Живут во мне воспоминания - Муслим Магомаев

Я уже упомянул выше, что по требованию народа Г. А. Алиев вернулся из Нахичевани в Баку, чтобы возглавить Азербайджан. Личности такого масштаба не могут не возвращаться. Через некоторое время Гейдар Алиевич отправился в Мекку, совершил хадж, и это показывало телевидение. Для меня в таком его поступке не было ничего неожиданного. Я и раньше догадывался, что Алиев был человеком верующим, просто он никогда этого не демонстрировал, поскольку в советские времена это было просто невозможно. То, что в семье Алиевых придерживались мусульманских обрядов, я знал давно. Когда Гейдар Алиевич куда-нибудь уезжал, мы с Тамарой обычно были среди тех, кто его провожал, — нас приглашала Зарифа Азизовна. Я уже тогда заметил, что при ней всегда была с собой маленькая книжечка, Коран, а вслед Гейдару Алиеви-чу она поливала дорогу водичкой — это мусульманский ритуал. Несмотря на то что при советской власти людям навязывали коммунистические убеждения, во многих семьях придерживались своих национальных обычаев, своей религии. Во все времена душе нужна вера.

Вспоминаю, как Гейдар Алиевич установил приятную для меня традицию — он хотел, чтобы каждый август мы с Тамарой обязательно приезжали в Баку и здесь отмечали мой день рождения. Он считал нужным, чтобы мы ежегодно могли видеться. Я воспринимал это как выражение любви и уважения к нам. В Загульбе, недалеко от его президентской дачи для нас отводили отдельный дом. Помню, как Гейдар Алиевич в первый раз организовал такую встречу. Мы подъехали к гостевому дому. Смотрю, перед входом собралось много известных наших деятелей искусства, писателей, режиссеров, профессоров, деятелей науки. Когда я подошел, ко мне обратился писатель Рустам Ибрагимбеков:

— Ты не знаешь, что случилось? Прежде на президентскую дачу нас никогда не приглашали всех вместе…

— Понятия не имею. — Понятие-то я имел, но не хотел признаваться.

Зашли мы в зал, сели за стол. Гейдар Алиевич посадил нас с Тамарой рядом с собой. И потом обратился к собравшимся:

— Я пригласил вас, чтобы отметить день рождения нашего Муслима.

Сказал, а я вижу — от неожиданности на лицах у кого радость, у кого удивление, у кого недоумение, у кого… Как положено, был тост. Гейдар Алиевич сказал много добрых слов в мой адрес. Прием шел своим ходом…

Зал в гостевом доме был большой, прекрасно оборудованный. Но я обратил внимание, что в нем не было рояля. Спросил об этом Гейдара Алиевича. А он в свою очередь:

— Ты что, петь собрался?

— А почему бы нет?

Тогда Гейдар Алиевич хитро сказал:

— Что делать, такие мы бедные… В следующий раз будет тебе рояль.

Между тем подозвал своего помощника, что-то шепнул ему. И минут через двадцать-тридцать рояль прикатился. Откуда они его взяли за столь короткое время? Я знал, что в гостевом доме его до этого не было. Чтобы привезти такую тяжесть, нужна грузовая машина.

Во всяком случае потом этот рояль стоял в зале постоянно. И место ему нашли очень удачное — в зале пустовал огромный угол и словно ждал, когда сюда поставят этот великолепный инструмент. Впоследствии, когда мы снова встречались здесь, то музицировали и вспоминали, каким чудесным образом он здесь оказался.

В 2002 году Гейдар Алиевич организовал трехдневное празднование моего шестидесятилетия. По всему Баку были развешаны афиши с поздравлением мне. В первый день в зале дома приемов он вручил мне орден, которым я был награжден к юбилею, и сказал немало добрых слов в мой адрес. На следующий день в огромном Дворце республики (носящем теперь имя Г. А. Алиева) в мою честь был устроен концерт, где выступили и мы с Тамарой. А на третий день в ресторане большого дворца «Гюли-стан» прошел прием, на который были приглашены лучшие люди республики. На всех этих мероприятиях Гейдар Алиевич говорил обо мне. Удивительно, но за эти три дня он ни в одной из трех речей ни разу не повторился. Я могу сравнить эти его выступления — у меня есть их видеозапись. Это лишь частный случай. А ведь Г. А. Алиев мог выступать с государственных трибун с большими, ответственными докладами, которые длились иногда по нескольку часов. И всегда говорил блестяще, его речь была четкой, логически выстроенной.

Помню, как тогда в Баку Гейдар Алиевич сказал Тамаре: «На следующий год мы и тебе будем устраивать такой же юбилей». На что она осторожно ответила: «Гейдар Алиевич, не загадывайте. Давайте доживем до этого». Как в воду глядела…

В свое время я сделал портрет Г. А. Алиева — единственный портрет государственного деятеля среди написанных мною портретов композиторов, поэтов, писателей. Я нарисовал Гейдара Алиевича не в строгом костюме с галстуком, то есть без всякого официоза, а в обычной тенниске, улыбающимся. Когда я подарил портрет, Гейдар Алиевич принял его с благодарностью и сказал: «Муслим, таким видел меня только ты и моя семья». В кругу семьи он действительно был простым, веселым, остроумным человеком. Зато в кабинете президент Г. А. Алиев был серьезен, порой даже суров, требователен, не выносил нечеткости в работе, ошибок. Для дела это всегда необходимо, ведь на нем лежала огромная ответственность.

Не прощал он и предательства. Надо сказать, что в непосредственном окружении Г. А. Алиева имелись люди, кто не просто подводил его. Как-то в одном из разговоров Гейдар Алиевич обмолвился о том, что его часто предают, и вспомнил известную пословицу: «От любви до ненависти один шаг». Помню, я тогда сказал ему: «Надеюсь, что по отношению ко мне вам никогда не придется так "шагать"».

На моей памяти в его ближайшем окружении было два таких человека. Они бывали в его доме, одного из них, молодого, он почти приблизил к себе. И вдруг предательство: приехав в Москву, тот стал говорить о Гейдаре Алиевиче гадости. И подобные случаи потом повторялись с этими двумя не раз: в глаза — одно, за спиной — другое.

Я всегда удивлялся Гейдару Алиевичу — ведь у него был такой богатый жизненный опыт, одна работа в КГБ Азербайджана должна была развить в нем особое чутье, знание людей. Но оказалось, что никакая служба в столь серьезном учреждении не изменила его души, не убила в нем Человека, доброты. Он, видимо, изначально не хотел видеть в людях плохого, доверял им, и потому ошибался.

В последний раз Гейдар Алиевич позвонил нам б июля, чтобы поздравить Тамару с днем рождения. В это время у нас на даче находилась съемочная группа, приехавшая туда, чтобы сделать репортаж к юбилею. Звонок от Гейдара Алиевича раздался как раз во время съемки, и то, как Тамара разговаривала ним, было записано на пленку. Тамара потом вспоминала, что она сразу почувствовала, насколько голос Гейдара Алиевича изменился, стал словно «матовым».