Том 10. Публицистика (86) - Алексей Николаевич Толстой

class="p1">У кого живое сердце, сказал он, разбивай вдребезги проклятое мещанское оцепенение, уходи на просторы, зажигай костры вольной жизни!

Широкими мазками, торопливо и гениально он рисовал тупое и зверское лицо класса эксплуататоров. Вот она – российская, вымазанная постным маслом ненасытная харя. Любуйтесь!

Я еще был мальчиком, я помню то впечатление грандиозного взрыва, отдавшееся по всему миру. В затхлой, казалось бы такой прочной, буржуазной жизни была пробита брешь, куда устремились все, у кого было живое сердце.

В какой-нибудь год имя Горького облетело весь мир. Он стал предтечей революции, ее буревестником.

Близость к Ленину организовала его бунт, устремила его искусство к ясно намеченным и конкретным целям.

Близость к Сталину организовала его работу: кроме личного творчества, он взял на себя огромную и важную задачу руководства советской литературой. Он гневно и непреклонно вел советскую литературу на мировые высоты. Он вел советскую литературу единственным ее путем, – реализма, культуры, правды, широкого и глубокого познания всего многообразия нашей советской жизни.

Его руководящей идеей была формула Ленина: «Само стремление к охвату общего – уже спасает нас от косности».

Таков путь советской литературы: стремление охватить как можно глубже, как можно правдивее нашу сложную, творческую, растущую, небывалую жизнь. На страже этого стремления стоял и стоит бессмертный Горький.

Товарищи, не похоронным маршем, а победной песней жизни встречаем великого художника, живущего с нами и продолжающего помогать нам своим неувядаемым словом нести высоко, все выше факел советского искусства.

Да живет вечно Горький в наших сердцах и в наших творениях!

Зарубежные впечатления*

Я пробыл за границей около двух с половиной месяцев. Побывал в Бельгии, Голландии, Англии, Франции, Чехословакии. Трудно передать, насколько разнятся мои заграничные впечатления этого года от впечатлений во время поездки за границу в прошлом году. В настроениях самых широких масс Западной Европы произошли глубокие сдвиги.

Весь мир раскалывается на два лагеря – лагерь войны и фашизма и лагерь мира. Симпатии народных масс явно обращены в сторону Советского Союза – оплота мира. В народных массах Западной Европы укрепляются и растут симпатии к Советскому Союзу. От СССР они ждут разрешения чудовищных противоречий, в которых запутался капиталистический мир, и в первую очередь – охраны мира, охраны своих городов от участи Мадрида.

Этот рост симпатий к Советскому Союзу наглядно выявился во время Конгресса защиты мира в Брюсселе. Около половины участников этого конгресса составляли христианские союзы – их никогда нельзя было упрекнуть в излишней любви к СССР. И для всех нас приятной неожиданностью была та буря рукоплесканий и поднятых рук со сжатым кулаком, когда на трибуне впереди стола (где сидели Вандервельде и бородатый кирпично-багровый Де-Брюкер) появился председатель нашей делегации Шверник.

Эта встреча защитника мира могла лишь сравниться с овацией в честь делегата Испании. Приветственная демонстрация товарищу Швернику была вещественным доказательством жажды мира среди широчайших слоев интеллигенции и пролетариата Западной Европы.

Конгресс принял ряд конкретных предложений, которые должны способствовать укреплению борьбы за мир. В частности, конгресс решил обратиться с призывом ко всем физикам и химикам, кончающим высшие учебные заведения, давать присягу в том, что знания они будут обращать только на дело мира. Решено подобрать ряд книг западных и советских писателей антивоенного содержания и издать их для широкой пропаганды мира в Западной Европе. Кроме того, составить хрестоматию из антивоенных и антифашистских произведений лучших писателей, которую ввести для обязательного чтения во всех школах. Писатели Советского Союза должны принять активное участие в осуществлении этих мероприятий Конгресса защиты мира.

* * *

После конгресса я выехал в Англию. В Лондоне я встретился с Уэллсом и Хексли. Хексли окончил новую книгу. Этот талантливейший английский писатель чувствует эмоционально глубокие противоречия буржуазного мира. Но в нем еще нет прямой решимости перейти в лагерь друзей Советского Союза. На фоне того, что сейчас делается в Европе, фигура Хексли является почти что символической. Если бы я захотел вывести в каком-нибудь своем произведении интеллигента Западной Европы наших дней, бьющегося в этих противоречиях, я бы не нашел более яркой и колоритной фигуры, нежели Хексли. Нам нужно провести большую работу, чтобы помочь таким людям, как Хексли, перейти в наш лагерь. Мы, писатели, должны все свое внимание бросить на широко развернутый показ и пропаганду нашего искусства за границей и внедрение его в сознание масс трудящейся интеллигенции Западной Европы.

Уэллс последнее время занят сценарной работой. По его сценариям уже поставлено несколько фильмов. Я видел в Праге новый фильм Уэллса «Через сто лет». Технически он сделан блестяще, грандиозно, ваше воображение потрясено, подавлено, но в смысле сюжетном картина во второй части, где показана техника и культура будущего, – слаба. Однако, несмотря на это, фильм воспринимается зрителем как остро направленный антифашистский памфлет. Хотел ли этого Уэллс – не знаю. Может быть, его задачей было показать только бессмыслицу войны, но вышло так, что «Через сто лет» направлен против фашистской идеи возвеличения войны, против идеализации грубого героизма времен Нибелунгов.

* * *

Жизнь в Англии значительно отличается от жизни на континенте. Чувствуется, что Англия сторонится европейских дел и силится остаться в позиции наблюдателя, сохраняя внутри страны статус-кво. Но эта политика есть политика страуса. Кровавые вихри Европы неудержимо перемахивают через Ла-Манш. И в Англии фашизм уже поднимает свое низколобое рыло. Английский фашизм начал, как полагается, с попытки погрома в беднейших еврейских кварталах, но рабочие-евреи организовали крепкую оборону и не допустили до погрома. После небольшой стычки фашисты удалились, обещаясь в другой раз по-настоящему пустить пух из еврейских перин.

Кризис оставляет жестокие следы на всей английской жизни. Официально в Англии два, неофициально – три миллиона безработных. Нищенствовать в Лондоне запрещается. И вот на центральных улицах – на Стренде в Сити, на Пиккадилли – часто можно увидеть такую картину. Медленным шагом идет враскачку группа безработных и распевает старинные мрачные, унылые песни, мотивы которых напомнили мне русские народные духовные песни. Один из участников группы собирает в шапку «плату за представление». Видел я и следующую картину. На тротуаре одной из улиц аристократического центра города сидит на корточках человек и быстро мелом и углем рисует на панели пейзажи. Делает он все это с замечательным мастерством. Любители заказывают художнику любой пейзаж и за пару медяков имеют возможность в течение нескольких минут посмотреть на произведение, по которому через минуту пройдут подошвы прохожих. У нас такому человеку государство дало бы возможность учиться в Академии художеств. В Лондоне он рисует на асфальте.

* *