Грязь на девятой могиле - Даринда Джонс

Мы ворвались в кафе так, словно имели на это право. Смена Куки давно закончилась, но Дикси все равно нашла ей работу. Видимо, рук не хватало.

Рейес как-то странно на меня поглядывал. Неужели знал про Ванденбергов? Или просто расстроился, что я с ним не пообедала? Честное слово, я бы позвонила, если бы не разбила телефон.

Глубоко вздохнув, я уже собиралась пойти и поговорить с Рейесом, но не успела сделать и двух шагов, как передо мной появилась Шайла.

- Привет, солнышко, - сказала я и только потом хорошенько ее рассмотрела.

Пришлось изобразить улыбку, потому что я понятия не имела, что еще можно сделать.

Шайла смотрела на меня огромными глазами. Благодаря почти бесцветным радужкам и маленькому носику с россыпью веснушек она очень сильно смахивала на фею. Только теперь в Шайле угадывалось какое-то изящество, которого не было раньше. Мягкость, которая восхитила меня до глубины души.

И все-таки я бы предпочла видеть ее такой, как прежде. Ласковой, заботливой и полной жизни.

Осознав наконец правду, я отшатнулась.

Шайла протянула ко мне руку:

- Все в порядке, честное слово.

Из-за слез она начала передо мной расплываться. Этого не может быть! Я же видела ее только вчера! И она просто лучилась здоровьем. Была яркой и счастливой. Словно светилась изнутри, как самая настоящая фея. Как могло все так быстро измениться? Когда она успела окраситься в призрачные серые полупрозрачные оттенки?

Я отвернулась от нее и привалилась к стойке с кассовым аппаратом. Дышать было сложно. Хотелось исчерпывающих объяснений. После дочки Эрин, после детей мистера Ванденберга… Как такое могло произойти? И почему именно сейчас? Неужели жизнь действительно так бессмысленна? Неужели настолько хрупка, что ее так легко потерять?

Шайла коснулась моего плеча:

- Джейни, я осталась только ради него. Ради Льюиса. Можешь кое-что ему передать?

Когда я снова посмотрела на нее, по лицу вовсю текли слезы. Почему смерть выбирает невинных людей? Почему целится в самые чистые, самые светлые души?

- Можешь передать ему, что эти два дня были самыми счастливыми в моей жизни?

- Ничего не понимаю, - выдавила наконец я.

Несколько посетителей уставились на меня. С застывшим на лице любопытством Дикси вышла из-за стойки и стала вытирать руки полотенцем. Куки перестала заниматься тем, что делала, и застыла.

- У меня была астма и серьезнейшая аллергия. Никто не виноват. Я съела корн-дог из супермаркета. Раньше ела их много раз, но теперь они, наверное, стали готовить на арахисовом масле.

Из моего горла вырвался еле слышный плач, и я упала на локти. Если бы не стойка, я бы рухнула, как трое бандитов, которых сегодня убили. В голове не укладывалось, как такое могло случиться…

- Я всего лишь хочу, чтобы Льюис понял, какой он замечательный человек. Он ведь даже не представляет, насколько он хороший! Он должен знать, Джейни. И он должен знать, как сильно я его любила.

Шайла подошла ближе, а я не могла на нее посмотреть. Несмотря на всю сегодняшнюю браваду, я все-таки законченная трусиха.

- Пообещай, что все ему передашь, - более решительным голосом проговорила Шайла. Видимо, чтобы привлечь мое внимание.

Одно дело – видеть мертвых незнакомцев. В каком-то смысле все это даже не кажется настоящим. И совсем другое дело – видеть умерших знакомых людей, зная, что еще недавно они были живы и здоровы, что именно они заслуживали всего того прекрасного, что может предложить жизнь.

В конце концов я кивнула, и Шайла улыбнулась:

- Спасибо.

Ни слова больше не сказав, она перешла на другую сторону.

Я вцепилась ногтями в стойку, а перед моими глазами калейдоскопом пролетала вся жизнь Шайлы. Я увидела, как Льюис впервые ее заметил. Ну, почти заметил. В старших классах она уронили на пол учебники. Вокруг все смеялись, и только Льюис подбежал к Шайле и помог собрать книги, а потом быстро ушел, как ни в чем не бывало, чтобы догнать друзей. Шайлу покорило именно то, как непринужденно он ей помог. Не ради благодарностей или чего-то еще. Просто помог, потому что такова была его природа. До того дня Шайла была невидимкой. А в тот день, в ту самую секунду решила, что обязательно выйдет из тени.

Я увидела, как в средних классах она наблюдала за Льюисом на школьном конкурсе талантов, где его группа играла песню «Fall Out Boy». Льюис играл на соло-гитаре и, в итоге, выиграл главный приз и завоевал кучу женских сердец. Но Шайла и не думала ревновать, потому уже тогда всей душой его любила. Она была за него счастлива. Ей хотелось, чтобы он тоже был счастлив.

Я увидела, как в пятый день рождения у нее начался приступ астмы. Пришлось срочно везти ее в больницу. Шайла нисколько не расстроилась, что пропустила собственный праздник, так и не попробовала торт и не провела время со своими друзьями. Она сердилась на себя. За то, что пролила красный растворимый напиток на платье, которое мама шила ей всю ночь. Ужасно расстроившись, Шайла проплакала несколько часов, а мама опять всю ночь не спала, чтобы из остатков платья сшить костюмчик с шортами.

Я увидела день, когда Шайлу удочерили. Еще младенцем она побывала в нескольких приемных семьях, и только в три года ее родители наконец ее нашли. Она была худенькой болезненной девочкой с кислородной трубкой в носу, но они все равно ее узнали. Сказали, что искали ее повсюду. У нее были голубые глаза и веснушки, а родители оказались высокими, смуглыми и экзотически красивыми людьми. Но она тоже их узнала.

Я увидела Шайлу в реанимации для новорожденных. Она была такой слабенькой, что вся дрожала от лекарств и не могла сама дышать. Ее сердце отказывалось работать. Поэтому ее на десять дней подключили к всевозможной аппаратуре, и Шайла наконец уснула под пиканье мониторов. Медсестры просили ее бороться изо всех сил, и она боролась.

Я увидела, как она появилась на свет на грязном полу какого-то притона. Ее мать уже умерла от передозировки наркотиками. Поначалу Шайлу даже не заметили. Никто не вызвал ни скорую, ни полицию. Но никто не виноват. Она родилась невидимкой. И все-таки каким-то чудом ее увидел один из дилеров. Не желая связываться с копами, он завернул малышку в жесткую рубашку с засохшей кровью и оставил у дверей круглосуточного ликероводочного магазина.

Напоследок Шайла оглянулась и подарила мне загадочную улыбку. И только сейчас я заметила татуировку на худеньком запястье. Там было всего несколько слов: «Невидимая девочка вышла на свет».

Я вернулась в настоящее и поняла, что все еще цепляюсь за стойку. Меня трясло от гнева, ярости, негодования – от всего сразу. И трясло так сильно, что дрожала и стойка. Пластик под моим лицом был мокрый. С подбородка капали слезы. А ярость внутри меня словно зажила собственной жизнью.