Золотые дни - Джуд Деверо

— Как поживает ваш брат? Хорошо?

За секунду гнев на ее лице сменился страхом, и она быстро взглянула на Эдилин, словно боялась, что та его услышит.

Ангус покинул дом, хлопнув за собой дверью. Снаружи была целая толпа, привлеченная звуками выстрелов.

— Что там происходит? — спросил какой-то мужчина.

— Чистят ружья, — сказал Ангус, проходя через толпу.

Он вскочил на сиденье рядом с кучером и направился назад, в таверну, где раньше работал. Он решил, что лучше остановиться в месте, известном соплеменникам. Кроме того, Долли держала ухо востро, и Ангус хотел получить у нее кое-какую информацию.

Когда Малькольм сказал ему, что Харриет платит своему брату Джеймсу за то, чтобы тот держался подальше от Эдилин, Ангус был слишком озабочен предстоящей встречей с Эдилин; чтобы уделить этому сообщению должное внимание. Но теперь он мог хорошенько поразмыслить над этим. Он спросил у Харриет про Джеймса просто так, по наитию. Ему не понравилось, как она смотрела на Малькольма.

Но когда Ангус упомянул Джеймса, гнев Харриет сменился страхом. Поэтому он решил, что Эдилин ничего не знает о деньгах, утекавших к Харкорту. Если Харриет действительно ведала деньгами Эдилин, то не означает ли это, что она транжирит чужие деньги?

Если Эдилин ничего не знала о предательстве Харриет, то каким образом это было известно Малькольму? И раз уж так, то что они делали в Америке все эти три месяца? И кто оплатил им проезд сюда, через океан, и кто платил за их проживание и еду здесь?

Ангус понял, что Малькольм, Тэм и Шеймас приехали сюда не только затем, чтобы подписать какие-то бумаги, и теперь намеревался выяснить, что они от него скрыли.

Глава 23

Харриет быстро перемещалась по столовой, расставляя лучший китайский фарфор, полируя фартуком серебро, проверяя, блестят ли бокалы.

Эдилин сидела у дальнего края стола, читая газету и потягивая чай.

— Харриет, ты не могла бы перестать суетиться? Я видела этих шотландцев в их естественном окружении и уверяю тебя, они не отличат веджвудский фарфор от лиможского. Они были бы счастливы, если бы ты свалила всю еду на краюху хлеба.

— Есть такое понятие, как родословная, и даже если у человека нет денег, порода все равно говорит сама за себя.

— Порода? О чем ты?

— Тэм должен стать вождем клана Мактернов, — сказала Харриет. — Разве ты об этом не знала? Когда Ангус откажется от титула, он перейдет к юному Тэму.

— И если что-нибудь случится с Тэмом, он перейдет к Малькольму, — прошептала Эдилин. — Ты мечтаешь стать женой предводителя клана?

— Не говори ерунды! — воскликнула Харриет и отвернулась, но Эдилин все же успела заметить, как порозовели ее щеки.

— Надеюсь, порода для тебя не так важна, как была важна для твоего брата?

— Почему ты о нем заговорила? — спросила Харриет и обернулась, чтобы посмотреть на Эдилин. — Он объявился?

— Нет, — отмахнулась Эдилин. — Я упомянула его лишь потому, что твоя любовь к родословной напоминает мне о том, что он предпочел мне графскую дочь. Малькольм заинтересовал тебя из-за своего аристократического происхождения?

— Заинтересовал меня? Понятия не имею, о чем ты! — надменно поморщилась Харриет.

Эдилин ничего не сказала. Харриет совсем потеряла голову, и домочадцы хихикали над ней. Харриет была типичной старой девой, сухой и черствой дамой, не способной ни на какие нежные чувства, но три недели назад она познакомилась с Малькольмом и начала расцветать. Она стала похожа на растение, которое сорок лет никто не поливал, но первые же капли дождя вернули его к жизни.

Харриет всегда была строгой, даже суровой со служанками, но они знали, что под напускной суровостью прячется доброе сердце. На людях она могла отчитать какую-нибудь горничную за то, что та не знает счета своим деньгам, но когда кому-нибудь из них отчаянно были нужны деньги, она давала в долг И никогда не требовала возврата.

Именно мисс Харриет выходила встречать корабли, прибывавшие в Америку, и выкупала закладные арестанток, высланных из Британии. Некоторые были напуганы, некоторые искали приключений, а некоторые были закоренелыми преступницами, которым не терпелось взяться за старое. Мисс Харриет с первого взгляда могла определить, кого можно взять на работу. И ни разу не ошиблась в своем выборе. Она брала на себя заботу об этих женщинах, находила им жилье и нередко сама занималась их лечением. Условия на кораблях были часто такими плохими, что арестантки прибывали едва живыми. Харриет заботилась о том, чтобы их хорошо кормили и чтобы в их комнатах было чисто. Выздоровев, бывшие арестантки отправлялись работать на фермы.

И теперь все они были рады за Харриет, рады, потому что она нашла Малькольма.

Что касается Эдилин, то она вернулась только вчера вечером. После того как она вышвырнула Ангуса из своего дома, Эдилин и Малькольм проговорили не один час, и Малькольм рассказал ей и о смерти ее дяди, и об их планах сделать Тэма вождем клана. Эдилин с готовностью согласилась вернуть им земли, но ей претила мысль о том, чтобы явиться к судье и рассказать о той роли, которую на самом деле сыграл в ее жизни Ангус. Ей пришлось бы сказать, что она сбежала с ним по собственной воле, что он хорошо с ней обращался и никогда ни к чему ее не принуждал. Малькольм сказал, что от нее потребуется даже приукрасить историю так, чтобы создалось впечатление, будто Ангус сделал ей много добра, будто он был чуть ли не святым и что он заслуживает того, чтобы с него сняли несправедливые обвинения.

Все это было разумно и обоснованно, и все же Эдилин очень не нравилось то, что ей придется проводить время с Ангусом. Им надо обсудить, что и как говорить судье, чтобы там не случилось заминки.

После того как Малькольм изложил ей свою просьбу, Эдилин пробормотала, что ей нужно время, чтобы все обдумать. Но думать об этом было невыносимо. В тот же вечер она побросала в саквояж кое-что из одежды, вызвала большую зеленую карету и направилась на юг, в колонию Коннектикут. Она слышала, что там продается ферма с несколькими акрами сада, и хотела взглянуть на нее. Поначалу она решила, что эта ферма расположена слишком далеко от Бостона и не представляет для нее интереса, но после встречи с Ангусом ей надо было уехать куда-нибудь подальше и отвлечься.

Харриет, которой так нравилось контролировать жизнь Эдилин, не стала возражать против ее отъезда. Харриет в одно мгновение перенаправила весь поток своей неизрасходованной материнской любви на Малькольма. Она порхала над ним на кухне, и четыре горничные носились вверх-вниз по лестнице, пока она готовила для него комнату.