Часовой - Ли Чайлд

Тогда я выставил его на продажу. В интернете, на черном рынке. Который вы лично мониторили, поскольку вы — человек дотошный. Мы договорились встретиться в ресторане, на этом настоял я, чтобы встреча происходила в публичном месте. Скажем, в восемь утра. За четыре часа до предполагаемого появления гостя из Москвы. Вы — на коне, а он ближайшим рейсом летит обратно в Москву.

— Не убедительно. Вы не только помешали попытке похищения, вы еще оставили двух моих людей без сознания в мусорном баке, а на остальных, включая меня, напали, используя самодельное химическое оружие. Кто же поверит в байку, что вы служите на побегушках у какой-то журналистки?

— Тогда подпустите в байку немного правды. Скажите, что я бывший военный, сейчас подрабатываю телохранителем. Что журналистка меня наняла в Нэшвилле, чтобы я за ней присматривал. А там она интересовалась подвигами бандитов из той шайки. Тех самых, от которых Клостерманн советовал ей держаться подальше.

— Пожалуй, это может сработать. Как мне кажется. Возможно, понадобится кое-что слегка приукрасить. Ну что ж, ничего лучшего у меня все равно нет, так что давайте попробуем. Пока подготовьте копию. Уоллуорк позвонит вам в шесть утра и скажет, начинать или нет.

— Хорошо. До встречи в ресторане. Надеюсь.

— Я тоже очень надеюсь. Ой, Ричер! Чуть не забыла. Пока еще нет шести, зарядите свой чертов мобильник.

Фишер ушла, а Ричер выключил свет и снова лег. Он был очень недоволен собой. Ведь только что нарушил основное правило солдата. Никогда не лезть вперед с инициативой. Впредь надо быть умнее. Но с другой стороны, что ему оставалось делать? Либо идти самому, либо подставить под удар мать Резерфорда. Он о ней ничего не знал. Может, она сама сможет постоять за себя. Может, служила в морской пехоте и всегда готова показать московскому хлыщу, что бывает с теми, кто трогает ее сыночка. А что, такое вполне возможно. Хотя лучше бы знать наверняка. Поэтому надежней всего взять это дело в свои руки.

Ричер снова включил свет, выбрался из постели и направился в девятнадцатый номер, поискать сумку, где лежит зарядное устройство. Он старался не шуметь, но все равно Сара проснулась. Ричер рассказал ей о том, что недавно произошло, и она согласилась позаботиться о новой копии с сервера. И сразу же принялась за дело. Ричер прикинул, что раз уж они все равно не спят, он бы мог поехать к ресторану, как только копия будет готова. Но потом передумал. Приезжать заранее нет смысла. Что бы там ни было, обмен должен произойти. Даже если русские заменят весь обслуживающий персонал ресторана бойцами воздушно-десантных войск, а посетителей запрут в подвале, надо сделать все, чтобы сервер оказался у них в руках. Иначе они снова обратят взоры в сторону матери Резерфорда. Такое развитие событий он полностью исключал. Кроме того, есть еще одна причина, по которой Ричер должен прикинуться дурачком. Фишер знает, кто он такой. Но все остальные из ее группы этого не знают. Они должны видеть перед собой недалекого, подрабатывающего телохранителем детину, который любит срубить бабла по-легкому. Любой намек на то, что он нечто другое, — и весь план развалится, как карточный домик. Поэтому Ричер вернулся в постель. Поставил на подзарядку мобильник. Сделал три глубоких вдоха. И снова уснул.

Ричер открыл глаза за полминуты до звонка мобильника. Уоллуорк позвонил, как договаривались.

— Разрешение получено, можно начинать, — сказал он. — Фишер убедила своих. Все должно пройти без проблем. Все-таки это лучше, чем засада. Без особых сложностей с фальшивым самоубийством.

— Хорошо. С этой минуты — тишина в эфире, никаких звонков. Разве что в самом крайнем случае. Когда закончим, я позвоню.

Ричер дал отбой и скинул с кровати ноги как раз в ту секунду, как в смежную дверь вошла Сара.

— Как там Расти? — спросил он.

— Все так же. В полном отрубе. Зато копирование прошло как по маслу. Копия на кровати, возле ноутбука.

— Спасибо, Сара. Большое спасибо.

— Не стоит. Будьте осторожны. Возвращайтесь целым и невредимым.

Покинув мотель, Ричер нанес короткий визит в главное здание стоянки. Для заключительной части своей прогулки, когда он будет идти пешком, Ричер хотел бы иметь что-то такое, в чем можно было бы нести сервер. Лучшего, чем огромная хозяйственная сумка, он там не нашел. Авоська была сработана из грубого нейлона в яркую полоску с желтыми флуоресцентными ручками. «В ней можно спрятать чемодан, и никто не заметит», — подумал Ричер. Уже выходя, он прихватил еще стакан сверхкрепкого кофе для дальнобойщиков, тронулся в сторону города, а когда приехал, поставил машину за четыре квартала позади дома, где жил Резерфорд.

Ричер рассчитал время так, чтобы прибыть к ресторану в две минуты девятого. Он сразу засек там русского, который прикидывался, что разглядывает витрину магазина на противоположной стороне переулка. Ричер сделал вид, что не заметил его, и вошел внутрь. Четыре кабинки были уже заняты. Агент Фишер сидела в любимой кабинке Ричера. Посередине прохода, с правой стороны, под бирюзовым «шевроле». Была и еще одна барышня из ее команды — по всему, уже успела очухаться от знакомства с хлором; она сидела одна, увлеченно читала какой-то журнал. Человек в костюме не менее увлеченно уплетал полную тарелку яичницы-болтуньи с беконом. И стайка из трех женщин. Очень похожих друг на друга, с разницей в возрасте лет двадцать пять. «Три поколения одной семьи», — подумал Ричер. Может быть, встретились после долгой разлуки. Или собрались на чью-то свадьбу.

Он подождал, когда Фишер ему кивнет и поманит рукой к себе, подошел и сел напротив нее.

— Ричер? — сказала она.

Тот кивнул.

— Тату Дракона девяносто девять? — в свою очередь спросил он.

— Мой ник, — ответила Фишер. — Это он? — Она указала на сумку Ричера.

— Как и обещал. А мне от вас ничего, кроме денег, не надо.

— Без проблем. Деньги в машине. На заднем дворе. Пойдемте со мной.

Фишер стала вытаскивать из кошелька десятидолларовую купюру. Вытащив на четверть, она сделала паузу и убедилась, что от русской женщины из соседней кабинки закрывает деньги своим телом. На краешке купюры карандашом было написано два слова: ЗАСАДА. ПОДЫГРАЙТЕ. Она вытащила купюру до конца, хотела положить ее на стол, но как бы случайно уронила в свой стакан с водой.

— Черт побери. Я что-то сегодня такая неловкая. Минутку.

Из контейнера возле стены она выхватила пачку бумажных салфеток, выудила купюру и стала промокать салфетками, пока та не стала почти совсем сухой. И никакой посторонней надписи больше не было.

Фишер встала и пошла впереди к двери, выходящей