Сердце феникса. Все исправить - Елена Белова

Никогда раньше не била в спину. Никогда не убивала...

— Лина, Лёш... он...

Девушка подняла на нее черные, странно отрешенные глаза:

— Простите.

— Лина... это мне просить прощения. — Мужчина, не обращая внимания на раненое плечо (на два удара ножом Лиз все-таки хватило), присел рядом с телом. — Безнадежно...

— Что здесь произошло? — Мила задыхалась. Незнакомая острая, безысходная боль рвала ее на куски. — Что здесь было?

Лина не ответила. Она снова опустилась на колени, и смуглая рука бережно-мягко коснулась каштановых волос... Ласково. Нежно. Прощально...

— Я не... Что это?!

Тело Лёша таяло. На миг оно стало совершенно прозрачным, засветилось, а йотом рассыпалось пеплом. Черным пеплом.

Короткий задыхающийся вскрик. Огромные глаза Лины, полыхнувшие неистовой надеждой. Качнувшийся под ногами пол, над которым кружит-кружит-кружит горячий пепельный вихрь. И шагнувшая из этого вихря фигура человека...

— Л-Лёш?..

Зеленые глаза виновато блеснули.

— Извините, что так напугал...

— А что здесь происходит?

— Лина, ты разве не объяснила про дар Избранника? — Лёш потер ладонью пострадавшую от подзатыльника шею. Все-таки матери иногда реагируют слишком эмоционально.

Лина оторвалась от действия регенератора на плечо отца:

— Я? Ты считаешь, что я в такую минуту способна была об этом помнить?

— Какой дар? — донеслось из угла. О...

Дим, Вадим, Александр — все мужчины семейства Соловьевых примчались домой. Должно быть, Дим почуял беду, случившуюся с младшим братом, и уже связался с остальными.

По счастью, излагать историю заново не пришлось ни Лине, ни Людмиле. Нашлись репортеры и без них. Рыбки, во время визита Лиз помалкивавшие и изображавшие из себя самых обычных обитательниц аквариума, наконец вышли из ступора и загомонили наперебой. Впрочем, на них практически никто не обращал внимания. Александр осторожно проверял воскресшего сына. Людмила пила свой отвар и ждала повествования о даре. Дим исследовал тело Лиз и все больше хмурился. Короткий взгляд — и к нему присоединился Вадим.

— Чувствуешь?

— Так, и что тут у нас? Любопытно.

Если богатый опыт Владыки не обманывал, в крови Лиз (черт, ковер испортила!) была явная примесь демонской силы.

— Долински... — процедил Владыка. Ну что ж, больше он не собирается с ними церемониться!

Лина бросила в сторону матери один взгляд и отвернулась. Наступит когда-нибудь момент, когда она сможет вспоминать о Лиз спокойно?

— Я дождусь сегодня рассказа о даре? — напомнила о себе Мила. Травки помогали, и голос звучал почти спокойно.

— Ну, ты его видела. Умру — воскресну, — Лёш улыбнулся. — Как-то так.

— Ага... — задумчиво кивнула Мила. — Надо же, какой полезный дар. Особенно для таких, как мои сыновья. Невероятно утешительно знать, что у вас все-таки есть запасные жизни. Лина, спасибо!

— Одна уже потрачена. Лёш, ну у тебя память. В такой момент просчитать этот вариант... восхищаюсь. Лично у меня при виде Лиз мозги отказали напрочь.

— Ну, по правде сказать, я сам про этот вариант в тот момент не вспомнил...

Хранительница с самого утра ощущала какую-то тревогу, хотя причин для беспокойства вроде бы не было. Напротив, девушки-фениксы пользовались на празднике бешеной популярностью, все было тихо и мирно. Ну не с назойливыми же поклонниками бороться старой Хранительнице? С этим девочки и сами справятся.

Но чем ближе был вечер, тем больше росло беспокойство и ощущение какой-то беды. Ну почему она не может говорить с Пламенем? В такие минуты Анна как никогда остро чувствовала свою неполноценность. Оставалось лишь смотреть на пляску огненных языков, пытаясь заглушить тревогу медитацией.

И вдруг Пламя резко взвилось к потолку, а потом опало, рассыпав сноп искр. Их треск показался стоном. Анна охнула и схватилась за сердце. Она слишком хорошо знала, что это значит. Погиб кто-то из фениксов. Но кто?! И вновь огненный всплеск. И вновь язычки Пламени скрываются в углях. Еще один?! Нет... нет!

Высота огненного столба позволяла примерно определить, кто ушел в Пламя. Молоденькие фениксы, вроде дочки Мари — одно, а опытные, матерые — совсем другое. Судя по всему, клан только что лишился — Анна не могла произнести это даже мысленно, столь ужасающей была догадка — своей главы. Вернее, обеих глав — бывшей и нынешней. А она сама потеряла внучку и правнучку. При этой мысли в глазах окончательно потемнело, и Хранительница погрузилась в беспамятство.

В горах воздух прозрачен и чист. В ясные дни, когда солнечный свет растворяет туманную дымку, порой можно рассмотреть куст на соседней горе во всех подробностях Тысячелетние камни молчаливы и недвижны. Ничто не дрогнет, не шелохнется... только ветер и скалы ведут молчаливый поединок выдержки. Тихо. Холодно. И никого.

Некому было видеть, как дрогнул, уплотнившись, изумительно прозрачный воздух. Черно-фиолетовая линия точно прорезала горный склон. Прошуршали, осыпаясь, осколки, и на каменно-ледяную осыпь скользнули-спрыгнули две размытые тени... еще две. Еще. Они приникали к земле, сливались со скалами, быстро окружая место пробоя незримым кольцом.

Некому было видеть, как щель вдруг скользнула вниз, коснулась земли. Захрустели, трескаясь от нестерпимого жара, гранитные осколки. Затанцевали по краям синеватые вспышки, медленно расползаясь в стороны, раздвигая воздух, расширяя границы щели.

Некому было видеть, как из щели шагнули-выплыли четыре по-змеиному гибкие, почти бесплотные фигуры. И как одна из них плавно скользнула к обрыву, всмотрелась красными глазами в далекую россыпь огней внизу, замерла, а потом, будто опомнившись, решительным жестом схлопнула щель. На миг над скалами взлетело и зависло облако странно темных искр... А потом оно растаяло, точно впитавшись в камни, исчезло. И вместе с ним исчезли пришельцы.

В тысяче километров от затянувшегося пробоя Вадим вдруг резко вскинул голову, прервав работу. Отвратительно знакомое чувство, чувство прибытия-присутствия серой мрази дернуло нервы, будто матерый ссои-ша какого-то демона оказался прямо под носом, и так же резко растаяло.

Не понял. Что это было?

— Что это было? — негромко сдублировал вопрос знакомый голос. Практически его собственный. Здешний Дим прикрыл глаза, удивленно вслушиваясь в присутствие, и спустя пять секунд покачал головой: — Пусто.

Две пары очень похожих серо-зеленых глаз встретились.

— Ты тоже почуял?

— Ссои-ша? Да.

— Близко?

Понимающий взгляд.

— Скорей сильно.

— А сейчас?