Вся синева неба - Мелисса да Коста

у себя под подушкой. Он посмеялся, потому что рядом была Жоанна и смотрела на него, хмуря брови, но ему вовсе не смешно. Чем же все это кончится? Верен ли прогноз врачей? Сейчас ему кажется, что все пошло быстрее. Или при оседлом образе жизни больше проявляются его трудности в быту? Один из первых признаков его деменции.

У него завелись новые привычки. О подработках нет больше речи. Утром он никуда не спешит, слоняется по студии, спускается побеседовать с Миртиль. Потом занимается маленьким Поком, играет с ним в переулке или во внутреннем дворике. После обеда отдыхает, потом пьет очень крепкий чай, прежде чем высунуть нос наружу. Он прогуливается по Эусу, стараясь не уходить далеко от дома. Боится снова потеряться… Потом он останавливается у «Коко» и ест мороженое, глядя на прохожих. Жоанна опирается локтями о прилавок, кладет подбородок на руки, и они беседуют обо всем и ни о чем, о надвигающейся грозе, об успехах Пока, о любимых сортах мороженого. Эмиль уже попробовал добрый десяток, но его предпочтения меняются. Цветы бузины вытеснили ананас-базилик и сами были вытеснены мороженым с арахисом. Жоанна более постоянна. И на диво проста. Ее любимый вкус — зеленое яблоко. Эмиль всегда посмеивается над ней:

— Стоит ли работать здесь, со всеми этими вкусами, чтобы зациклиться на яблочном мороженом!

Жоанна закатывает глаза и ничего не отвечает.

Вечером они встречаются в студии и ужинают, слушая радио. Они похожи на старых супругов, и это их устраивает.

— Я набрал вес, да?

Эмиль стоит перед зеркалом. Жоанна чистит зубы рядом с ним, склонившись над раковиной.

— А? — переспрашивает она с полным пены ртом.

— Я набрал вес.

Она пожимает плечами, но этот жест не предвещает ничего хорошего.

— Надо завязывать с мороженым… Или заняться спортом.

Он не видит, что она силится сдержать улыбку. Он смотрит, задумавшись, на свой округлившийся подбородок, увеличившиеся в объеме щеки, складки на животе.

— Да. Это, пожалуй, хорошая идея — заняться спортом… Я мог бы здесь отжиматься и качать пресс.

— Будет лучше, когда мы отправимся в путь, — говорит она.

Оба никогда не упоминают о продолжении пути. Это остается далеким и расплывчатым. Наверно, потому, что им не хочется уезжать сейчас. Во всяком случае, Жоанне. Она веселее, чем когда-либо, с тех пор как продает мороженое.

— Я займусь спортом… Но ты могла бы мне сказать, что я толстею…

На этот раз Жоанна улыбается по-настоящему. Больше не может сдерживаться.

— В чем дело? — спрашивает Эмиль.

Она выскальзывает из ванной. Он кричит ей вслед:

— Ты думаешь, мы похожи на парочку пенсионеров, да?

Он идет за ней в комнату, где она ищет свою черную шляпу.

— Верно! Всегда ведь набирают вес, когда женятся, правда?

— Вероятно.

— Тогда у нас вполне удачный брак.

Она нашла свою шляпу. Надевает ее на голову, закидывает через плечо ремешок сумки.

— Выгуляй Пока. Он давно мяукает на подоконнике, — напоминает она.

— Да, дорогая.

Она морщится, отчего он улыбается еще шире.

— До скорого… до полдника, — говорит он, провожая ее до лестницы.

— Я думала, ты завяжешь с мороженым.

— Я сказал, что займусь спортом.

— А… Значит, мороженое будешь продолжать…

— Да. Хорошенького понемножку.

Она закатывает глаза.

Дни идут чередой, похожие друг на друга, принося время от времени пару-тройку штрихов новизны. Прогулка с Жоанной на гарригу[3] в воскресенье. Ужин у Анни и ее мужа с Миртиль. Сентябрь уже перевалил за середину. Дни становятся короче. Улочки пустеют. Жара спадает. Белесый свет сменился красивыми оранжевыми бликами. Деревья начинают потихоньку сбрасывать листья. Пок становится все более самостоятельным. Они с Канальей уже дерутся.

— Привет! Спишь?

Эмиль разлегся на диване в полудреме. Он резко садится, пристыженный, и отвечает:

— Нет, я… Я только закрыл глаза.

Жоанна вернулась с работы. Она кладет сумку на низкий столик и встряхивает мокрыми от дождя волосами. Да, кажется, дождь еще идет…

— Как прошел день? — спрашивает она.

— Хорошо. А твой?

— Коринна сказала, чтобы я больше не приходила.

— Что?

Он не уверен, что не ослышался, но Жоанна кивком подтверждает.

— Народу в Эусе осталось немного. Мало клиентов. Она справится одна.

— А…

Он слышит разочарование в ее голосе.

— Тебе будет этого не хватать…

— Все равно ведь пора уезжать, верно?

Она говорит самым нейтральным тоном и всматривается в него. Он не хочет ее принуждать. Сам он умирает от желания отправиться в путь, но не собирается ничего ей навязывать. Он не один в своих странствиях, за все надо платить. Он уходит от вопроса:

— Я не знаю… Ты-то хочешь уехать?

— Здесь хорошо… Но скоро зима… Тогда будет слишком холодно, чтобы пускаться в путь. Ведь да?

— Правда.

— И потом, мне кажется, что ты здесь заскучал…

Эмиль удивлен, что она это заметила. Он как мог старался скрыть свою скуку и уныние. Не хотел портить ей настроение.

— Нет… Я просто… Скажем…

— Ты можешь это сказать. Мне тоже хочется отправиться в путь.

Он с облегчением улыбается ей. Они на одной волне. Он успокоился. Некоторое время они молчат, уйдя каждый в свои мысли.

— Надо будет сказать Миртиль…

30 сентября, 23:00

Карреро дель Массадор, 6, Эус

Черт побери, до чего хорошо уехать отсюда! Я не хотел показывать этого Жоанне, но у меня было такое чувство, будто я хороню себя заживо! Эус совершенно опустел. Улочки безлюдны. Дождь портит мне настроение. И я не могу больше сидеть взаперти на тридцати квадратных метрах целыми днями. Я знаю, что во всем этом есть и доля моей вины, но знаю и то, что снова двигаться пойдет мне на пользу. Я думаю, чтобы затормозить такую