Любовь не кончается: Эйлит - Элизабет Чедвик

Он обещал найти для Жизели блестящую партию и обручил ее с сыном торговца без рода и племени. Да, Оберт де Реми был очень богат, обласкан королем Вильгельмом и при желании мог бы купить не один титул, но в глазах самолюбивой Арлетт он оставался всего лишь торговцем. Услышав сообщение о предстоящей помолвке, она, как и всякая покорная жена, почитавшая слово мужа законом, не стала перечить и покорно склонила голову в знак согласия. Хотя в глубине души желала совсем иной судьбы для своей единственной и горячо любимой дочери.

Рассказы Моджера о Джулитте, дочери «леди Эйлит», еще больше расстроили Арлетт. Краем уха она уже слышала об одинокой английской вдове, но почти ничего не знала о ней: только то, что ее муж, лондонский знакомый Оберта де Реми, трагически погиб на коронации герцога Вильгельма. Молодая вдова стала кормилицей маленького Бенедикта, а немного позже Рольф предложил ей место управляющей в Улвертоне, желая спасти от назойливых ухаживаний нежеланного кавалера. На этом сведения о загадочной англичанке обрывались. Но Арлетт была не настолько глупа, чтобы ни о чем не догадываться.

Разбирая дорожный сундук Рольфа, она обратила внимание на хорошо сшитую и аккуратно починенную одежду. Женщина, следящая за ней, явно делала это с любовью. Тщательно подобранные по цвету ткани идеально подходили к внешности Рольфа, в каждом стежке чувствовалась искренняя забота.

Теперь Арлетт не сомневалась, что эта самая «леди Эйлит», кем бы она ни считалась и как бы ни выглядела, разорила ее семейное гнездо и похитила мужа. Более того, она родила ему дочь и назвала ее Джулиттой в честь покойной баронессы де Бриз, матери Рольфа. Арлетт не сомневалась, что ни одна английская женщина не дала бы своему ребенку норманнское имя без веской на то причины.

Скрип двери отвлек ее от раздумий. В комнату тихо, стараясь не шуметь, вошел Рольф. Он посмотрел на спящую Жизель, а потом перевел взгляд на жену.

Арлетт молча наблюдала за ним, с трудом сдерживаясь, чтобы сейчас же, сию минуту, не устроить скандал и не выяснить отношения. Она хорошо знала, с каким мастерством Рольф умел уходить от обсуждения скользких тем, в итоге ставя все с ног на голову и сваливая вину на ее плечи.

— Я думал, что ты уже спишь, — разочарованно пробормотал он.

— Нет, я размышляю.

— О чем?

— О настоящем и о будущем, — ответила Арлетт, не сводя с него глаз.

Рольф начал раздеваться. В свои тридцать семь он сохранил стройную подтянутую фигуру. В волосах уже засеребрилась седина, а в уголках глаз пролегли морщины, но он по-прежнему оставался очень привлекательным мужчиной.

Почувствовав пристальный взгляд жены, Рольф на несколько мгновений замер с вопрошающей полуулыбкой на губах.

— Праздник прошел превосходно, — заметил Рольф, решив, что под настоящим и будущим Арлетт подразумевала все, связанное с помолвкой дочери. — Ты всегда умела устроить настоящий пир.

Удивленная и польщенная похвалой, Арлетт несмело улыбнулась и благодарно кивнула. Обычно Рольф не замечал тех усилий, которые она прикладывала для того, чтобы содержать домашнее хозяйство в полном порядке. Видимо, он полагал, что для этого не требуется особого труда.

— Я думаю, мне и Жизели имеет смысл съездить с тобой в Англию и посмотреть, чем владеет Оберт де Реми, — помолчав, предложила Арлетт.

Пробормотав в ответ что-то невнятное, Рольф принялся развязывать подвязки.

— Мне бы очень хотелось поехать, — твердо добавила она.

— Я подумаю, — проронил Рольф, не поднимая головы. — Такие вопросы не решаются с ходу.

Арлетт удовлетворенно откинулась на подушку и завела разговор о том, как хорошо, по ее мнению, вели себя дети во время ритуала обручения и на пиру. Ее удивило то, что Рольф не рассердился и не стал спорить по поводу совместной поездки в Англию. Она сочла это за добрую примету.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Переодевшись в старенькое заштопанное платье, Эйлит собралась заняться уборкой в доме. За зиму в нем накопилось много грязи и пыли. Сейчас, в начале мая, когда мрачные пасмурные дни остались позади, Эйлит чувствовала прилив сил. Солнечное тепло и пение птиц поднимали настроение.

По распоряжению Эйлит из дома вынесли и составили вдоль стен все столы и стулья. Деревенский плотник осмотрел их, отставляя в сторону те, которые требовали ремонта. Отсыревшие и покрывшиеся плесенью опилки служанки вымели за порог и на тачке вывезли во двор, где на них с энтузиазмом набросились куры.

От Эйлит не ускользнула кривая усмешка Рольфа, когда он увидел беспорядок, воцарившийся в доме. Держа за поводья двух боевых коней, приготовленных для королевских конюшен, он вскочил в седло. Ему предстояло на три дня отправиться в Винчестер.

— К твоему возвращению все снова будет стоять на местах, — раздраженно проронила Эйлит, понимая, что, задержись она с уборкой на несколько дней, он сам начал бы жаловаться на грязь и зловоние, распространявшееся от гниющих на жаре опилок.

— Надеюсь.

Эйлит обиженно поджала губы.

Рольф тронулся было к воротам, но спустя миг, быстро изменив решение, развернул жеребца и подъехал к Эйлит. Он мельком оглядел ее с головы до ног, с обтрепанного края косынки до загнутых мысков старых туфель, и ласково произнес:

— Я помню тот день, когда впервые увидел тебя с метлой в руках среди капусты. Ты и тогда сердилась, помнишь? — Рольф склонился в седле и погладил Эйлит по щеке.

Она затаила дыхание, почувствовав прикосновение его пальцев.

— Тогда ты мне показался самым привлекательным мужчиной на свете.

Они смотрели друг на друга так, словно к ним нежданно-негаданно вернулись бурные чувства, потускневшие и ослабшие с годами.

Эйлит ждала, что Рольф вот-вот спрыгнет с лошади, заключит ее в объятия и скажет, что Винчестер может подождать, а их любовь будет длиться вечно. Но Рольф не сделал этого. Прикованная к земле собственными страхами и сомнениями, Эйлит тоже не двинулась с места. Минутная слабость обоих быстро прошла, ничего не изменив.

— Да поможет тебе Бог, — сказал Рольф, разворачивая жеребца к воротам.

— Пусть Господь бережет тебя в дороге, — откликнулась Эйлит, глядя вслед удаляющемуся всаднику. Она все еще ощущала тепло его пальцев на своей щеке.

А потом она пошла в дом, взяла метлу и принялась за уборку. Вскоре вернулась Джулитта. С некоторых пор отец Гослин начал давать ей уроки. Молодой человек был младшим братом одного из рыцарей-вассалов Рольфа и жил в Улвертоне, пока не подвернется местечко в каком-нибудь из приходов Рольф поручил молодому монаху обучать живущих в замке мальчиков, достигших семилетнего возраста. В виде исключения на занятия была допущена и Джулитта, заявившая родителям, что не сможет жить без уроков отца Гослина. Впрочем, по сообразительности она не уступала ни одному из мальчишек.