Эркюль пуаро (сборник) (СИ) - Кристи Агата

Тогда я отчетливо поняла, что мне следует сделать. Он был моим сыном. Я дала ему жизнь. Я несу ответственность за него. Он убил одну женщину и теперь собирался погубить душу другой! Я зашла в комнату мистера Вилсона и взяла пузырек с таблетками. Как-то раз он со смехом заметил, что их там достаточно, чтобы убить человека. Потом я пошла в кабинет и открыла большую коробку шоколадных конфет, которая всегда стояла на столике. Сначала я по ошибке открыла новую коробку. А старая также лежала на столе. В ней оставалась только одна конфета. Это упрощало дело. Никто не ел эти конфеты, кроме моего сына и Виржини. Но ее в тот вечер я увела с собой. Все вышло так, как я задумала... – Она помолчала немного, закрыв глаза, затем добавила: – Мосье Пуаро, я в ваших руках. Врачи говорят, что мне осталось недолго жить. Я охотно отвечу за свои действия перед милосердным Богом. Должна ли я также ответить за них на земле?»

Я пребывал в сомнении.

«Но, мадам, я нашел пустой пузырек, – возразил я, чтобы выиграть время. – Как он мог попасть в дом мосье де Сент-Алара?»

«Когда он зашел проститься со мной, мосье, я незаметно сунула пузырек ему в карман. Я просто не представляла, как мне избавиться от него. Я так ослабела, что почти не могу передвигаться без посторонней помощи, а если бы пустой пузырек нашли в моей комнате, то это могло бы вызвать ненужные подозрения. Вы же понимаете, – она гордо выпрямилась в кресле, – что у меня не было ни малейшего желания подставить под удар мосье де Сент-Алара! Я и помыслить об этом не могла. Просто я подумала, что его слуга обнаружит в его кармане пустой пузырек и выбросит его».

Я опустил голову.

«Я понимаю вас, мадам», – сказал я.

«И каково ваше решение, мосье?»

Ее решительный голос не дрогнул, она сидела, как обычно, с высоко поднятой головой.

Я встал с кресла.

«Мадам, – сказал я, – позвольте мне пожелать вам всего наилучшего. Я провел расследование... но ничего не обнаружил! Дело закрыто».

Пуаро немного помолчал, затем тихо добавил:

– Она умерла через неделю. Мадемуазель Виржини выдержала испытания послушничества и постриглась в монахини. Вот, мой друг, и вся история. Должен признать, что я сыграл в ней не лучшую роль.

– Но едва ли это можно назвать провалом, – запротестовал я. – Что еще вы могли подумать при данных обстоятельствах?

– Ah, sacré, mon ami![120] – воскликнул Пуаро, внезапно оживляясь. – Неужели вы не понимаете? Ведь я вел себя как троекратный болван! Мои серые клеточки – они просто не работали! Доказательства все время были в моем распоряжении.

– Какие доказательства?

– Коробка конфет! Разве вы не понимаете? Мог ли человек с нормальным зрением допустить такую ошибку? Я знал, что мадам Дерулар страдала от катаракты... об этом мне поведали капли атропина. Она была единственным человеком во всем доме, который по слепоте своей мог перепутать крышки у коробок. Ведь изначально именно коробка конфет навела меня на след, однако в итоге я не сумел сделать правильные выводы.

Мой психологический расчет был также ошибочен. Если бы мосье де Сент-Алар был преступником, то он первым делом должен был выкинуть обличающий его пузырек. Обнаружив его, я мог бы сразу сделать вывод о невиновности де Сент-Алара, ведь я уже узнал от мадемуазель Виржини, что он был рассеянным человеком. В общем и целом я рассказал вам о своем самом неудачном деле. Только с вами я и могу поделиться этой историей. Вы понимаете, что я выглядел тогда не в лучшем свете. Старая леди на редкость просто и ловко совершает преступление, а я, Эркюль Пуаро, пребываю в полнейшем заблуждении. Sapristi![121] Мне невыносимо даже думать об этом! Забудьте эту историю. Или нет... лучше запомните ее, и если вам покажется в какой-то момент, что я чересчур самодоволен... хотя это маловероятно, но все-таки возможно...

Я спрятал улыбку.

– ...Eh bien[122], мой друг, вы скажете мне: «Коробка конфет». Договорились?

– Ладно, идет!

– В конце концов, – задумчиво сказал Пуаро, – это был некий полезный опыт! И я, кто, безусловно, обладает острейшим в Европе умом, могу позволить себе быть великодушным.

– Коробка конфет, – тихо пробормотал я.

– Pardon, mon ami?[123]

Подавшись вперед, Пуаро заинтересованно смотрел на меня, и мое сердце растаяло при виде его невиннейшего лица. Мне не раз приходилось страдать от его замечаний, но я тоже, хотя и не претендуя на звание острейшего ума Европы, мог позволить себе быть великодушным!

– Ничего, – решительно сказал я и, пряча улыбку, раскурил очередную трубку.

ЧЕРТЕЖИ СУБМАРИНЫ

The Submarine Plans

Письмо доставил посыльный. Читая его, Пуаро все больше мрачнел. Дав краткий ответ, он отпустил посыльного и потом повернулся ко мне:

– Живо пакуем чемоданы, мой друг. Мы отправляемся в Шарплес.

Я вздрогнул при упоминании о загородном имении лорда Элловея. Глава недавно сформированного министерства обороны, Элловей был выдающимся членом Кабинета министров. Как и сэр Ральф Кёртис, глава огромной машиностроительной фирмы, он приобрел известность в палате общин, и теперь о нем открыто говорили как о многообещающем политике, которого, по всей вероятности, попросят сформировать новый кабинет, если печальные слухи о здоровье мистера Дэвида МакАдама окажутся достоверными.

Внизу нас дожидался шикарный «Роллс-Ройс», и, когда мы нырнули в его темную кабину, я пристал к Пуаро с расспросами.

– Чего ради они сорвали нас с места почти в полночь? – удивленно спросил я.

Пуаро в недоумении покачал головой.

– Вне всякого сомнения, по какому-то срочному делу.

– Мне помнится, – заметил я, – что несколько лет тому назад ходили какие-то отвратительные слухи о Ральфе Кёртисе, так как он оказался, насколько мне известно, замешанным в махинациях с акциями. В конце концов его полностью оправдали; но, может быть, нечто в таком же роде возникло снова?

– Едва ли, тогда ему не понадобилось бы посылать за мной посреди ночи, мой друг.

Я вынужден был согласиться, и остаток дороги мы провели в молчании. Как только мы выехали из Лондона, наш автомобиль резво рванул вперед, и мы прибыли в Шарплес во втором часу ночи.

Дворецкий с важным видом немедленно провел нас в маленький кабинет лорда Элловея. Тот приветливо поздоровался – это был высокий, худощавый мужчина, казалось, просто излучающий энергию и жизненную силу.

– Мосье Пуаро, как я рад видеть вас. Вот уже второй раз правительству требуются ваши услуги. Я отлично помню, что вы сделали для нас во время войны, когда было совершено то чудовищное похищение премьер-министра. Ваши великолепные дедуктивные способности... и, я бы добавил, ваши сдержанность и осмотрительность... спасли ситуацию.

Пуаро блеснул глазами.

– Должен ли я сделать вывод, милорд, что данный случай также требует сдержанности и осмотрительности?

– Несомненно. Сэр Гарри и я... о, позвольте мне вас представить... Адмирал сэр Гарри Вердейл, наш первый лорд адмиралтейства... мосье Пуаро и... по-моему, я вижу капитана...

– ...Гастингса, – подсказал я.

– Я много слышал о вас, мосье Пуаро, – сказал сэр Гарри, обмениваясь с ним рукопожатием. – Случилось нечто совершенно непостижимое, и, если вы сможете разгадать эту загадку, мы будем вам крайне признательны.

Лорд адмиралтейства мне сразу же понравился – коренастый, грубовато-добродушный моряк отличной старой закалки.