Личный поверенный товарища Дзержинского. Книги 1-5 - Олег Северюхин

– Ты смотри-ка, мил человек, чего удумал, – сказал старик, – так это я тебе по-умному и обсказать-то не смогу, это самому смотреть надо. Ты давай, наливай стопочки, а я капельки свои с божнички достану.

– С мухоморной настойкой? – поддел я его.

– С какой мухоморной настойкой? – рассердился дед. – Настойка весенней сон-травы, напиток волшебный, а ты мухоморы…

– Извини, дед, это люди так говорят, – начал оправдываться я.

– Люди, люди, – ворчал дед, – много они понимают эти люди, – он доставал из-за украшенной богатым окладом иконы какие-то запылённые пузырьки, просматривал их на свет, открывал, нюхал, ставил обратно, – а вот оно, – и он торжествующе поднял в руке пузырёк из коричневого стекла, – подвигай сюда рюмки. Говоришь на сто пятьдесят лет, давай на сто пятьдесят лет, – и дед Сашка аккуратно накапал по пятнадцать капель в рюмку, шевеля про себя губами. Накапав, сказал, – поехали, Дон Николаич, – и выпил одним махом.

Я тоже выпил одним махом. Что-то я про сон-траву уже слышал. Что-то в стихах про любовь. Как это там? А, вот оно:

Растворюсь я в дыму незаметно,Поздней ночью, часов после двух,И пойдут обо мне злые сплетни,Что все женщины пьют сон-траву,

Ту, что я по весне собираюДля напитка любовных утех,Для прогулок с тобою по раюИ общенье со мною как грех.

Может, правы они в чем-то главном,Что любовь – это рай или ад,И в течении времени плавномНам уже не вернуться назад.

Глава 10

Мы стояли с дедом Сашкой посредине огромного шоссе, на какой-то белой полосе и вокруг нас в ту и в другую сторону на огромной скорости, обдувая нас тёплым воздухом, мчались какие-то машины, которые трудно было заметить. Дед мелко крестился, а я держал его за плечи, чтобы он не рванулся в сторону. Похоже, что мы попали на разделительную полосу и машины проносятся мимо.

Минуты через три к нам подъехала машина с кузовом впереди. Кузов опустился, подцепил нас, как мусор на проезжей части, и поехал в открывшуюся на шоссе нишу.

– Ты куда нас повёз? – закричал я.

– Вы будете доставлены к главному диспетчеру для определения всех неисправностей, – ответил механический голос. Затем в этом голосе что-то щёлкнуло, и раздался уже человеческий голос, – как вы оказались на шоссе? Вы целы, скорая помощь нужна?

– Спасибо, у нас всё в порядке, – ответил я, – вы нам скажите, где мы находимся?

– Опять путешественники по времени, – вздохнул голос, – приедете сюда, разберёмся.

– Во, попали, – сказал дед Сашка, – я так далеко ещё не захаживал.

– А часто заходил? – спросил я.

– Дальше года вперёд не заглядывал, а в одиночку в такие путешествия лучше не пускаться, можно и не вернуться назад, – задумчиво сказал дед.

– Сколько мы здесь пробудем? – спросил я.

– Сколько захотим, столько и пробудем, – сказал дед Сашка.

– А там, откуда мы прибыли, как там, – продолжал допытываться я.

– А там мы спим, сидим у стола и спим, – небрежно сказал дед, – я всегда предупреждал, чтобы нас не будили. Не знаю, как твои-то военные, начнут будить, а потом ещё и врачей всяких притащат, ври им потом, что и как.

В это время мы подъехали к какому-то то ли киоску под землёй, то ли к какой-то будке, освещённой белым больничным светом. Из будки вышел человек и пригласил нас в машину странного вида.

Странным у машины был вид без колёс и без крыльев. Катиться не может, летать не может, поползёт, что ли?

Человек нажал кнопку, сверху открылся прозрачный верх машины, и мы сели на сидения. Верх бесшумно закрылся. У машины не было руля и других органов управления. Наш сопровождающий стал нажимать на какие-то кнопки, и вдруг машина встала на ноги. Именно на ноги. Из корпуса выдвинулись восемь механических ног, машина сделала два шага влево и устремилась вперёд, всё быстрее перебирая ногами. Наконец она вышла на дорогу, влилась в идущий поток и полетела. Мы неслись на высоте примерно полуметра над дорогой. Вдали виднелся большой город с живыми высотными домами. Дома двигались, как бы извиваясь вдоль вертикальной оси.

Всё виденное так воздействовало на деда Сашку, что он постоянно с различными интонациями восхищения, удивления и неприятия повторял неведомое мне слово «едрио лять». Я примерно догадываюсь, что это обозначает, но не буду вдаваться в особенности старорусского диалекта.

Наконец наша машина свернула к домам и, не снижая скорости, понеслась к стене одного из них. Скажу честно, что я внутренне перекрестился и приготовился к тому, что мы врежемся в стену по причине отказа машины, так остановить летящую с большой скоростью махину невозможно. Буквально метров за пять в стене открылась дверь и так же закрылась сразу за нами.

Машина мягко сбросила скорость, встала на ноги и прошагала на свободное место в ряду стоящих машин. Выбрав место, машина плавно легла на днище и открыла крышу-дверь.

Мы вышли и вслед за сопровождающим отправились к двери, над которой краснела надпись «Enter».

Двери как таковой в классическом понимании этого слова не было. Были раздвижные створки, как в лифте. Мы вошли в нишу, которая и оказалась лифтом. Сопровождающий нажал на кнопку «250» и мы понеслись вверх. Именно понеслись, потому что у меня стали подгибаться ноги и захотелось либо встать на колени, либо лечь на пол.

Мелодичный голос сообщил о прибытии, створки распахнулись, и мы вышли в залитый солнечным светом коридор. Дед Сашка внимательно наблюдал за прозрачной стеной, за которой как будто был какой-то пар. Вдруг этот пар исчез, и мы оказались как бы летящими над городом на огромной высоте. Тот отсек, в котором мы находились, плыл в воздухе, и мы это чувствовали.

– Ты куда нас привёл, едрио лять? – закричал дед Сашка.

Мне и самому было страшновато находиться на такой высоте. Мне казалось, что именно наш вес будет той критической массой, которая обрушит это создание на землю.

– Всё, мы пришли, – сказал наш сопровождающий и открыл незаметную для нас дверь.

– Здравствуйте. Россия? Очень приятно. Чай? Кофе? Пирожные? Присаживайтесь. Где ваша машина времени? Какой принцип вы используете? Какой сейчас у вас век? – в этом потоке вопросов хозяин кабинета налил из одного крана чай, из другого – кофе, поставил прозрачные стеклянные чашки на блюдца и подал нам. На два других блюдца положил по маленькому пирожному, которые достал из стеклянного шкафчика. К пирожным полагалась стеклянная лопаточка.

Дед Сашка, поглядывая на меня, отхлебнул чая и подцепил лопаткой пирожное, испачкав им усы и бороду.