Загробная политика Саши Маузера - Александр Пасацкий

кофе тремя большими глотками – в горле чего-то резко пересохло. – Предположим, что мне в клинике что-то с головой сделали, и я плохо соображаю. Не напомнишь, как меня зовут?

- Саша Маузер, конечно же.

- Ага, - значит, не обозналась. – А тебя как?

- Эльза.

- Ага…. И ты моя сестра?

- Дошло наконец-то?

- Вроде да. Амы с тобой прям брат и сестра, да?

- Что, так плохо помнишь?

- Понимаешь, операция, которую мне делали, была связана с изучением мозговой активности, - придумал я с ходу. – Поэтому я могу не помнить многие вещи, которые происходили до этого.

- Представляю, что твоя жена скажет, - фыркнула Эльза. – А дети? Каково им будет?

- Ты же сейчас шутишь, надеюсь?

- Да, шучу. Но про то, что я твоя сестра – правда. Наполовину.

- Что именно наполовину? – не понял я. – Наполовину правда, или наполовину сестра?

- У нас общий отец и разные матери. Твой папа нагулял меня с моей мамой, после того, как твоя мать вас бросила. Потом, правда, он мою маму тоже бросил, и закрутил роман с той, которая потом стала твоей мачехой.

Ну, в принципе, здесь не было ничего такого нового, моя прошлая…. то есть, позапрошлая история жизни была аналогична рассказанной. С одним отличием - со своей наполовину сестрой я там не общался больше десяти лет, и даже понятия не имел, как она выглядит. Здесь же, видимо, дело обстояло иначе, раз Эльза меня сразу узнала, и подсела. Осталось поделикатнее выяснить детали.

- Знаешь, я все еще продолжаю ничего не помнить. Расскажи еще что-нибудь.

- Мы дружили, но потом тебя уволили с работы, ты резко впал в депрессию, и решил заработать денег много и сразу, для чего и пошел в клинику по объявлению, а потом вообще пропал. Я уже думала, что ты не объявишься, заработаешь денег и уедешь, ничего не сказав, а тут захожу в кафе – а ты сидишь.

- А у меня точно нет жены и детей? – уточнил я на всякий случай. В таком деле лучше переспросить лишний раз.

- Нет, ты одинокий лузер-неудачник.

- Ну, и Слава Богу! А что там с работой? Я где-то работал?

- Да, ты работал на местном телевиденье, вел какую-то передачу…. не помню, как называлась.

Я приоткрыл рот. Так вот оно что! А я думаю – почему меня все узнают и здороваются?

- А за что меня уволили?

- Вроде ты сам психанул, и уволился. Тебя вечно что-то не устраивало.

- А жил я в этом районе, или в каком-то другом?

- Да, жил тут, неподалеку, снимал какую-то халупу…

- Ясно. Ну, раз мы все выяснили, то я пойду, а то у меня там одна рыжая демониха без присмотра уже больше часа, даже боюсь представить, что она уже успела натворить. Давай позже как-нибудь пересечемся, поговорим.

- Давай, - вздохнула новоявленная наполовину сестра. – Только ты свою рухлядь забери, мне она нафиг не сдалась.

Я было поднялся… и тут же сел обратно.

- Рухлядь – в смысле, телевизор какой-нибудь?

- Нет.

- Холодильник?

- Нет.

- А что тогда?

- Машину, конечно! С тех пор, как ты исчез, она у меня во дворе под окнами стоит. Соседи уже косятся, некоторые предлагают на металлолом сдать.

Я пожевал губами, и – еще раз на всякий случай – уточнил:

- У меня есть машина?!

- Да. Так заберешь, или нет?

- Можно, - таких приколов я не видел еще, парни – выходишь из комы, завидуешь соседу, который рассекает на тюнингованной кобыле, и оказывается, что у тебя все это время была своя тачка. Твою ж материю! – А ты далеко живешь?

- Нет, совсем рядом. Пошли?

- Идем.

- Уже уходите? – огорчилась за стойкой бариста Юля, когда я направился к выходу.

- Мы еще вернемся, - пообещал я, и сверкнул улыбкой на прощание. Эльза только хмыкнула под нос. Ну, думаю, у каждого, кто бы узнал, что у него есть машина, поднялось бы настроение для белозубых улыбок.

*****************

- Это еще что… такое? – почесав затылок, я уставился на ржавую, грязную, со спущенными колесами, колымагу неопределенного цвета, чем-то напоминающим красный. Кроме нее других машин в крошечном, зажатом со всех сторон многоэтажками дворе не было, и надеяться, что это просто ошибка, было бы глупо. – Хочешь сказать, это моя?

- Твоя, - подтвердила новоиспеченная систер. – Ты ее мне оставил, сказал продать, если вдруг не вернешься, а деньги оставить себе. Но я подумала – а нафига париться? Такие деньги я лучше без напряга сама заработаю. Так и стоит тут уже неделю.

- Ладно, - в конце концов, иногда надо радоваться тому, что есть. – Давай ключи.

- Сейчас домой сбегаю.

Пока ее не было, я еще раз обошел со всех сторон неожиданное имущество. Вытянутое двухдверное купе с торчащим над капотом нагнетателем своим внешним видом что-то напоминало – к счастью, моя память благодаря проведенным в дни молодости бесчисленным часам за всякими компьютерными игрушками была забита всякой ненужной фигней, и, покопавшись в памяти, я сообразил, что больше всего эта машина напоминает «Форд Фалькон», года эдак… шестьдесят пятого. Только вот на крышке багажника – полустертая надпись «Бук 6-с». Конечно, не «санлайнер», как у Амберсона, но тоже ничего так. Хотя кого я обманываю, спрашивается? Натуральный аналоговнет – у нас есть, а нигде больше нет*….

- Нашла, - вернулась Эльза, вертя на пальцах связку из двух ржавых ключей. – Держи.

- Спасибо.

Вставив ключ в замок на водительской двери, я попытался его повернуть, но ничего не получилось.

- Да у тебя, по ходу, вообще в голове все почистили, - посочувствовала родственница. – Надо два раза дернуть вверх, два раза вниз, стукнуть по двери, и только потом повернуть ключ.

- И чтобы я без тебя делал, - буркнул я, следуя ее совету. Дверь и правда открылась – с натужным скрипом. Внутри – кожа и дерево вместо пластика, огромная баранка, допотопная ручка коробки переключения передач, сдвоенное переднее сиденье и первобытные приборы…. Ну, и, конечно же, соответствующий запах.

- Ладно, я пошла, у меня там кальян как раз раскурился, - сообщила систер. – Заезжай как-нибудь.

- Подожди! – но,