Доктор для чужаков (сборник) - Раджнар Ваджра

— Будь так добра, слезь с меня, — проворчал я. — И кстати, что ты тут делаешь?

Почти тотчас мое тело стало намного легче, и Гара, приняв свой обычный вид, встала рядом со мной.

— Меня пригласили, — сообщила она с достоинством.

Я машинально кивнул. Мне было абсолютно понятно, почему Гара не сказала мне ни слова о приглашении. Я мог проболтаться Сделке, а Гара, которая полагала своим первейшим долгом защищать меня от «этого несносного торговца» (подозреваю, что сопровождать меня в столь далеком путешествии она согласилась именно по этой причине), справедливо считала, что ее задача намного облегчится, если последний не будет знать о ее присутствии. Должно быть, теперь она была очень недовольна, что Хаксель ее выдала.

Я повернулся к Хаксель, но моя бывшая пациентка заговорила первой:

— Мы бы хотели, доктор, чтобы вы чувствовали себя совершенно свободно и непринужденно, поэтому мы позволили себе создать для вас ваше привычное эмоциональное окружение — за исключением вашего секретаря Эла, который нужен для того, чтобы вести дела в клинике в ваше отсутствие.

— Привычное эмоциональное окружение? — переспросил я. — Вы имеете в виду мою «группу поддержки»? — Думать об Алексе в подобном контексте было немного странно, но я хорошо понимал, что имеет в виду Хаксель. При одном взгляде на сына я начинал чувствовать себя увереннее и сильнее.

— Что ж, весьма признателен вам за вашу предусмотрительность. Когда же отходит автобус в другую галактику?

— Через двое ваших суток. Сначала нам необходимо забрать еще двух судей, которые тоже живут в этой галактике. Мы отправимся в путь вместе, однако они и их «группы поддержки», — тут мне показалось, что Хаксель улыбнулась, хотя я понятия не имел, как улыбаются гуюки, — будут размещены отдельно. Вы не будете с ними даже встречаться — это необходимо, чтобы исключить любую возможность формирования предвзятого коллективного мнения. А сейчас позвольте показать вам ваши жилые отсеки… Торговец, можете поставить эти чемоданы на пол.

И мы двинулись за Хаксель.

Хаксель немного ошиблась, когда назвала наше жилище на борту корабля «отсеками». Впрочем, для нее, возможно, это и были отсеки, но мне они показались настоящими хоромами. Разумеется, у нас, у Сделки и у Гары были отдельные многокомнатные каюты, где гуюки создали идеальные для каждой расы условия. Кроме того, в нашем распоряжении была просторная кают-компания, где гостеприимные хозяева установили кресла-сиденья трех разных типов в полном соответствии с анатомическими особенностями людей, торговцев и витти.

Сделка в сопровождении Хаксель тотчас отправился осматривать свою каюту, а Гара последовала за мной в наш номер.

— Как твое самочувствие? Ты запасла достаточно энергии на весь путь? — спросил я с легким беспокойством: меня тревожило отсутствие солнечного света, необходимого витти для нормальной жизни.

— Разве ты не чувствуешь — воздух вокруг как будто пронизан активным излучением. Это просто поразительно, Алонсо! Я буквально купаюсь в энергии, которая нисколько не влияет на тебя. — Смысл ее слов, однако, противоречил интонации, с которой они были сказаны; Гара, похоже, чувствовала себя не слишком уверенно. — Кроме того, наши хозяева обеспечили меня сонарной картиной здешних интерьеров, включая космические декорации Звездного зала, за что я им весьма признательна. Это действительно, гм-м… впечатляет.

— Мне кажется, даже Сделка поражен тем, что он здесь увидел, — сказал я, оглядываясь по сторонам. Предоставленная в наше распоряжение квартира включала две большие спальни, просторную гостиную и ванную комнату. В спальнях стояло по широкой кровати с многоцветным пологом на столбиках, по одному шкафу для одежды, а также зеркальный туалетный столик специально для Санни. Как и обещала Хаксель, наши чемоданы уже были здесь — в каждой спальне по два, что не совсем правильно. Впрочем, откуда гуюкам было знать, что из наших четырех чемоданов два с половиной набиты исключительно «нужными вещами» Санни?

Спальни и гостиная были отделаны в стиле «модерн — Арабские Ночи», но, заглянув в ванную комнату, я увидел длинное, как корабельный трюм, помещение, которое освещали бесчисленные маленькие огоньки, размещенные на потолке плотными группами. Сначала мне показалось, что пол здесь устлан чем-то вроде соломы, но при ближайшем рассмотрении это оказались искусно сплетенные мягкие циновки. «Удобства» были совершенно обычные, «человеческие», но двух разных размеров: по-видимому, гуюки с самого начала включили в свой полетный план и Алекса, причем подошли к вопросу серьезно и основательно. Не знаю, была ли привычная нам сантехника сделана из чистого золота, но по крайней мере выглядела она именно так.

— Мы здесь как трое владык, путешествующих в Восточном экспрессе, — сказал я.

Санни рассмеялась.

— Я понимаю, что ты имеешь в виду. Нам предстоит терпеть лишения и неудобства среди роскоши.

— Как ты считаешь, — спросила Гара, когда мы один за другим вернулись в гостиную, — почему Хаксель пошла с торговцем?

Мой физиотерапевт устроилась в кресле-качалке, отнюдь не предназначенном для витти, что, впрочем, не причиняло ей видимых неудобств благодаря ее умению менять форму. Голос ее, однако, звучал довольно сухо, к тому же слова она выговаривала так отчетливо, что каждое из них казалось выточенным искусным мастером из какого-то благородного материала типа слоновой кости.

Я пожал плечами.

— Мне бы хотелось, — сказал я, — чтобы ты меньше беспокоилась из-за всяких пустяков.

— А мне бы хотелось, чтобы ты беспокоился больше, — парировала она. — К тому же кто может сказать, что пустяк, а что — нет?.. Я не знаю, какую игру затеял твой куратор, но одно мне давно и достоверно известно: стоит торговцу почуять выгоду, как он тотчас забудет об интересах других рас и начнет работать исключительно на себя.

Я немного подумал.

— А что, все витти до такой степени не доверяют тсф? — спросил я наконец.

— Только те, кто еще не утратил здравый смысл, — отрезала Гара, и я снова задумался. Если бы она относилась с подобным подозрением ко всем расам, я мог бы не обращать внимания на ее предостережения, однако сейчас в ее словах был смысл. Сделка — то ли нечаянно, то ли нарочно — поставил себя в положение, в котором он мог выдать себя за омбудсмена [26] всей нашей Галактики и попытаться заключить с гуюками какое-то соглашение или договор. Я понятия не имел, о чем в данном случае могла идти речь и насколько высоки ставки, однако обеспокоенность Гары подействовала на меня не лучшим образом.

Потом я спросил себя, не содержит ли намеренно отчетливая дикция Гары некоего адресованного мне послания, не предназначенного для посторонних?

— Поведай же мне, о прекрасная витти-физиотерапевт, что ты предлагаешь? — Я пытался шутить, но мой вопрос прозвучал неожиданно серьезно.

— Я предлагаю тебе быть очень внимательным… особенно к пустякам, — сказала Гара, и Санни бросила на меня тревожный взгляд. Я ответил широкой успокаивающей улыбкой, хотя сам был далеко не спокоен. Пытаясь хотя бы отчасти привести нервы в порядок, я решил прибегнуть к самому простому способу — старой, доброй лести. В конце концов, разве я, опытный специалист-психолог, не разбираюсь в чужих характерах, пусть даже в характерах инопланетян, лучше подверженной приступам паранойи Хаксель? Да, у меня не было объективных причин безоговорочно доверять Сделке, но то же самое относилось и к Гаре. С другой стороны, я доверял обоим, и все же больше я доверял своей коллеге и помощнице…

Инопланетяне и доверие! Черт побери, похоже, сегодня я туплю даже больше обычного! Ведь ежу ясно, что высказанные Гарой соображения были адресованы не мне, точнее — не только мне. Очевидно, она предполагала или даже знала по каким-то видимым или, точнее, слышимым только ей признакам, что наши радушные хозяева нас подслушивают, и хотела внушить гуюкам недоверие к любым сделкам с торговцами. Интонации, к которым она прибегла, должны были послужить мне знаком, но я, по обыкновению, не сразу разобрался, что к чему.

Что ж, будем надеяться, что я ничего не испортил.

Тут мне пришло в голову, что мой собственный сын не произнес ни слова с тех самых пор, как мы приехали на парковку и вошли в первый портал. Это было настолько на него непохоже, что я снова забеспокоился. Бросив взгляд в сторону Алекса, я увидел, что он сидит с выражением крайней сосредоточенности на лице и даже не ерзает, не подпрыгивает и не стучит ногами по ножкам кресла.

Санни, должно быть, тоже заметила, что сын как-то подозрительно притих.

— Что-то ты молчишь, зайчик, — сказала она. — Как ты себя чувствуешь? Тебе нездоровится?

— Да все нормально, мам… — ответил Алекс своим «заговорщическим» тоном, что означало: он почти кричал, но шепотом. — Просто я все записываю на инфомат, чтобы потом показать ребятам в школе.