Алла Пугачева: Рожденная в СССР - Федор Раззаков

Даже если учитывать, что Леонидов что-то приукрасил, что-то приврал, в целом эпизод выглядит вполне правдоподобно, поскольку все рассказанное укладывается в русло характера Пугачевой. Она может так себя вести. Причем часто это даже не развязность, а всего лишь защитная реакция на хамское поведение других. А хамство в те годы имело место быть, поскольку волна голого потребительства все сильнее захватывала СССР, рождая на свет публику, которая была уверена, что любого артиста можно купить как игрушку, – были бы только деньги. Хотя, скажем прямо, советские нувориши (их называли «красной буржуазией») во многом выглядели агнцами в сравнении с нынешними, периода бандитского капитализма. Если хамство первых все-таки существовало в рамках системы, которая исповедовала хоть какую-то мораль, то нынешние хозяева жизни к таким понятиям, как совесть, честь, мораль и т. д., абсолютно глухи и ведут себя соответствующим образом – грубо и нагло. И многим артистам, которые в советские годы могли на хамское поведение публики взбрыкнуть, теперь приходится подобное поведение терпеть, поскольку жить-то хочется, причем не только в прямом смысле, но и в переносном – жить так же красиво и богато, как их нувориши-заказчики.

Однако вернемся в апрель 81-го.

Издевку Пугачевой высокие казахские деятели, конечно, проглотили. Но обиду затаили. И буквально сразу после концерта прессе была дана команда «поставить на место» певицу. В Казахстане имелись две влиятельные газеты: «Казахстанская правда» и «Вечерняя Алма-Ата». Поскольку первая была органом республиканского ЦК партии и не могла себе позволить опуститься до разборок с заезжей звездой, эту миссию возложили на «Вечерку». И 7 апреля она «долбанула» по Пугачевой заметкой В. Соболенко под лаконичным названием «А если это «звездная болезнь»?». Кроилась она по стандартным лекалам: из контекста выступлений Пугачевой в паузах между песнями вырывались определенные фразы, которые характеризовали гостью не самым лучшим образом. Впрочем, лучше познакомиться непосредственно с оригиналом. Цитирую:

«Не первый день, точнее, вечер, сотрясают своды прекрасного Дворца спорта им. В. И. Ленина какофонические взрывы эстрадного оркестра, прибывшего в Алма-Ату с шестьюдесятью ящиками багажа, призванными аранжировать «гвоздь» всей программы, вокруг которой разгорелись немалые страсти.

Однако напрасно истинные любители искусства эстрады, хорошо знающие яркое и самобытное творчество заслуженной артистки РСФСР Аллы Пугачевой, надеялись на желанное свидание с прекрасным. Увы, произошло нечто удивительное: после преодоления невообразимых таинств с билетами зрителей поджидала встреча не с очаровательной Аллой Пугачевой, а с ее двойником, мало что имеющим общего с той исполнительницей, чьи жизненная энергия, оптимизм и незаурядное мастерство давно знакомы многим телезрителям.

В будуарно-салонном «сценическом» виде и концертном репертуаре «второй» Аллы Пугачевой причудливо переплелись бесспорное умение петь с активным эгоцентризмом и беззастенчивой саморекламой, пошловатыми репризами, достойными разве что базарного балагана – не более.

«Почему я вас не приветствую? – обращается А. Пугачева к переполненному залу. – Да потому, что я вас не знаю и вы меня не знаете. Одно дело, когда я выступаю по радио и на телевидении. Там поешь, что надо. А на сцене – что хочется. Надо спешить, пока окончательно не… зажали». (?!)

И это говорит человек, чьи пластинки расходятся баснословными тиражами, а изображение украшает, простите, даже хозяйственные сумки. Другой пассаж: «Что вы все оцепенели, словно на собрании? Будьте раскованнее, забудьте о том, кто есть кто и кто сколько получает».

Здесь я позволю себе на время прервать автора статьи для реплики. Пугачевские экспромты наглядным образом демонстрировали ту ситуацию, которая сложилась тогда в советском искусстве. Речь шла о разной степени подцензурности, когда на ТВ она была одной (более строгой), а на эстрадной сцене другой (более щадящей). То есть то, что нельзя было сказать с экранов ТВ (крамольные реплики там попросту вырезались), довольно свободно можно было произнести со сцены. Правда, в последнем случае все зависело от степени смелости артиста. Как мы видим, Пугачевой такой смелости хватало, за что ее, конечно, можно только уважать. Причем ее смелость иной раз была вовсе безрассудной.

Например, однажды, представляя свой прежний ансамбль «Ритм» зрителям, она вдруг заявила: мол, я перетянула его в Москву из Харькова. И добавила: «Сейчас вообще много больших людей из провинции в столице… Брежнев, например…» За такие реплики в те годы по головке не гладили. Вот и за алма-атинскую фразу о том «кто есть кто» тоже можно было поплатиться. Ведь Пугачева имела в виду не что иное, как партийные собрания, где и в самом деле чаще всего присутствующие «отбывали номер». А реплика о зарплате была сродни тому, что сказал Джон Леннон 4 октября 1963 года во время участия «Битлз» в шоу «Королевское варьете», где присутствовала королевская семья. Он сказал: «Пусть те, кто сидит на дешевых местах, хлопают в ладоши. А все остальные пусть позвякивают своими бриллиантами». Эта фраза тогда возмутила весь английский истеблишмент, но народ воспринял ее с восторгом. В случае с Аллой Пугачевой происходило то же самое: в позднесоветские времена в первых рядах престижных концертов также сидели богатые «буратины» – разного рода партийные номенклатурщики, директора магазинов и рынков, а также другие «хозяева жизни».

Но вернемся к заметке в «Вечерней Алма-Ате». Ее автор продолжает:

«Откровения подобного рода сыпались щедро в зал на каждом выступлении заезжей знаменитости. («Что вы хотите от больной и старой женщины?») Примечательно, что первый концерт запоздал на тридцать (!) минут, но певица даже не удосужилась как-то объяснить это – тут уж не до извинений, хотя любой воспитанный и уважающий себя и публику исполнитель непременно сделал бы это.

Но А. Пугачевой, видимо, некогда: у нее свой счет на минуты и даже секунды. Еще бы – в день по три выступления, «конвейер» должен работать безостановочно.

Немало известных певцов союзного и мирового «калибра» перевидела алма-атинская сцена. На одно перечисление имен не хватит и нескольких номеров газеты. Особенно запомнились своей высокой культурой, тактом и вкусом выступления Иосифа Кобзона, Валентины Толкуновой, Анны Герман, эстрадных артистов из ЧССР, Венгрии, Румынии, Кубы, Ливана, Югославии, США, ФРГ, Японии, многих других стран. Но такое «чудо», признаться, алмаатинцы видели впервые.

По инерции дети подносили исполнительнице цветы. Букетов было немало. Принимала их исполнительница, будто делала одолжение. Говорят, кто-то вместо цветов послал А. Пугачевой в подарок популярную книжку Яна Камычека «Вежливость на каждый день». Пожалуй, это самый лучший презент солистке, которая в затяжном поединке со «звездной болезнью» при всем ее даровании пока оказывается в проигрыше…»