Визиты: Осенние визиты. Спектр. Кредо - Сергей Лукьяненко

Девчонка не виновата. Когда Мария умрет, у нее будет шанс прийти в себя. Наверняка будет…

Над ним взвизгнули пули, и он вжался в прелую, пахучую листву, пытаясь втянуть голову под защиту бронежилета. Секундная пауза – и снова очередь. Не в него, а в попытавшегося приподняться Семена. Они обменялись короткими взглядами – ничего, оба целы…

Карамазов стрелял с интервалами в несколько секунд. Короткими, по три пули, очередями. «Стечкин» все же не автомат, патронов в магазине поменьше…

Да он же отступает… или прикрывает отход!

Шедченко вскинулся, страх исчез куда-то, и он успел увидеть, как исчезают среди деревьев девушки, убегают – легко, свободно, и в движениях Марии нет даже намека на хромоту, а Карамазов пятится, чуть отстав от них, водя стволом. Их взгляды встретились – и киллер выстрелил. Это опять было похоже на сон – воздух вокруг взвизгнул сразу со всех сторон, пули пели, словно Шедченко стоял посреди растревоженного пчелиного роя…

Но ни одна не коснулась Николая.

Карамазов опустил захлебнувшийся автомат и исчез вслед за женщинами. Шедченко медленно опустил глаза, оглядывая себя. Не может быть. В горячке боя порой не чувствуешь ран.

Но он и впрямь был цел.

Семен встал, его лицо было перепачкано, похоже, паренек обнимался с землей покрепче, чем он. Тупо посмотрел на Шедченко.

– Вы же ее подстрелили…

Николай кивнул.

– И парня я ранил, – задумчиво, с невнятным сомнением сказал Семен. – Как же это, а?

Шедченко молчал. Смотрел на старика, распростертого на траве, на белую щепу под ногами… Будет работа следакам – пули из берез выковыривать.

– Я не буду их преследовать, – тихо произнес Семен. – Что хотите… у меня жена.

– И я не буду. – Шедченко медленно пошел к Визарду.

8

Небо кружилось над ним, небо ждало его.

Снова…

Какой короткий путь выпал в этот раз.

Визард слышал осторожные шаги. Потом он увидел Шедченко.

– Что она с вами сделала? – Кажется, полковник пытался говорить сочувственно. Это плохо у него получалось, но Визард был благодарен за попытку.

– Помогла умереть… – В груди что-то заклокотало.

– Врачи могут вас спасти? – Шедченко склонился над ним, заслоняя небо. Ничего, это ненадолго.

– Нет, спасибо.

– Почему вы не пришли к нам с Хайретдиновым? Почему? – В голосе Шедченко были и тень жалости, и досада… легкая такая, характерная досада военных людей на непонятливых штатских. За Шедченко маячил какой-то бледный грязный парень с пистолетом. Охранник, похоже…

– У меня… свой альянс.

– Пацан? Да вы дурак, профессор.

– Наверное… – Он закашлялся, но кашель уже стал другим, не привычно сухими рывками боли в распадающихся легких, а мучительной попыткой вытолкнуть забившую бронхи кровь. – Николай… я попрошу вас… уйдите.

– Почему? Мальчишка где-то рядом?

Визард промолчал. Почему Николай говорил о детях в единственном числе?

– Не думаю, что это станет правильным решением. – Шедченко словно подвел черту секундным раздумьям. – Не думаю.

– Полковник, Тьма и Свет вошли в союз. Все изменилось… теперь. Поговорите с Визирем… Он должен понять. Вам всем надо объединиться. Всем… Убейте их и разбирайтесь между собой.

– Как ее убить, Визард? Из гранатомета? Или серебряной пулей? – горько спросил Шедченко. – Вы же видели…

– Я скажу как… мальчишкам, если вы уйдете.

– Мальчику, а не мальчишкам, – непонятно и зло поправил Шедченко.

Да, вот в чем дело. Он считает, что Кирилла уже нет… Визард не стал его разубеждать – времени не было. Николай огляделся, потом спросил:

– Почему?

– Скажем… в компенсацию за то, что я мог бы сделать. Они верили мне больше… чем я заслуживаю.

Секунду Николай смотрел ему в глаза, потом кивнул.

– Мы уходим, старик. Не держи зла.

Визард не стал отвечать – сил было уже слишком мало. Он даже закрыл глаза, но небо все равно осталось над ним, просвечивая сквозь веки, кружась, призывая. Еще чуть-чуть… чуть-чуть подожди…

Он знал, что прошло меньше пяти минут, прежде чем его лица коснулась детская рука. Но минуты казались вечностью… И в этой вечности была лишь боль, но все равно – она стала последним подарком уходящей жизни. Только мертвым не больно.

– Аркадий Львович…

Визард заставил себя поднять веки. Кирилл и Визитер… они словно двоились перед глазами.

– Аркадий Львович! – уже с другой интонацией, успокаиваясь, повторил Кирилл. – Что вы?

– Ухожу… – Он почувствовал, что задыхается, повернулся набок, выхаркивая алую кровь. Кирилл вскрикнул, отстраняясь, Визитер придержал его за плечи, помогая выпрямиться. – Спасибо, – прошептал Визард.

– Почему?

– Так получается, мальчик. Знание мертво… беспомощно… в нем нет спасения.

– Аркадий Львович, не надо…

Визард улыбнулся. Какими глупыми все-таки бывают дети. Как будто он хочет этого…

– Если вы победите, то я еще вернусь… когда-нибудь. Чтобы поспорить с вашей правдой. Так повелось…

Визитер замотал головой, молча не соглашаясь. Пусть. В мире много правд…

– Не плачь, Кирилл, – сказал Визард. – Помнишь, как ты говорил… Но будет день, я вынырну из снов… Когда настанет мое время… когда я стану нужным…

– Что мы можем сделать? – спросил Визитер.

– Победить. Убить… девушку.

– Как? – Лицо Визитера не дрогнуло.

– Не знаю. Она неуязвима… пока ее любят, пока ей служат. Она пожирает чужую любовь и силу. Она… словно кривое зеркало, где все остается, но все искажено. Она – самое худшее зло… ибо пришла под маской добра.

– Аркадий Львович…

– Лишите ее любви, – прошептал Визард. – Я не знаю как. Но пока ее любят, пока Прототип верит ей – она побеждает.

Кирилл кивнул сквозь слезы, то ли понимая, то ли просто пытаясь показать, что слушает.

– А теперь уходите, – попросил Визард. – Пора… через семь минут здесь будет патруль. Уходите, весь район набит милицией.

– А вы?

– Мальчик, пусть мертвые хоронят своих мертвецов. Не бойся за меня, я уже почти там.

Он закрыл глаза, ему не нужно было видеть, он и так знал, что Визитер утаскивает Кирилла, что мальчишки уходят. А небо кружилось, спускаясь все ниже. И, словно в насмешку, сила, его сила все росла, достигая предела, который отправит его в очень-очень далекий путь. Он начал видеть то, что еще не случилось, – рывками, вспышками, и лицо его искажалось то гримасой страдания, то усмешкой. Потом он достиг пика.

Парад-алле.

Закрытие циркового сезона.

– Мразь… – прошептал он, когда смог понять, что происходит там, в будущем.

Но в этот миг небо коснулось его.

9

– Отравитель, – сказал Скицин. – Гнусный, неумный отравитель себя и меня.