Переговорный процесс - Максим Волосатый

Долго еще? Сквозь нерадостные мысли Степа глянул на неутомимо двигающуюся вперед спину сакса. Шойс пробивал дорогу, как настоящий кабан. Ветки, камни, лужи – это все отлетало либо вбок, либо доставалось в обнаруженном и сильно усеченном виде Степе, идущему вторым. На долю третьей, Селены, к счастью, не оставалось ничего. А единственной головной болью замыкающего короткую процессию Петрухина было только не отстать. Последнему в таких пробежках всегда идти тяжело.

В темноте что-то метнулось наискосок, и Декстер на бегу подхватил импульсник. Степа для равновесия схватился за плазменник. Что? Нет, ничего. Тишина и темнота. Только выныривают из темноты ветки, бросаются под ноги камни и кто-то смотрит тяжелым взглядом внутрь черепа. Бр-р. Степа поежился. Неприятное ощущение.

Декстер вдруг остановился. Не стал как вкопанный, обнаружив что-то неизвестное и непонятное, а просто остановился. Выпрямился, опустил оружие. Степа последовал его примеру. Пришли? Он осмотрелся вокруг и вдруг понял, что рисунок на забрале шлема как-то поблек, смазался. Что такое? Донкат моргнул и вдруг удивился. Как это он так не заметил? Все пространство перед ними было залито жемчужным светом. Причем его не только что включили. Он был здесь все это время. А они как-то подошли и не заметили. Чудеса. Степа присмотрелся внимательнее. Ой, мама. Этого же только что не было.

Они стояли на краю тумана. Того самого. Молочного. Как в Степином сне. Вот сейчас из него появится кто-то. Степа замер в ожидании… Предвкушении… Ну же. Ну!

Никого. Тишина, молчание. Перекрученные ветви деревьев, тянущиеся в туман. Трава на изболоченных кочках, над которой стелется белая пелена. Неподвижные камни, окутанные плотной ватой струящихся спиралей молока. И четыре фигуры, замершие на краю белой стены.

– Пришли, – профессор завороженно вышел из-за спины Степы и подошел к стене.

Протянул руку. Стена отпрянула. Донкат замер, профессор повернулся к стоящему рядом Декстеру и улыбнулся.

– Оно. Все, как в прошлые разы. Не хочет со мной знаться.

Он еще раз протянул руку, и опять в молочной стене появилась выемка. Петрухин шагнул вперед. В стене образовалась ниша. Он сделал еще один шаг и… пропал.

– Профессор! – Декстер бросился вперед и отпрянул.

С ним туман тоже не желал иметь ничего общего. Перед саксом образовалась такая же ниша, только размером раза в два побольше.

– Странно, – раздался в наушниках голос Селены. – А я как раз вообще ничего не чувствую. Может, подождать?

И тут в клубах молока раздвинулась завеса, и появился Петрухин. Довольный, как девственник после первого раза. Выражение лица, по крайней мере, было один в один.

– Здорово, – восхищенно выдохнул он. – Конечно, подожди. В прошлый раз он тоже не сразу принял тебя.

– Что здесь здорового? – нахмурился Степа, прерывая их диалог. – Он же с вами не хочет общаться.

– Я такое сказал? – лучезарно удивился профессор. – Извините за неточную формулировку. Он не хочет меня касаться. Пока. Но ощущения внутри него совершенно фантастические. Общаемся мы замечательно.

– И что он говорит? – Степе очень хотелось узнать, что это не он один такой ненормальный, который общается с белым «нечто».

– А это у каждого свое, – ясно улыбнулся профессор. Он как будто помолодел лет на десять. Морщины разгладились, напряженные складки между бровей и около рта разошлись. Даже кожа как будто стала более упругой. Степа присмотрелся. Ничего себе. Или это освещение такое?

Петрухин тем временем сделал приглашающий жест.

– Не желаете?

– В другой раз, – открестился сакс. – У нас еще пара незаконченных дел есть.

– Точно, – подпрыгнул на месте Степа. – Там же наши.

Он перевел взгляд на забрало.

– Ой-е…

– Угу, – согласился с ним Декстер. – Вот и я про то же.

Забрало шлема напоминало забытую под дождем палитру, состоящую из двух красок. За расплывшимися линиями было невозможно угадать ничего. Кто там с кем воюет? Да и воюет ли вообще?

– Профессор, – сакс повернулся к впавшему в медитацию Петрухину. – Вам нужна помощь?

– А, что вы сказали? – Петрухин обернулся к Декстеру. Даже через забрало шлема был виден отблеск молочной белизны, играющий на его лице. А ведь он отвернулся…

– Я спрашиваю, нужна ли вам физическая или иная поддержка в ваших экспериментах. И можете ли вы некоторое время обойтись без нас?

– Сколько угодно, – безмятежно ответил профессор. Но у Степы сложилось полное впечатление, что он плохо понимает, о чем его спрашивают. – Вы можете идти, если не собираетесь присоединиться ко мне. Здесь мы с Селеной в полной безопасности. Вам не удастся причинить нам вред, даже если захотите.

– Не захотим, – уверил его сакс и начал пятиться.

Степа тем временем подошел к Селене и поднял забрало шлема, отключив внутреннюю связь.

В нос ударил запах… фиалок. Вот чего Степа не ожидал, так это их. В смысле не именно фиалок, а цветов вообще. Вокруг болото, а тут фиалки.

– Селена, – справившись с удивлением, тихо проговорил Степа.

– Да? – Селена тоже подняла забрало.

Отсвет стены тумана коснулся и ее лица. Оно стало каким-то далеким и еще более красивым. Степа даже смешался. Но беспокойство пересилило.

– Он в порядке? – Степа указал глазами на замершего профессора. – С ним что-то не то.

– Не обращай внимания, – она чуть улыбнулась, став опять той Селеной, которую Степа знал. – Он всегда такой в этих местах. Минут десять, и он отойдет и начнет работать.

Она нахмурилась.

– Странно только, что я ничего не чувствую. Как будто на меня не смотрят.

– Не переживай, – теперь уже улыбнулся Степа. – На тебя нельзя не смотреть.

Селена улыбнулась в ответ и показала пальцем на его запястье.

– Потом. Когда вернемся. Помнишь? Не сейчас.

Степа надулся от… чего-то. Хорошего, понятно. Конечно, помнит.

– Ну, мы тогда отлучимся ненадолго, ладно?

– Куда вы? – на лице девушки промелькнула тревога, а Степе вспомнился вдруг гала-люкс. Он чуть улыбнулся.

– Чему ты улыбаешься?

– Вспомнил, как ты на гала-люксе также беспокоилась. Потом улыбалась, потом злилась. Здорово было.

– Да ну тебя, – рассердилась Селена, и Степина улыбка стала шире. Ну, вот опять.

– Не переживай, – успокоил он ее. – Мы туда и обратно. Надо же знать, что происходит. А то здесь, – он постучал по снятому шлему, – не видно вообще ничего. Вас тут оставлять не опасно?

– Опасно? – переспросила Селена с каким-то непонятным выражением, мгновенно превратившись в ту зрелую женщину, которая Степе не очень нравилась. – Нет, нам здесь точно ничего не грозит. Наоборот…

Она как-то хищно усмехнулась и пообещала: