Измена. Яд между нами (СИ) - Марта Роми
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Это совершенно несопоставимо, — безапелляционно произносит Ядов.
— Я теперь понимаю, почему ты до сих пор не женат, — закатываю глаза я.
Мы въезжаем во двор большого, выполненного в лаконичном стиле, дома.
— А я теперь понимаю… — начинает он и осекается.
Сердце мерзко сжимается.
— Продолжай, чего ты, — поднимаю брови. — Понимаешь, почему он не изменил?
— Я не это хотел сказать, — он тормозит, и я уже его не слушаю.
Не могу с ним находиться в одном тесном пространстве. Выскакиваю из машины просто для того, чтобы оказаться как можно дальше.
— Яна, стой, — он окликает меня, но у меня уже нет сил его слушать. Все. Наговорил и так достаточно. Не это он хотел сказать, ага.
Я отхожу от машины подальше, обхватываю себя руками. Что я тут делаю? У черта на куличках, с этим… Вот оно мне надо? К тому же, что, если он обманет и не поможет с разводом? Вот я буду локти кусать. Что за приступ человеколюбия на меня нашел, когда я согласилась на это без договора?
— Я не хотел тебя обижать, — подходит ко мне сзади, не касается, но стоит слишком близко.
— Герман, пойдем спать, — устало говорю, хотя не уверена, что смогу уснуть в его доме.
— Пойдем, — он проскальзывает пальцами по моей руке вниз и сжимает мою ладонь, тянет меня в дом, и я уставшая, выгоревшая эмоционально бреду следом уже не сопротивляясь.
Глава 7. Янка
Ядов вдруг решил поиграть в джентльмена: показал мне отдельную комнату, сопроводил до ванной и чуть ли не поклонился перед уходом, чем разозлил меня еще больше. Я как истинная женщина вдруг почувствовала жгучее разочарование, что он так быстро сдался. Конечно, я собиралась отшить его в очередной раз — мне проблемы не нужны, но, вообще-то, мог бы и еще раз хоть немного показать мне, что я тоже желанная женщина. Особенно после того, что он сказал. Козел.
Отчаянно тру плечо и руку, стараясь отмыть зеленку. Вот дура все же. Что за дикая любовь к Ядову, что она прям настолько поехала, чтобы зеленкой обливаться?
Опять думаю, что он абсолютная сволочь, что не попробовал приставать опять. Потом думаю, что я ему тоже наговорила так-то. Вдруг обиделся? Да ну, бред какой-то. Затем думаю, что он чересчур много о себе возомнил, а следом, что я, похоже, абсолютно не интересую мужчин.
Ванная у Германа примечательная. Зеркало от пола до потолка полностью закрывает всю стену, даже заходит в душевую. Ну нарцисс же, а. Любуется на себя в душе. Больной вообще. Несмотря на эти мысли и сама замираю, разглядываю себя в этом зеркале.
Косметику я уже смыла с горем пополам, но без специальных средств чернота все еще осталась в межресничке, отчего голубые глаза все еще не выглядят слишком блекло. Светлые волосы мокрыми плетями прилипают к плечам и спине, стали чуть темнее от воды. Зеленку, кстати, почти не видать, так я ее хорошо вымыла… Фигура неплохая вроде бы. За собой слежу и вообще. И лицом не такая уж и уродка. Что же ему надо было?
— Что во мне не так? — вслух, перекрикивая шум воды, спрашиваю я, сухо, без слез всхлипываю.
— Ты прекрасна, — слышу и резко оборачиваюсь.
Сердце предательски совершает ликующий кульбит, а я едва сдерживаю вздох облегчения.
— Что ты тут делаешь? — спрашиваю, даже не пытаюсь прикрыться. А смысл? Уверена, он и так уже рассмотрел все, что хотел.
— Смотрю на тебя.
Его белая рубашка расстегнута, выпущена из брюк, рукава закатаны. Проскальзываю взглядом по его идеальному прессу, по накачанной груди, по вздутым венам на кистях, обвивающим предплечья до локтя.
— Герман, это нарушение личного… — не успеваю договорить, как он делает стремительный шаг ко мне. Нависает надо мной, позволяя струнам воды стекать по его волосам и плечам, промачивать насквозь рубашку, которая, намокнув, облепляет каждую его мышцу.
— Замолчи, — низко и хрипло говорит, глядя на меня потемневшими глазами. Черный зрачок почти поглотил серую радужку, превратился в бездну, в которую я падаю, и даже не пытаюсь остановить это падение.
— Это ничего не будет значить, — выдыхаю я. — Просто…
— Секс, — чуть склоняет голову, делает еще шаг, заставляя меня отступить, упереться лопатками в мокрый кафель.
Дыхание сбивается от его близости, хотя он еще даже не дотронулся до меня. Я больше не могу сдерживаться — касаюсь пальцами его шеи, кажется, слышу под подушечками его такой же бешеный, как и у меня, пульс. Он перехватывает мое запястье почти сразу же, вздергивает мою руку над головой, почти больно ударяя ее в стену. От этой грубости кровь только сильнее приливает вниз живота, все внутри начинает пульсировать и дрожать.
Герман проделывает то же и со второй моей рукой, толкается в меня бедрами, и я животом чувствую его напрягшийся в брюках член.
— Хочу… — целует меня в уголок губ, прикусывает мою нижнюю губу, заставляя шумно выдохнуть ему в рот, прогнуться и еще плотнее прижаться к нему. — Тебя…
Его голос врывается в сознание, затуманивает его еще больше. Я тянусь к нему, как загулявшая кошка, хочу поцеловать, хочу в нем забыться. Касаюсь его губ, и он сразу же врывается в мой рот языком, целует жадно, так как меня уже давно не целовал Артур. Гоню мысли о нем прочь, хочу раствориться в этом моменте.
— Ты очень красивая, — словно сквозь толщу воды слышу голос Германа.
Он покрывает поцелуями мое лицо, шею, втягивает в рот кожу, прикусывает ее, оставляя следы, присваивая.
Мне так хочется до него дотронуться, но он все еще удерживает мои руки, не дает стать еще ближе.
— Герман… — стону я, когда его губы спускаются к моей груди.
Он прижимает мои руки к моим бокам, не давая пошевелиться, всасывает мой сосок, прикусывает его и с моих губ срывается бесстыдный стон. Ядов отпускает мою руку, сжимает мою грудь, оттягивает второй сосок, проскальзывает ладонью по моему животу и накрывает лобок.
— Боже, — выдыхаю, когда его палец проскальзывает между моих складочек, а кончик его пальца совсем немного входит в меня.
— Хочу, чтобы ты стонала мое имя, — его поцелуи такие жаркие и порочные, движения внутри меня такие горячие. Он толкается в меня бедрами в пульсовом ритме, давая почувствовать его желание и почти сойти с ума от своего.
— Пожалуйста, — выстанываю я.
Его большой палец кружит вокруг моего клитора, потирает его, разнося под кожей электрические разряды, и я вцепляюсь в ткань
