Рождение победителя - Артем Каменистый

С одной стороны просто слухи, но с другой меня слишком хорошо подготовили (в некоторых вопросах) и все эти намеки свидетельствовали о наличие в Межгорье перспективных полиметаллических месторождений. С моими знаниями здесь можно неплохо развернуться. Местные, очевидно, сняли лишь сливки поверху, но что делать дальше — не знали.

А я вот знаю. К примеру — в том же галените всегда есть примесь серебра. Иногда до одного-двух процентов, но обычно десятые доли процента. То есть из тонны чистой руды с учетом потерь реально получить от нескольких сот грамм до килограмма и больше. Учитывая, что этот благородный металл ценится здесь немногим дешевле золота — соблазнительно.

Аборигены даже не подозревают, что в обычном свинце присутствует такая приятная добавка. А если бы и знали, то попробуй еще выделить. В принципе, даже египтяне до этого каким-то образом догадались — использовали купеляцию.[2] Так что даже со здешним уровнем технологий я смогу наладить процесс.

Для чего мне серебро? Для налаживания товарно-денежных отношений. Я ведь не в коммунизм попал — если нас здесь не вырежут в ближайшее время, то неизбежно возникнет проблема заинтересованности работников в своем труде. Бесконечно пахать на «дядечку» под предлогом внешней угрозы не получится. А еще надо планировать закупки во внешнем мире и финансирование переселения новых подданных.

Новых? Конечно — я ведь собираюсь расширяться. После совместных действий нечисти и ортарской армии плотность населения в Межгорье упала до арктической. На сегодня здесь приблизительно две-три тысячи человек, из которых лишь около пятидесяти процентов можно считать полноправными подданными. Нет — остальные вовсе не бунтовщики. Просто они испуганы и наотрез отказываются выбираться из лесов и пещер. Пусть там голодно и холодно, но зато безопаснее. Они не пашут землю, не пасут скот — полностью бесполезны. Принудить их я не могу — все равно сбегут назад, и начнут прятаться еще серьезнее, теперь уже от меня. Раз уж такие дела, приходится закрывать глаза на тех, кто хотя бы номинально признает мою власть.

Крестьяне плодятся быстро, но и детская смертность здесь серьезная — естественным путем Межгорье вернется к былой плотности населения очень нескоро. А я не могу ждать — природа не терпит пустоты и ничейная земля в Пограничье очень быстро оказывается занятой. Причем не людьми.

Потому и подумываю о переселенческой программе. А чем сюда народ завлекать? Вот тут-то серебро и пригодится — лучшего способа обогащения пока что не нашел. Все остальные требуют внедрения сложных по местным меркам технологий, а значит времени, с которым у меня напряг.

Кстати — свободных людей в этом мире не так уж много. Кто к земле прикреплен, кто крестьянин баронский или королевский, кто пожизненно в гильдии, кто-то и вовсе раб бесправный. Остается надеяться на недовольных жизнью — такие есть всегда. И процент швали среди них немаленький. Тоже проблема…

Но даже шваль надо еще как-то затащить. Я бы, на месте простого обывателя, хорошенько подумал, прежде чем перебираться из спокойного города в веселое Межгорье. Хоть золотом дорогу усыпь — все равно бы хорошо подумал.

Мысли пролетали в голове быстро: вот я получаю первый пуд серебра; вот встречаю первый караван переселенцев — сотни телег, тысячные стада скота; вот инспектирую тянущиеся по всей долине пшеничные поля и наворачиваю блины со сметаной в попавшейся на пути восстановленной корчме. И, в конце концов, стою во главе тысячного войска на берегу реки. Лениво наблюдаю за тем, как по броду мчится лавина сюрреалистических тварей.

В какой-то момент бездеятельное созерцание надоедает. Я неспешно поднимаю руку, а затем резко опускаю. Мушкетно-пушечный залп. Вой пуль и картечи, разрывы бомб. Десятки тонн мясного фарша уходят вниз по течению. Выжившие монстры поспешно разворачиваются, мчатся назад с целью удрать как можно дальше и больше сюда не возвращаться. Но я сегодня беспощаден: вслед беглецам бьют лучшие стрелки, вооруженные нарезными штуцерами. А потом небо переполняется воем пороховых двигателей, и сотни ракет превращают противоположный берег в филиал ада. Чудом уцелевшие твари, обгадившись от пяток до ушей, сходят с ума и совершают акт коллективного суицида головами о ближайшую стену, лишь бы не знать, что у меня там дальше по программе.

А дальше…

Дальше у меня много чего, но это пока что в перспективе. Далекой. Когда-нибудь так и будет. Если доживу. А пока что начинаю с малого: тащу сюда свинец, посылаю людей искать руды, глину, чистый песок. Закладываю ямы, из которых потом буду добывать селитру. Планирую параллельно с выплавкой свинца начать выделять серу из того же галенита — на порох и кислоту. Рисую чертежи машин для водяных мельниц и потихоньку заказываю нашим и без того загруженным мастерам разнообразные детали. Пока что по мелочи, но это только начало.

Хорошо бы найти китайские пулеметы и потом научиться их копировать. Само собой патроны тоже надо выпускать самостоятельно. С пулеметами я стану…

Мечтаю быстро (просто спец), но все равно не мгновенно. Пришлось прерваться — дошли до башни. Попасть в нее со стены не получилось — окованная дверь закрыта изнутри.

Арисат, стукнув по ней кулаком, довольно констатировал:

— Крепко сколочено. Если чужой заберется наверх, то внутрь никак не попадет. Мои ребята никому не откроют.

После этих слов громыхнул засов, дверь медленно отворилась, из недр башни высунулась бородатая морда каменщика-иридианина. Завидев нас, он радостно заулыбался:

— Вот здесь кто! А я-то удивился — кому это стучать вздумалось? День добрый, сэр страж, и вам тоже, Арисат!

— Говоришь, никому не откроют? — язвительно уточнил я у бакайца.

Тот, многообещающе зловеще покосившись на каменщика, с досадой выдал:

— Это же иридиане! Как их не учи, все равно телятами остаются!

Я хотел заглянуть в башню, но был отвлечен новым зрелищем — из коридора перешейка показалась группа всадников. В переднем узнал Конфидуса. Арисат тоже его заметил:

— Во! Епископ вернулся! Может, что интересное привез?

— Сейчас узнаем. Поговорить мне с ним надо, заодно и расскажет.

Разговор с епископом закончился неожиданно, а поначалу вообще не ладился.

Съездил он, по большому счету, неудачно. В последнее время, пользуясь тем, что руководства над ним практически не стало, он почему-то решил, что Бог возложил на него сразу две важные миссии.

Первая: хотя местное население невелико, но тоже нуждается в свете веры, причем не какой-нибудь, а непременно иридианской. Плевать, что в Ортаре (и не только там), она считается еретической — Корфидус ведь не сомневался, что его учение единственно верное. Инквизиторов, способных ему прямо сказать (и не только сказать), что он не прав, в Межгорье не было. Если вдруг появятся, то вряд ли с ними разговоры начнут вести — здесь никто не заинтересован в их присутствии, а учитывая легкость, с которой бакайцы хватались за оружие… Нет — черной братии в моем потенциальном графстве пряников не предусмотрено.