Котир, или война с дикой кошкой - Брайан Джейкс

Вепрь нежно погладил тускло поблескивающие латы. Затем он прошел обратно ко входу в зал и окликнул Мартина:

— Давай я покажу тебе все по порядку. Видишь эти изображения? — Вепрь указал на несколько барсуков, искусно вырезанных на стене. — Наше племя пришло сюда в незапамятные времена — едва солнце впервые засияло над этим миром. Тут изображены бойцы, смелые духом и крепкие волей. Смотри: вот Землебег Борец, Копейщица Вереск. Дикарь Голубая Полоска, Избранный Правитель… их много тут. Смотри, вот мой отец, господин Броктри, а вот и я, сразу за ним. Здесь оставлено место и для тех, кто придет после нас… Я вижу, ты хочешь что-то спросить. Говори смело, Мартин, я разрешаю тебе нарушить молчание.

Мартину незачем было произносить слова: он просто показал лапой на участок резьбы, отделенный узором от остальных сцен.

— Мне кажется, ты изображен довольно похоже, — прошептал Вепрь.

Небольшой фриз изображал четверых зверей. Трое были вырезаны непропорционально маленькими, но в четвертом, гораздо большем, нельзя было не узнать Мартина: его облик был схвачен совершенно верно, вплоть до обломка меча, висевшего на шее. Вепрь взглянул на Мартина со странным выражением на морде:

— Друг мой, ты можешь мне поверить: я не вырезал этих изображений на стене. Не вырезал их и мой отец. Не знаю, когда они появились. Я просто считаю их одной из легенд Саламандастрона, и у тебя нет иного выбора, как относиться к ним так же. Ты изображен самым большим, а рядом с тобой — твои друзья. Вот тут, видишь, ты ведешь их к горе. Вот Саламандастрон, а вот опять ты. Ты ходишь вместе с друзьями. У тебя на шее уже нет старого обломка, в лапе ты держишь новый сверкающий меч. Что же до всего остального, ты можешь толковать эти изображения не хуже меня.

Мартин принялся внимательно рассматривать все подробности резьбы:

— Вот море, корабль… Трудно разобрать, что там дальше. Может, роща, а может, лес… А вот это похоже на кнут и стрелу… Что это значит, Вепрь?

— Зрение у тебя лучше, чем у меня, Мартин. Кнут — это бич корабельных крыс, знак зла. Что же до стрелы… в какую сторону она направлена?

— Туда, где сидит твой отец.

Вепрь махнул лапой в сторону зала громового эха:

— Мартин, иди туда и подожди меня.

Ни о чем не спрашивая, Мартин пошел к двери. Оглянувшись, он увидел, что Вепрь нагнулся и рассматривает резьбу у самого низа стены за троном отца.

Через некоторое время барсук показался в зале, где ждал его Мартин. Вепрь выглядел постаревшим и озабоченным. Мартина охватила жалость к другу.

— Тебе плохо? Что там изображено?

Серебристый барсук-исполин резко повернулся. Его морда казалась воплощением горя.

— Молчи! Об этом должен знать только Вепрь Боец!

Внезапный крик разбудил тысячи отголосков, которые заревели со всех сторон, отражаясь от стен и усиливаясь до оглушительного гула. Мартин бросился на пол и заткнул уши лапами, стараясь защититься от невыносимого грохота. Голос Вепря раздавался у него в голове, будто тысяча огромных колоколов. Сожаление и раскаяние отразились на морде серебристого барсука; одной лапой он с легкостью поднял Мартина и быстро вынес его из зала.

Когда Воитель пришел в себя, оказалось, что он лежит на спине в пещере Вепря. Барсук обтирал свою морду холодной водой.

— Прости меня, Мартин. Я забыл, что говорить там можно только шепотом. Тебе больно?

Мартин засунул лапу в ухо и потеребил его:

— Нет, ничего. Честное слово! Не кори себя. Я сам во всем виноват.

Вепрь с восхищением покачал головой:

— Ты говоришь, как настоящий воин. Вставай, Мартин. Идем со мной. Я дам тебе оружие, достойное тебя.

У горна они увидели Траббза, Вазера и Ффринга. Зайцы хихикали и непрерывно подмигивали друг дружке.

— Ну что, ты ему показал это самое — сам знаешь что, а, Вепрь?

— Давай ему сейчас покажем, Вепрь! Будь паинькой!

— Да, а не то бедняга от любопытства исчахнет!

Глаза Вепря весело заблестели. Он повернулся к Люпине, жене Кожаного Сердца:

— А ты что скажешь, Люпина? Можно уже показывать?

Люпина смешно зашевелила ушами, как это умеют одни зайцы:

— Да, думаю, можно. Так или иначе, скоро ясно станет.

Вепрь подошел к наковальне и завертел в лапах какой-то предмет, завернутый в мешковину.

— Ночью, пока ты спал, я с моими зайцами работал до рассвета, — наконец промолвил он. — Я кое-что выковал для тебя, Мартин.

Мартин почувствовал, что у него на шее шерсть дыбом встает от волнения. Он невольно открыл рот и тут же закрыл его снова. Вепрь продолжал:

— Однажды ночью, обходя гору дозором, наша Люпина увидела, как с неба скатилась звезда. Она нашла место, куда звезда упала. Кусок раскаленного металла врезался глубоко в песок. Когда он остыл, она выкопала его и принесла мне. Прошлой ночью я набил горн углем — каменным и древесным — и так разжег его, что пламя Саламандастрона было видно даже в далеких заморских странах. Это было необходимо — полночи прошло, прежде чем металл достаточно размягчился, чтобы его можно было ковать. Я проковал его, закалил в масле, сковал из него многослойный клинок — и непрестанно произносил при этом имена всех великих воинов, какие мне только известны. При последнем ударе молота я произнес твое имя. Возьми, Мартин. Это твой меч.

Все обитатели горы столпились вокруг Воителя. Тут же стояли и три его товарища, вернувшиеся с осмотра Саламандастрона. Все затаили дыхание, глядя, как Мартин разворачивает мешковину.

И вот наконец меч засверкал в лучах солнца!

Мириады стальных искр дрожали на обоюдоостром клинке. Его острие напоминало вершину горного пика зимой — та же изящная форма, тот же слепящий глаза блеск! Не доходя на четверть до острия, по смертоносному клинку шла канавка для оттока крови. Рукоять была сделана так, что лапа, державшая оружие, не испытывала ни малейшего напряжения. Жесткая черная кожа обтягивала ее, а в навершие был вставлен большой красный камень. Там, где рукоять соединялась с чудесным клинком, красовалась выпуклая гарда с загнутыми краями.

Этот меч превосходил все самые смелые мечтания Мартина. С той поры, когда он и его товарищи покинули Страну Цветущих Мхов, он не слишком часто вспоминал об обломке, висевшем у него на шее. Когда опасность угрожала им — о, сколь часто случалось это с ними за время их долгого пути! — Воитель пользовался всем, что оказывалось под лапой, — пращой, палкой-посохом, камнем, но ему и в голову не приходило, что в один прекрасный день старый меч его отца обретет такую великолепную новую жизнь! Теперь, глядя на боевое оружие, какое немногим дано было увидеть, не говоря уж о том, чтобы владеть им, — Мартин почувствовал, как воинственная кровь предков закипает в его жилах. Взявшись лапой за рукоять, он понял, что этот миг определит многое в его судьбе. Дух его взыграл, кровь прилила к щекам, глаза засверкали. Наконец он стал настоящим воином!