БОЛЬШОЙ ИСТОРИЧЕСКИЙ ПУТЕВОДИТЕЛЬ - А.А. Дельнов

ПРОКЛЯТЫЕ КОРОЛИ

Филипп IV оставил сыновьям страну, половину которой занимал королевский домен. Королевские судьи вершили правосудие, королевские прокуроры-бальи надзирали за всем. Сеньоры, прелаты, старшины городов заседали в Генеральных штатах, и кто охотно, кто не очень - но все они были озадачены проблемами одной большой общности, имя которой - королевство Франция. Что еще оставалось делать наследникам, как не преумножать могущество великой державы?!

Не вина отца, что его дети не оказались железными. И их - стоит ли за это винить? «Природа, устав в гении, отдыхает в его детях». Может быть, это не слабое оправдание, а действительно закон природы (но тогда из него очень уж много исключений).

Трудно было ответить, каким был на самом деле Филипп Красивый. А при рассказе о его преемниках возникает дополнительная существенная трудность. Мыслимое ли дело состязаться с талантливым историческим романом или фильмом? Тем более, если это еще и романы Мориса Дрюона, давно ставшие компонентой исторической памяти не только французского, но и нашего читателя. Еще даже до того, как в обмен на талоны, дающие право купить его книги, советские люди потащили на приемные пункты толстенные пачки макулатуры (чего только не было в этих пачках! Поговаривали, что даже экземпляр «Апостола» первопечатника Ивана Федорова). Там живые люди из плоти, крови и прочего, там мощные, сокрушающие все преграды - или становящиеся самоубийственными - страсти. Разве устоять против них этой поверхностной книжке, разве кто поверит, если из нее раздастся лепет: «На самом деле было не так». Еще, пожалуй, бросят в угол, а то, чего доброго, порвут. И в самом деле: кому, к примеру, интересно, каким был Василий Иванович Чапаев «на самом деле»? Он был тем, кто ломал табуретки, кто несся в атаку в черной бурке на лихом коне с шашкой наголо, кто вопросил с крыльца с неподражаемым горестным сарказмом: «Это как же понимать, товарищи бойцы?!» И никаким другим «на самом деле» он быть не мог.

Вот и вы, господа-товарищи, перечитайте Дрюона. А мне позвольте быть предельно кратким и не взыщите строго, если что все же не так - не так, как, несомненно, должно было быть. В любом случае, сойдемся на бесспорном: «проклятые короли» правили, когда назревало самое тяжкое для Франции испытание за всю ее историю - Столетняя война, а страна пришла к ней не в лучшем состоянии.

Людовик X Сварливый (1289-1316 гг., правил в 1314-1316 гг.) не был расположен глубоко вникать в дела государства. В жизни и без того хватает приятных вещей. И есть куда более приятные люди, чем премудрые советчики и исполнители воли его отца - во главе с Ангераном де Мариньи. Так что молодой король во многом шел на поводу у партии знатнейших сеньоров, возглавляемых его дядей Карлом Валуа. В угоду им Мариньи, их старинный недруг, был осужден и повешен. Не столько за мнимое казнокрадство, сколько за чародейство - это надо же было додуматься!

А дальше стали появляться ордонансы (королевские указы), которые иначе, как феодальной реакцией, не назовешь. Феодальные усобицы опять были признаны нормальным способом решения спорных проблем, были восстановлены многие права сеньоров по отношению к вассалам. Местные владыки могли, как прежде, чеканить свою монету, а от обременительных взносов в казну были избавлены. Но происходило и нечто отрадное: поскольку король постоянно нуждался в Деньгах, крестьянские общины получили возможность покупать себе «хартии вольностей», наделявшие их еще большими свободами.

Личная жизнь Людовика была отмечена болезненным и мрачным катаклизмом. Его жена Маргарита Бургундская и сестра ее Бланка де ла Марш еще при жизни короля Филиппа были уличены в любовной связи с молодыми нормандскими дворянами братьями д'Ольней. Супружеская измена, да еще в королевском семействе, каралась сурово. Братьев постигла ужасная казнь, а сестры были заточены в знаменитый замок Шато-Гайяр. Вскоре после воцарения Людовика его неверная жена умерла загадочной смертью - вероятнее всего, была задушена по его приказу.

Новая супруга Клеменция Венгерская находилась в положении, когда муж отправился в поход (безуспешный) против вечно неспокойной Фландрии. Ему не суждено было увидеть наследника - на войне он подхватил лихорадку и вскоре по возвращению умер.

Крошка Иоанн I (1316 г.) хоть и попал в список французских королей, прожил всего несколько дней.

От Маргариты Бургундской у Людовика была дочь, но после осуждения матери ее династические права стали более чем сомнительны (на Руси ее попросту объявили бы «выблядком». Во Франции взгляды были более либеральными, бастарды - незаконные дети королей - считались существами почти полноценными). И хотя имелась довольно влиятельная придворная партия, которой выгоднее было видеть на престоле маленькую королеву Жанну, ее усилия оказались бесплодными. Королем стал следующий сын Филиппа IV Красивого, его тезка Филипп V Длинный (1291-1322 гг., правил в 1316-1322 гг.).

Он поспешил поскорее короноваться и созвать Генеральные штаты, которые приняли закон: отныне и на века женщинам путь на французский престол заказан (и ведь действительно - ни одной правящей королевы, разве что регентши! Зато заправляющих делами фавориток - как нигде в мире).

Этот король был потолковей и поэнергичней брата. Своими ордонансами он старался восстановить крепкую центральную власть, при этом, в отличие от отцовских времен, по мере возможности не допускал произвола ее уполномоченных. Филипп V неоднократно созывал Генеральные штаты, в которых главную свою опору находил среди представителей городов.

На годы его царствования пришлись бедственные события. В 1315-1316 гг. страшный голод, поразивший весь северо-запад Европы, затронул и некоторые области Франции. А в 1320 г. резко ак тивизировали свою деятельность «пастушки» - участники народного движения, прозванные так потому, что его руководители величали себя «пастырями божьими». В тот недобрый год их пастырская деятельность выразилась в том, что были истреблены многие евреи-ростовщики и прокаженные.

В целом положительные результаты правления были, но ни одного проекта полностью провести в жизнь не удалось. Наверное, просто не хватило времени. Если для того, чтобы свести в могилу брата, достаточно оказалось одной лихорадки, то Филиппа Длинного она поразила заодно с дизентерией. И было это в самом начале шестого года правления небесталанного короля. Взойдя на трон, он простил свою супругу Жанну Бургундскую, обвиненную в пособничестве сестрам-прелюбодейкам (о чем очень старалась ее мать Маго д'Артуа), но она не родила ему сына.

Еще один брат на престоле - Карл IV Красивый (1294-1328 гг., правил в 1322-1328 гг.). Этот жену Бланку Бургундскую за измену не простил - став королем, развелся с ней и упек в монастырь. Там она скончалась уже в 1326 г. Но еще недолговечней была вторая жена короля Мария Люксембургская - умерла в 1324 г. Лишь третья супруга Жанна д'Эвре родила ребенка- но уже после смерти мужа. Карл, зная о своей неминуемой кончине, назначил регентом предполагаемого наследника своего двоюродного брата Филиппа Артуа. Вся страна с нетерпением ждала, кто же появится на свет - родилась девочка.

Регент Филипп сразу же был провозглашен королем. Так на смену непрерывной мужской линии Капетингов пришла их побочная ветвь - династия Валуа.

СТОЛЕТНЯЯ ВОЙНА

ПРОЛОГ НА ОСТРОВАХ

Не в меньшей степени, чем тем, что происходило в Лувре, грядущая судьба Франции определялась переменами, назревавшими за Ла-Маншем. Но и тем переменам начало - в Париже.

В 1324 г. к царствовавшему тогда королю Карлу IV прибыла его родная сестра королева Изабелла Английская. Вроде бы с дипломатической миссией, но больше поплакаться на свою горькую долю.

Отец, Филипп Красивый выдал шестнадцатилетнюю дочь за английского короля Эдуарда И, только что взошедшего на престол. По монаршим меркам, брак куда как выгодный: противоборство двух стран мы наблюдали постоянно, и грех было не воспользоваться возможностью перенести выяснение отношений на более человечный уровень.

Но вот именно на человеческом уровне юную Изабеллу ждало тяжелое потрясение. Муж мало того, что обладал характером легкомысленным, вздорным и твердолобо-упрямым. Он еще и придерживался нетрадиционной ориентации, и жениным ласкам предпочитал общение с красавцами своего пола. Один из таких, Джон Гевстон, возлюбленный короля еще с нежных дней юности, занял при дворе положение недосягаемое. Когда Эдуард отправился во Францию за своей невестой, фаворит остался за правителя Англии.

То ли из ревности, то ли по царедворским мотивам королеву Гевстон сразу невзлюбил и постоянно наговаривал на нее мужу. Довел дело до того, что Эдуард стал избегать даже обыденных встреч с супругой, а заботами о продлении королевского рода пренебрегал неделями.