Вторая мировая война. Полная история - Мартин Гилберт

возобновим наше продвижение везде, где возникнет новый центр сопротивления. Москва, — добавил он, — как центр этой доктрины, должна исчезнуть с лица земли, как только ее богатства будут отвезены в убежище».

Те, кто был полон решимости предотвратить такой исход войны, в июле удвоили свои усилия. Из Лондона планировалось направить военную и медицинскую помощь Советскому Союзу в значительных масштабах и даже переправить американскую помощь, шедшую тогда в Британию, из британских в советские порты. Продолжались воздушные атаки на Германию, несмотря на значительное улучшение немецкой противовоздушной обороны. Во время бомбардировки Бремена 4 июля пять из двенадцати атаковавших самолетов были сбиты. За храброе продолжение операции и возвращение выживших домой командующий операцией, австралийский пилот Хьюи Эдвардс, получил Крест Виктории. Более чем за 1500 километров к югу 5 июля югославский партизан-коммунист Тито обратился к своим собратьям-югославам. «Сейчас самое время, — заявил он, — наступил час подняться как один человек в битве против захватчиков и наемников». На следующий день Тито отправил черногорского студента Милована Джиласа в его родную провинцию для организации сопротивления немецким оккупационным силам. Тито сказал Джиласу: «Стреляйте в любого, кто колеблется или демонстрирует отсутствие смелости или дисциплины!»

7 июля в сербской деревне Бела-Црква произошло первое вооруженное столкновение между небольшим коммунистическим отрядом и немецкой полицией. Двое полицейских были убиты.

Во многих областях планы сопротивления воплощались медленно, но продвижение немцев в Советском Союзе посеяло страх во всех плененных народах. 6 июля на Ленинградском направлении немецкие войска подошли к Тарту, примерно в 330 километрах от бывшей столицы империи[47]. Но в рядах германского верховного командования тревогу вызывала именно неоднократно продемонстрированная способность Красной армии к контратаке. Как отметил Гальдер в дневнике: «В штабе все борются за честь рассказывать самые волнующие истории о силе русских войск»[48]. 6 июля две немецкие дивизии были отброшены из Жлобина. Попытка прорвать с помощью танков первую линию обороны Сталина в Рогачеве была отбита. Имелись доказательства того, что советские подкрепления развернуты в Орле и Брянске.

В начале июля британская разведка узнала из сообщений немецкой армии, зашифрованных «Энигмой», что немцы читали определенные коды советских ВВС в Ленинградской области, а также расшифровывали сообщения советского Балтийского флота. Эта информация была передана британской военной миссии в Москве 7 июля с просьбой предупредить советское командование о данном провале его безопасности. В тот день в Атлантике США начали операцию «Индиго» — высадку морской бригады в Исландии. Для американского народа Рузвельт оправдал эту операцию необходимостью защиты Западного полушария; но она стала важным вкладом в поддержание британского трансатлантического судоходства ближе к Британии. Сам Рузвельт четыре дня спустя на карте, вырванной из журнала National Geographic, обозначил новое расширение американских патрулей в Атлантике на восток: теперь эти патрули оказались в 640 километрах от северного побережья Шотландии.

8 июля немецкие войска вошли в Псков, менее чем в 300 километрах от Ленинграда. В тот же день, во исполнение своих суровых слов, сказанных пять дней назад, Сталин отстранил генерал-майора А. А. Коробкова от командования 4-й армией РККА. Обвиненный в том, что «позволил немцам уничтожить его армию», Коробков был расстрелян 22 июля[49]. В день захвата Пскова в штабе Гитлера в Восточной Пруссии в Растенбурге генерал Гальдер отметил в дневнике: «Непоколебимо решение фюрера сровнять Москву и Ленинград с землей, чтобы полностью избавиться от населения этих городов, которое в противном случае мы потом будем вынуждены кормить в течение зимы».

У Гитлера, казалось, были причины для самоуверенных и воинственных заявлений. 9 июля он узнал, что 287 704 советских солдата были взяты в плен и 2585 советских танков уничтожены к западу от Минска, где заканчивались операции по зачистке. В каждом захваченном немцами районе были сформированы партизанские отряды. Некоторые, например созданные полковником В. И. Ничипоровичем, были составлены из остатков почти уничтоженных боевых единиц. На севере, когда Красная армия отступала по дороге между Псковом и Лугой, партизанский командир Дудин, потратив десять дней на сбор 123 винтовок и двух легких пулеметов у отступающих советских подразделений, «ушел», как он сообщил, «на позицию партизанского отряда, укрывающегося с населением в лесу». 9 июля Дудин выполнил свою первую акцию в немецком тылу. В течение двух месяцев он уничтожил более двадцати немецких грузовых автомобилей и убил 120 немцев, «не считая тех, что пришлись на долю Красной армии на основе предоставленной нами информации».

Информация была ключом к выживанию. 9 июля группа британских шифровальщиков взломала код «Энигмы», использовавшийся немецкой армией для управления сухопутными и воздушными операциями на Восточном фронте. Но хорошая разведка редко может восполнить серьезную нехватку оружия. 10 июля, когда первая добровольческая дивизия покинула Ленинград и ушла на постоянно наступающую линию фронта, винтовок на всех не хватало. В то время как каждому давали ручные гранаты и бутылки с зажигательной смесью («коктейли Молотова»), многие, у кого не было винтовок, вместо этого несли кирки, лопаты, топоры и даже охотничьи ножи. В тот же день в Коростене была проведена массированная советская контратака с целью обороны Киева, но затем немцы ее отбросили. «Он бесконечно уверен в победе, — писал Вальтер Хевель о Гитлере после того, как увидел фюрера в Растенбурге 10 июля. — Задачи, стоящие перед ним сегодня, по его словам, ничто по сравнению с теми, что были за годы борьбы, тем более что у нас самая большая и лучшая армия в мире».

10 июля Гитлер говорил с Хевелем о евреях. «Есть только один человек, — сказал фюрер, — кто понял, что евреи — бацилла и брожение, вызывающее все разложение в обществе. И я доказал, что народы могут выжить без евреев, что экономика, культура, искусство и тому подобное могут существовать без евреев и, по сути, лучше. Это самый жестокий удар, который я нанес евреям».

Более того, жестокие удары наносились евреям ежедневно, так как немецкие войска оккупировали районы с населением, насчитывающим более миллиона евреев. 7 июля, как сообщали из Берлина одиннадцать дней спустя, в Двинске «без церемоний были расстреляны и захоронены в заранее подготовленных могилах 1150 евреев». Во Львове «согнаны и расстреляны» 7000 евреев. В Добромиле убиты 132 еврея. В Луцке 30 июня расстреляны 300 евреев, а 2 июля — 1160. В Тарнополе убито 180 евреев. В Золочеве число уничтоженных евреев могло достигать 300–500.

Такие отчеты с грифом «совершенно секретно» собирались каждые несколько дней. Если полностью опубликовать их вместе, получится целая книга, такая же большая, как эта. Не только евреев, но и бывших советских чиновников и местных высокопоставленных лиц казнили в большом количестве в каждом городе и деревне, захваченных немецкой армией. Советские военнопленные оставались жертвами преднамеренной варварской дикости с первых же минут плена. 10 июля в Берлин поступила информация об ужасных условиях в лагере для военнопленных в Малом Тростенце, недалеко от Минска, где сотни советских солдат ежедневно