним не разговаривали. Рассказали нам о большой физической силе этого среднего роста мужчине. Однажды мимо села проезжали цыгане, которые везли большие стокилограммовые мешки с морковью. Завада посмотрел мешки и сказал: «Такой мешок я могу нести полкилометра без отдыха», цыгане не поверили, а он дополнил, что и два мешка донесёт. Тогда, думая, что мужик на первых десяти метрах свалится под тяжестью мешков, договорились, что если он донесёт два мешка до своего дома, то пусть их забирает себе. Собрался народ посмотреть, что из этого получится. Водрузили два мешка Заваде на плечи, он крякнул и понёс, а цыганская повозка ехала за ним. Так у цыган «плакали» два мешка моркови, мужик их донёс до своего сарая.

Однажды после работы Коля Долгополов отвязал лошадь и решил покататься без седла верхом по степи; ему было не впервой, ведь детство своё провёл в Зимовниках. Когда он вернулся, я решил тоже попробовать, но отъехав около 50м, не удержался и рухнул с лошади; после этого никто из ребят уже не рискнул кататься, а я в дальнейшем и не думал садиться на лошадь. Подошла к концу наша «командировка» на МТФ мы присоединились к своим ребятам, которые уже освоились в селе, познакомились с местными и посещали танцы. Однажды местные парни указали на одну девушку, засмеялись и объяснили нам почему. Это была известная всей деревне шлюха, которая заражала не знавших её ребят сифилисом. Парни решили её проучить, вечером зазвали в кусты, связали ноги, задрали вверх платье, которое завязали вместе с руками над головой, вынесли на обочину дороги, помочились на неё и оставили. Утром, сельчане, идущие на работу, всё это увидели.

Нам объявили, что в Ростов всех отправят в первых числах октября, но ребята, зная, что у меня 30 сентября день рождения, уговорили В.Я. отпустить меня 29-го. Он, уже зная мои успехи в первомайской эстафете и желании летом отправиться в альплагерь, разрешил уехать. Я выбрал два больших арбуза, кто-то