Форма жизни - Андрей Ливадный

— Почему? Очень даже понял. Древняя цивилизация, микромашины, реинкарнация душ... Гоум, я очень не хочу делать дырки в твоей груди. Так что давай отбросим в сторону все эти сопливые сантименты относительно цивилизаций, человечества и прочей лабуды. Я живу здесь и сейчас. Я очень хочу восстановить справедливость, но не историческую, а личную. Для этого я согласен быть первым, кто примет инъекцию микромашин, но дальше — уволь — наши тропинки расходятся. Ты можешь продолжать бредить какими-то там высшими идеями, но у меня цель одна: посмотреть, как станет корчиться Майлер фон Браун после того, как я получу свои деньги и выбью дух из его корпорации...

Пока он говорил, трое остальных участников событий не оставались безучастными наблюдателями. Дибров обменялся беглым взглядом с Антоном Столетовым, Мари, угадавшая ход его намерений по непроизвольному напряжению мышц, еще крепче вцепилась в руку Андрея, будто желала остановить его, но ситуацию разрешили не они, а Френк.

— Сожалею, Онжи, но сегодня не твой день, — ответил он, спокойно глядя в черный зрачок глушителя, навернутого на ствол «стайгера». — Фон Браун действительно не очень хороший человек, но он, как и ты, мыслит собственными категориями, не имеющими ничего общего с понятием человеческих ценностей. К тому же борьба с его корпорацией не кажется мне продуктивной. Я двадцать лет проработал в этой структуре и, поверь, знаю ее возможности. — Он скривил губы в усмешке. — Я не сомневаюсь в твоей способности добраться до Майлера, даже убить его. Ты профессиональный киллер, но пуля, выпущенная из снайперской винтовки, не решит ни одной проблемы, не изменит психологии миллиардов обитателей Земли, система останется незыблемой, пока люди, ее составляющие, не изменят свой взгляд на мир. Убив Майлера фон Брауна, ты просто возведешь на его место другого человека, такого же, как он сам, ну а выпустив микромашины, ты погубишь еще сотни тысяч, если не миллионы человек в угоду своим личным амбициям. Нет, Онжи, этого не будет, потому что мы пятеро уже находимся вне этой истории и вне общества... У меня было достаточно времени, чтобы подумать об этом.

— Что ж, — палец Онжилая начал давить на курок. — Будем считать, что мы не договорились...

В сторожкой, гулкой тишине подвала выстрел хлопнул громче, чем обычно, звук был таким, словно из плотно укупоренной бутылки вытащили пробку.

— Ты забыл, Онжи, что я больше не человек, — произнес Френк. Он стоял на том же месте, а его тело казалось облитым тонкой, едва приметной глазу, но напряженно потрескивающей аурой, которая ярко вспыхнула, когда в нее попала пуля. — Не думаю, что нам стоит соревноваться друг с другом. — Он начал поднимать руку, сияние потянулось за его кистью, собираясь на ней, у всех на глазах, и в течение нескольких секунд конденсируясь в нечто осязаемое. — Как видишь, в любой сказке или легенде есть первооснова — та крупица истины, которую зачастую не удается разглядеть из-за наслоений более поздних выдумок. Жизнь на Земле несколько миллиардов лет назад представляла собой весьма загадочный и разнородный конгломерат различных существ. — Он пошевелил пальцами, уплотняя комок энергии. — Думаю, что часть Измененных с погибающего Нового Селена в конце концов сумела перебраться на более пригодную для жизни Землю. Предания о могучих магах Древнего мира всегда казались мне вздором, выдумкой, но я оказался неправ — они были. — С этими словами Френк-Гоум совершил мягкое, плавное движение кистью руки, стряхивая с пальцев сгусток электромагнитного поля, заключенного в форму маленького шарика рукотворной молнии, которая поплыла в воздухе, напряженно потрескивая.

Онжилай отшатнулся.

Он был поражен тем, что его пуля не сразила Лаймера, и поэтому среагировал слишком поздно и медленно — шаровая молния ударила ему в грудь, сверкнула вспышка, и вокруг мгновенно распространился смрад сгоревшей материи и обожженной плоти.

— Отец! — Мари, все это время сдерживавшая себя, рванулась к Френку.

— Все хорошо, милая. — Он неловко прижал ее к своей груди. — Все хорошо.

Дибров склонился над Онжилаем. Грудь наемника была обожжена, но он дышал.

— Ничего страшного, — долетел до слуха Диброва комментарий Френка. — Я уже научился контролировать напряжение. Это всего лишь электрошок. Думаю, есть смысл обыскать его на предмет оружия, и пусть приходит в себя. Немного боли ему не повредит, для трезвости ума, так сказать.

Антон Столетов, минуту назад готовый броситься на Онжилая, теперь обернулся к Френку Лаймеру.

— А по какому праву вы взялись распоряжаться нашими жизнями? — спросил он.

— Обращайся ко мне на «ты», Антон, — ответил Френк-Гоум, мягко отстраняя прильнувшую к нему Мари. — Я не собираюсь никого ни к чему принуждать, — произнес он, глядя на Столетова. — Но согласись, Антон, ситуация, в которой мы оказались, мягко говоря, неординарна. Из нее существует огромное количество выходов, но я боюсь, что только один из них будет верным и искать его нужно сообща, отбросив, как справедливо заметил Онжилай, все глупые и наивные воззрения. Нужно трезво смотреть на вещи, понимая, что в наших руках оказалась не только величайшая из тайн истории, — мы способны перевернуть существующий мир и в информационном, и в сугубо материальном, практическом смысле.

Антон исподлобья посмотрел на Френка.

— Ты собираешься подарить людям бессмертие, верно?

— Нет, — покачал головой Лаймер. — Это было бы величайшей глупостью с моей стороны. То, что рассказала Мари, и так доказывает, что человеческая душа бессмертна, по крайней мере до тех пор, пока мы сами не изуродуем нашу планету до такой степени когда нарушатся основные характеристики геомагнитного поля, в структуре которого заключена древняя операционная система Селенитов. Я считаю, что та ошибка, недоработка, исправление которой возлагалось на Беат, сыграла в конечном итоге свою счастливую роль. Рождаясь вновь, мы не помним своих прошлых жизней, а вспомнить их дано лишь тем, кто прошел определенный путь саморазвития. События на Марсе лишь иллюстрируют справедливость моих слов. Что стало с теми бродягами, чьи сущности были инсталлированы в преобразованные микромашинам тела человекоподобных роботов? Кто не сошел с ума от внезапно обрушившихся воспоминаний, тот кинулся убивать, насиловать и грабить, ведь уровень их интеллекта предполагает именно такой способ обладания материальными благами. — Френк покосился на Онжилая, который, постанывая, медленно приходил в себя, и продолжил: — Есть еще одна категория людей, которым знания о нашем потенциальном бессмертии ни к чему. Кто умен, Антон, тот и без излишних откровений придет к пониманию истины, ведь наша история пестрит упоминаниями о посвященных, напрямую входящих в контакт с древней системой. Это современные изотерики. Они называют древнюю виртуальную оболочку астралом. Но есть типы, подобные фон Брауну, для которых бог — это деньги и власть. Подумай, что станет с нашей Землей, с человечеством, если сейчас вручить массам хотя бы тот объем знаний, которым обладаем мы пятеро? Присовокупи сюда микромашины, которые принципиально не нужны сейчас нашей цивилизации для выживания, и подумай — во имя каких целей все это будет использовано? Нет... — Он вновь покачал головой. — Я согласен с Онжилаем — счастливого конца тут не видно, да его, в принципе, и не может быть на том уровне общественной морали, которая господствует на сегодняшней Земле.