Сказка о спящей красавице - Светлана Зорина

– Ты выросла среди этих чужаков, Антема. Как ты там жила и каким образом вырвалась?

– Это долгая история. Поговорим позже.

Я думала, что этот день станет днём откровений, но наш с Антемой разговор, состоявшийся после ужина, оказался недолгим.

– Возможно, когда-нибудь я напишу об этом, – сказала она. – Или попрошу… ну, например, Итана Кимбела. Или хотя бы попрошу его отредактировать мои мемуары. А рассказывать… Я не могу слишком долго об этом говорить и, наверное, не смогу, пока не выгоню их оттуда и не вырву из их лап свою дочь. Только так я изгоню их из моей жизни. Они вторглись в мою жизнь и в мой мир, когда мне было десять. Убили моего лурда и взяли меня в плен. Поэтому я оказалась здесь, на Пандионе, десять, а не пятьсот лет назад. А как я оказалась в Урме, я долгое время не знала. Четыре года я жила с ощущением, что моя жизнь началась с десятилетнего возраста. Мои якобы родители, состоятельные деметы Карл и Нина Лэндис, говорили мне, что я попала в аварию и из-за черепно-мозговой травмы потеряла память. Дескать, потому мне и приходится проходить гипнотерапию. Во сне меня лечат от последствий травмы, а заодно помогают вспомнить мою предыдущую жизнь и школьную программу. Позже я поняла, что никакой черепно-мозговой травмы не было. Памяти я лишилась из-за глубокой душевной травмы – после того, как на моих глазах убили моего лурда, мою семью и многих моих друзей. Эти воспоминания были так заблокированы, что урмианские врачи не могли до них добраться и стереть их. Они хотели уничтожить их и загрузить в меня информацию о моей новой, якобы настоящей жизни. Я не знаю, планировали ли урмиане, которые вторглись на Хангар-Тану пятьсот лет назад, взять побольше пленников, но я оказалась их единственной пленницей. Им так и не удалось добраться до моих воспоминаний. Моё сознание или подсознание, защищая меня, похоронило их очень глубоко и надёжно… Урмианские психологи долго бились со мной, сканируя мой мозг, и в конце концов поняли, что разблокировать и уничтожить мою память невозможно. Физически я была очень сильна и здорова, но никто из аристеев не хотел меня удочерять. Думаю, они меня боялись. Я в любой момент могла всё вспомнить. Я даже толком не знаю, чего именно они боялись. Что я вспомню случившееся на Хангар-Тану и заговорю об этом? Как будто это нельзя было списать на болезненные фантазии ребёнка, попавшего в аварию. Меня решили отдать в семью деметов, взяв с них подписку о неразглашении информации обо мне. А официальная информация обо мне, которую во сне внушили и мне, такова: Леона Лэндис, девочка из благополучной семьи деметов, училась в школе N 5 своего нома и занималась в секции акробатики. В десять лет попала в аварию и из-за черепно-мозговой травмы потеряла память о своём прошлом, но лечение помогло ей восстановить память практически полностью. Девочка даже смогла вернуться к учёбе. То есть во сне меня обучили интерлэнгу и всему тому, что урмианские дети из семей деметов изучали в школе первой ступени – с шести до десяти лет. Дети аристеев учились в элитных школах. Туда, конечно, и дети деметов иногда попадали, но жилось им там несладко. Разумеется, меня постоянно держали под наблюдением. Родители говорили мне, что из-за травмы мне необходимо постоянно проходить курс лечения, а на самом деле в той клинике постоянно пытались добраться до моих истинных воспоминаний. Что касается ложных воспоминаний, то четыре года я считала их настоящими. Правда, меня никогда не оставляло ощущение, что я вспоминаю не свою жизнь, а чью-то. Жизнь какой-то девочки, о которой посмотрела красочное многосерийное кино. Но раз все говорили, что это кино про меня, я в это верила. Ходила в школу, в секцию акробатики… Думаю, меня в неё записали, чтобы как-то мотивировать мою невероятную физическую силу. Да и мне это помогало сохранять душевное равновесие. До того, как я приступила к занятиям в акробатической секции, я чувствовала себя, словно зверь в клетке. Физическая нагрузка была мне необходима, как солнце светолюбивому растению. Позже я поняла, что мне нужна была какая-то компенсация той жизни, которую я вела у себя на родине, хоть я её и не помнила.

Когда мне было четырнадцать, один случай помог мне вспомнить, кто я. Я вспомнила почти всё и поняла, что должна это скрывать. К счастью, изучать меня к тому времени уже перестали – решили, что моя истинная память погребена навеки. Мои успехи в спорте были столь блестящими, что меня приняли в ирены, и я имела все шансы стать аристеей, но, когда я проходила испытания в Лабиринте, выяснилось, что мой организм не принимает амфу. Зато манойи поняли, кто я, и помогли всё вспомнить окончательно. Я жаждала мести. Манойи просили меня затаиться, не выдавать себя и поскорее найти способ покинуть Урм. Я не особенно им верила и была зла на них – ведь это они помогли урмианам попасть в прошлое моего мира, а значит, погубить мой народ. Выйдя из Лабиринта, все ирены подвергаются медицинскому обследованию. Обследование показало, что я не приняла амфу и не обрела всех тех свойств, которые она даёт человеку. Я была объявлена не прошедшей испытание и аристеей не стала, но на это мне было наплевать. Я решила отомстить тем, кто участвовал в той операции – вторжении в прошлое моего мира. Урмиане до сих пор ходили по этому тоннелю туда и обратно, но я знала, что у меня нет ни малейшей возможности добраться до этого засекреченного портала в мой мир. Я могла только мстить. И кое-кому отомстить успела. Но я была слишком юна и неопытна, чтобы не попасться. Меня схватили и предложили выбрать одно из двух – казнь или так называемую публичную дуэль с родичем одного из убитых. В Урме периодически устраивались так называемые Смертельные игры – представления с участием приговорённых к смерти преступников. Все знали, что шансов у меня нет. Мой противник, тридцатилетний аристей, был самой настоящей боевой машиной. Как ни странно, мне помогла моя приёмная мать. В какой-то степени она ко мне всё же привязалась. Перед играми осуждённому разрешена встреча с родственниками, и во время этой встречи они дала мне одну вещь, которая была на мне, когда я попала в Урм. Простой кулон из полупрозрачного золотистого камня. Когда со мной работали психологи, у меня постоянно спрашивали, не напоминает ли он мне о чём-нибудь, не испытываю ли я что-то особенное, когда надеваю его на шею. Они же пытались добраться до моих настоящих воспоминаний. Но тогда кулон не вызывал у меня никаких эмоций – так наглухо я закрылась. До сих пор не пойму, почему врачи, которые со мной работали, допустили, чтобы кулон остался у меня. После очередного визита в клинику он оказался на мне. Видимо, проведя со мной все запланированные на тот день беседы и тесты, его забыли у меня забрать. Нина, моя приёмная мать, сначала хотела вернуть его в клинику, потом подумала, что, возможно, врачи сами решили оставить его у меня, иначе всё равно бы спохватились… В общем, он остался в доме моих приёмных родителей и несколько лет лежал в шкатулке с бижутерией Нины Лэндис. Перед играми она принесла мне этот кулон. Просто чтобы как-то поддержать меня. Она же не знала чудесных свойств эльхангона. Урмиане на тот момент тоже далеко не всё знали об этом камне и не всегда умели отличать его от других камней. А вот я уже вспомнила всё о свойствах эльхангона. Надела этот кулон перед выходом на арену и во время боя использовала его свойства. Так мне удалось победить противника. Это повергло в шок, наверное, весь стадион. По закону меня должны были оправдать и отпустить на все четыре стороны, но вряд ли мне бы удалось уехать из Урма, если бы на играх не присутствовали высокопоставленные гости с Пандоры. Я прямо тут же, на стадионе, в присутствии множества зрителей попросила у них политического убежища, а они не имели никаких оснований мне отказать – ведь по закону я была уже свободна и могла покинуть Урм. Консул Пандоры тут же велел своей личной охране доставить меня на борт их корабля, где я уже находилась на территории Пандоры. Этот мир не входит в Федерацию и соблюдает нейтралитет, но урмианские обычаи его жителям глубоко противны, так что пандорцы помогли мне не без удовольствия. Они же потом помогли мне найти клинику, где я сделала небольшую пластическую операцию, и получить новые документы на имя Альды Кингстон, в прошлом Альмы Китон… Мне сделали свидетельство о рождении Альмы Китон, дочери покойных Томаса и Энн Китон, проживавших на Фаллене, в городке Онтара. То, что молодая девушка сменила имя Альма на Альда, никого бы не удивило – тогда как раз началось увлечение миром планеты Далейра, воинственными альдами и создавались сайты обо всём об этом. В общем, я надолго сбила урмиан со следа, а когда они меня нашли, воспользовалась помощью даркмейстеров и оказалась здесь. Извини, но больше я об этом говорить не хочу. Да сейчас и не до мемуаров. Огненные твари могут появиться снова, и от реки этой можно ждать чего угодно… В общем, сплошная головная боль. Терри, ты уверена, что эти уаду не опасны, если их не трогать?