Ноктюрн для двоих - Елена Озерова

Вчера утром у нее состоялся разговор со Славиком. Он пришел, робкий и потерянный, совсем не похожий на грозного обманутого мужа. Долго топтался на пороге, не решаясь войти. Лена тоже чувствовала себя неловко, но в отличие от Славика к этому разговору готовилась давно и знала, что сказать. Она триста раз проигрывала в уме слова, которые должны убедить его, что иначе она просто не могла поступить.

Видя его нерешительность, она улыбнулась:

— Ну что же ты? Иди сюда. Садись.

— Я вот принес тебе… Говорят, тебе сейчас нужны яблоки…

Славик поставил у ее кровати громадный пакет с антоновкой. Где только достал ее в это время года!

Какое-то время они молча смотрели друг на друга, не зная, с чего начать. Лена заговорила первая:

— Ты меня простил?

Славик болезненно улыбнулся:

— Не знаю… Я эту неделю думал только о том, чтобы ты поправилась. А сейчас вот…

Лена решилась посмотреть ему в глаза.

— Славочка, милый, ты всегда был мне самым хорошим, самым надежным другом. Другого такого друга у меня нет и не будет.

Он усмехнулся:

— Спасибо, конечно. Но… как же мы будем дальше?

— Я ужасно виновата перед тобой. Мне давно надо было с тобой поговорить, но я не решалась.

Ну вот, сказала. Он отшатнулся, будто его ударили:

— То есть ты хочешь сказать… это длится уже долго?

— Мы снова встретились примерно месяц назад. До этого я была тебе верна.

— Месяц… — Славик покачал головой. — Но послушай, он ведь бросал тебя однажды… И ты его простила вот так, сразу?

— Мне не за что было его прощать. Я сама была во многом виновата.

— Не знаю… Я думал иначе.

Лена погладила его по руке.

— Ты всегда и во всем меня оправдывал. Но это не значит, что я действительно всегда правильно поступала.

— Ты мне не ответила.

— Что?

— Как мы будем дальше жить.

Лена виновато посмотрела на него:

— Ты разве не понял? Мы не сможем жить с тобой дальше… вместе. Я не смогу. Вся моя жизнь связана с Игорем, и всегда была связана.

Она облизнула пересохшие губы и продолжила на одном дыхании, словно боялась, что он ее перебьет:

— Я не знаю, смогу ли когда-нибудь искупить вину перед тобой. Мне очень нужно твое прощение. Но, даже если ты так и не сможешь меня простить… — это ничего не меняет.

Славик слушал, не глядя на нее и закусив губу. Лена выжидательно смотрела на него. С минуту он молчал, а потом спросил, по-прежнему не поднимая глаз:

— Ты очень его любишь?

— Игоря? Очень. Я не могу без него жить.

— А… меня?

Лене не хотелось еще раз причинять ему боль:

— Зачем ты спрашиваешь?

— Да, действительно…

Славик горько усмехнулся, потом все-таки посмотрел на жену:

— А ты вообще меня когда-нибудь любила?

— Зачем же ты спрашиваешь? — повторила Лена. — Ты и так знаешь ответ… Я никогда тебя не обманывала.

— Никогда? — В тоне Славика слышалась горькая ирония.

— Слава, если ты хочешь, я могу сказать все словами, только вот надо ли?

Славик упрямо посмотрел на нее:

— Надо.

Лена вздохнула:

— Я всегда относилась к тебе как к самому лучшему другу. Но других чувств у меня никогда не было, и ты это знал. Я вышла за тебя замуж с отчаяния и очень старалась тебя полюбить как мужа. Поверь мне, очень старалась. Но сердцу не прикажешь. Любимых нам выбирают где-то там — на небесах, наверное. И ничего с этим поделать нельзя.

Она устало откинулась на подушки. Славик немного посидел молча, потом поднялся:

— Когда ты хочешь развестись?

— Как можно скорее, чтобы не мучить ни тебя, ни себя. Ни его.

— Хорошо.

Он направился к двери. С порога обернулся и посмотрел на нее долгим взглядом. На этот раз Лена в его глазах ничего не прочла. Впервые они были для нее непроницаемы.

— Ты зайдешь еще? — робко спросила она.

Славик пожал плечами, перешагнул порог и аккуратно закрыл за собой дверь.

А вечером ей передали розы. От Славика. И записку: «Я не виню в случившемся ни тебя, ни себя. Ты права — сердцу не прикажешь. В конце концов, судьба подарила мне, может быть, незаслуженно, четыре года рядом с тобой. Как я могу пытаться удержать тебя, если единственное, чего я всегда для тебя желал, — это счастья. Будь счастлива. Пока нам лучше не встречаться, лучше для меня. На развод я подам завтра же». Лена прочитала раз, другой и, сложив белый листок вчетверо, убрала в ящик тумбочки. Бедный милый Славик! Почему к хорошим людям судьба часто бывает жестока и несправедлива?

Но потом пришел Игорь, и все остальное перестало для Лены существовать.

Вообще-то Игорь был единственным, кого она видела во время своего вынужденного заточения. С тех пор как ее перевели из реанимации, он проникал к ней всеми правдами и неправдами. В первый раз он поднялся по пожарной лестнице до третьего этажа, а потом прошел по широкому карнизу к ее окну. Это чуть было не кончилось плачевно — вызовом милиции и пожарной команды. Потом он избрал другой, но столь же неординарный путь — спустился с крыши, благо здание было пятиэтажным. Но потом он остепенился, подкупил персонал — Лена не знала чем, то ли деньгами, то ли обаянием, а может быть, и тем и другим одновременно, — и приходил уже «законно», в белом халате, под видом медбрата. Один раз ухитрился даже остаться на «ночное дежурство» возле нее. Вот тогда Лена порадовалась, что ее поместили в одноместную палату! Правда, вообще-то палата была двухместной, но вторая кровать пустовала. Лена даже предложила Игорю занять ее и переквалифицироваться из медбрата в пациента — разумеется, понарошку. Он обещал над этим подумать.

И вот сейчас он уже как благовоспитанный посетитель сидел рядом, держал ее руки в своих, и казалось — теперь ничто их не разлучит.

— Как твоя выставка? — спросила Лена.

— Прекрасно. Все идет как задумано.

— Когда открытие?

— Вообще-то планируется в конце следующего месяца.

— В июле?

— В августе. Ты забыла, что сегодня первое июля.

— Все равно скоро. — Она огорчилась.

Игорь улыбнулся:

— Тебе хотелось бы, чтобы это случилось через год? На Западе дела делаются гораздо быстрее, хотя бюрократии и там навалом.

— Да не в этом дело. Тебе же, наверное, надо присутствовать на открытии?

— Вообще-то да.

— И ты уедешь. И опять без меня. Как я некстати заболела!

Он наклонился и поцеловал ее в лоб, у самых корней светлых волос:

— Любимая, болезни всегда некстати. Ничего, ты поправишься, и поедем вместе.

— Из больницы меня, надеюсь, уже выпустят, хотя не уверена: они говорят, что продержат меня месяц с небольшим. Всякие обследования, это ужас как долго! Но вот уехать мне врачи вряд ли разрешат.