Поэт - Майкл Коннелли

Вопрос вызвал бурную реакцию среди агентов.

— Рисковать? А вдруг мы его потеряем и Гладден убьет кого-то еще, ребенка или полицейского? — отверг ее предложение Торсон. — Нет, спасибо, особенно учитывая присутствие здесь «четвертой власти».

Все дружно заняли сторону Торсона. Очевидно, монстров вроде Гладдена, пусть даже этот объект и заслуживает особого внимания, должны исследовать исключительно в тюремной камере. Ущерб от его возможного бегства много тяжелее, чем выгоды, которые можно получить, наблюдая за преступником на свободе.

— Так, народ, с этого момента план утвержден, — произнес Бэкус, закрывая тему. — Мы приняли во внимание все альтернативы, и, по моим ощущениям, выбранный нами путь — наиболее отработанный и безопасный. Итак, начинаем действовать. Рейчел, что ты можешь нам сообщить?

Наблюдая за жестами и движением собравшихся в комнате агентов, можно было видеть, как центр их внимания быстро переместился от Бэкуса и Торсона к белому телефону, стоявшему на столе. Почти все они склонились вперед, прислушиваясь к спикерфону, и даже стоявший до этого прямо Бэкус опустил обе ладони на поверхность стола, опершись на руки.

— Пожалуй, я начну с банка, — заговорила невидимая мне Рейчел. — Бумаги передали всего полтора часа назад, и времени было в обрез. Предварительно могу сказать, что есть данные по электронным переводам в три «наших» города: Чикаго, Денвер и Лос-Анджелес. Даты соответствуют. Деньги он получал в указанных городах спустя день после их перечисления: либо накануне, либо на следующие сутки после совершения убийства-наживки. В Лос-Анджелес сделано два перевода. Один совпадает с моментом внесения залога, на прошлой неделе. Вторая сумма переведена в субботу, причем в платежке значится двенадцать тысяч долларов. Деньги оба раза выданы одним и тем же банком, «Уэллс Фарго», на бульваре Вентуры, что в Шерман-Оакс. Я пришла к выводу, что имеется еще один надежный путь его поимки — в случае, если завтра он не придет за камерой. Можно проследить за счетом и перехватить Гладдена в момент, когда он решит получить перевод. Единственная проблема в том, что счет почти исчерпан. Осталось тысячи две долларов.

— С новой камерой он заработает сколько захочет, — сказал Торсон.

— Теперь относительно источников для пополнения счета, — продолжила Рейчел. — Довольно интересная информация, хотя проработать ее по-настоящему не было возможности... Гм, скажу одно: за последние два года на счет поступило в общей сложности сорок пять тысяч долларов. Причем деньги поступали из самых разных мест. Это Мэн, Техас, Калифорния — из Калифорнии даже несколько сумм, — Нью-Йорк. Список совершенно не совпадает с городами, где произошли убийства. К тому же я обнаружила перекрывающиеся трансакции. В прошлом ноябре переводы из Нью-Йорка и Техаса пришлись на один и тот же день.

— По всей вероятности, депозиты шли не от владельца счета. По крайней мере большая их часть, — заметил Бэкус.

— Очевидно, это платежи, — вмешалась по конференц-связи Брасс. — Деньги, вырученные от продажи фотоснимков. А переводы приведут нас к покупателям.

— Именно так, — отозвалась Рейчел.

— Следует ли нам... Можно ли отследить эти трансакции, чтобы выйти на заказчиков фотоснимков? — спросил вдруг Томпсон.

— Гм... — Рейчел немного замялась, не желая договаривать прежде, чем выскажется кто-то из агентов. — Попробовать надо, но вряд ли стоит рассчитывать на многое. Если у вас наличные, можно зайти в любой банк и оплатить любые услуги электронным переводом. Достаточно знать реквизиты получателя. Разумеется, придется оставить свои данные, как отправителю... Так ведь никому не придет в голову спрашивать документы, если вы платите, а не снимаете деньги со счета. Покупатели детской порнографии, а возможно, и чего-то гораздо худшего, скорее всего не станут указывать настоящие имя и адрес.

— И это правда.

— Рейчел, что дальше? — спросил ее Бэкус. — Что еще сообщишь по счету?

— В данных владельца указано почтовое отделение. Местное отделение и, возможно, ящик служат для пересылки корреспонденции куда-то еще. Проверить смогу завтра утром.

— Ладно. Что доложишь о Горации Гомбле? Может, отложим на потом, чтобы сделать более обстоятельный анализ?

— Нет, лучше по основным моментам я пройдусь сейчас, их немного. Мой старый приятель Гораций не особенно обрадовался встрече. Мы немного повздорили, и все же потом в нем взыграло эго. Гомбл подтвердил, что обсуждал применение гипноза с Гладденом, когда они оба сидели в одной камере. Как он в итоге признал, уроки гипноза были платой за работу Гладдена над апелляцией. Дальше этих признаний он не пошел. Мне кажется... Даже не знаю, как сказать...

— О чем ты, Рейчел?

— Я не уверена. Кажется, он что-то знает о преступлениях Гладдена.

— А ты ему не рассказывала?

— Нет, об этом я молчала. Тем не менее он догадался, что мой приезд имел ясную цель, и похоже, знает больше, чем говорит. Возможно, Гладден делился своими планами, перед тем как исчезнуть из Рейфорда. То есть мог рассказать о Белтране. Точно не известно. К тому же Гомбл мог видеть сегодняшний выпуск Си-эн-эн, если в тюрьме есть кабельное. Они посвятили большой сюжет статье Джека Макэвоя. Передачу я смотрела в аэропорту. Разумеется, в ней не было и малейшего намека на связь Поэта с именем Гладдена, однако Гомбл мог домыслить недостающее. Си-эн-эн вновь использовала сюжет, снятый в Фениксе. Если Гомбл посмотрел передачу, а потом появилась я, он понял все, без единого вопроса с моей стороны.

Так я впервые услышал о своей статье. В самом деле, о ней я совершенно позабыл — наверное, из-за череды бурных событий, происходивших с самого утра.

— Существует ли вероятность постоянной связи Гладдена и Гомбла? — спросил Бэкус.

— Думаю, нет, — ответила Рейчел. — Я поговорила с охранниками. Переписка Гомбла фильтруется: как входящая, так и исходящая. Впрочем, ему удалось получить место в тюремном распределителе. Как я понимаю, там есть возможность получать тайные послания с воли. Однако сомневаюсь, чтобы он на это пошел. После семи лет, проведенных за решеткой, он наконец неплохо устроился. Хорошая работа в небольшом офисе. Вероятно, он отвечает и за снабжение тюремного буфета, что дает определенное влияние в таком сообществе. У него отдельная камера и свой телевизор. Я не вижу повода к общению с Гладденом, да и Гомбл не станет рисковать положением.

— Хорошо, Рейчел. Что-нибудь еще?

— Это все, Боб.

Минуту все сидели молча, переваривая услышанное.

— Итак, пора заняться моделью поведения, — проговорил Боб. — Брасс, ты готова?

— Конечно, Боб.

Все взгляды снова устремились на телефон.

— Профиль сходится к единому целому, и Бред добавит еще кое-что, пока мы тут обсуждаем. Как нам представляется сейчас... Мы имеем... В общем, это может быть ситуацией, когда преступник возвращается к человеку, послужившему источником его несчастий, к тому, кто совратил его, положив тем самым начало перверсии и аномальным фантазиям, что стали двигать убийцей уже во взрослом возрасте.

Это воспроизведение модели отцеубийства, знакомой нам по многим прошлым случаям. Дальше придется сосредоточиться почти исключительно на убийствах во Флориде. Здесь мы впервые наблюдаем преступника в действии, в поисках своего «преемника». Им оказывается мальчик, Габриэль Ортиз, являющийся объектом внимания Клиффорда Белтрана, того самого «отца», что сначала принуждал нашего преступника к сожительству, а затем отбросил прочь. И именно чувство, что он брошен, утвердившееся в сознании Гладдена, могло вырасти в необходимую, с нашей точки зрения, внутреннюю мотивацию.

Гладден сначала устранил новый объект притязаний своего мучителя, после чего опять вернулся к моменту падения и снова убил, теперь уже насильника. Эта ситуация напоминает мне, если хотите, «изгнание бесов» или, скорее, спонтанную элиминацию, отречение от всего плохого, что случилось в его жизни.

На некоторое время все примолкли. Наверное, Бэкус и остальные агенты ждали, что Брасс продолжит рассказ. Первым заговорил сам Бэкус:

— А затем, и это подразумевается, убийца повторял преступление снова и снова.

— Верно, — сказала Брасс. — Убивая своего насильника, Белтрана, раз за разом. И достигая таким путем внутреннего спокойствия. И конечно, это спокойствие не могло продолжаться долго. Ему требовалось возвращаться все в ту же точку и убивать. Другие жертвы, детективы, не были виноваты ни в чем. И вообще, чтобы оказаться избранными, они не делали ничего, кроме их собственной работы.

— Что насчет убийств-наживок в других городах? — спросил Торсон. — Эти жертвы не соответствуют архетипу Габриэля Ортиза, самого первого из убитых.

— Я более не считаю это важным, — ответила Брасс. — Важно, что затем Поэт нацеливался на детектива — хорошего детектива и опасного врага. Таким образом ставки росли, и одновременно росло облегчение, достигаемое при убийстве. И коль скоро убийства, игравшие роль наживки, оставались необходимыми, они стали рядовым делом. Он использовал детей, чтобы зарабатывать деньги. Вспомните о фотоснимках.