Роковая женщина - Джеймс Чейз

Она хлопнула в ладоши:

— Вы это серьезно? Расходы не имеют значения?

— Именно. С самого приезда сюда я ничего не потратил, у меня полно денег.

— Тогда в «Плазе». Это в пяти милях от города. Я там никогда не бывала, но мне рассказывали.

Она жестикулировала и казалась возбужденной, как ребенок.

— Отлично. Я все устрою.

Она посмотрела на свои часики и вскочила.

— Нужно идти. Через пять минут у меня встреча.

— Так, значит, вечером в восемь. Приходите в отель. У меня машина. Договорились?

Она кивнула, улыбнулась и убежала. Несколько минут я сидел, думая о ней, потом набрал номер полиции и попросил соединить меня с сержантом. После недолгого ожидания в трубке послышался его сиплый голос.

— Говорит Карр. Помните меня? — спросил я. До меня донеслось его тяжелое дыхание.

— Карр? Полторы тысячи баксов? Правильно?

— Точно. Вы можете мне сказать, где обитает Страшила Джинкс? Где его логово?

Последовала длительная пауза, потом он спросил:

— Чего это вам вздумалось?

— Я хочу с ним встретиться. Нам давно пора потолковать.

— Ищете неприятностей?

— Я сотрудник опеки. Забыли? Прошу у вас информацию.

Снова последовала длинная пауза. Я представил, как он, задумавшись, катает взад-вперед свой карандаш. Наконец он сказал:

— Да, сотрудник опеки. — Опять последовала пауза, затем он сказал:

— Его нора в доме номер двести сорок пять, Ленсингтон. Банда сходится в кафе Сэма на Десятой улице. — Снова последовала пауза, послышалось тяжелое дыхание, потом он добавил:

— Не лезьте на рожон, приятель. Заварушки в этом городе приходится расхлебывать нам, а мы не любим работать.

— Вас можно понять, — отозвался я и положил трубку.

В телефонной книге я нашел номер ресторана «Плаза» и заказал столик на восемь сорок. Но Страшила опередил меня.

Дженни появилась в отеле ровно в восемь. Я едва узнал ее. Она заплела волосы в косу и туго затянула вокруг своей изящной головки. На ней было черное с белым платье, которое превратило ее из старомодной и плохо одетой неряхи в соблазнительную женщину. Явно довольная и гордая собой, она выжидательно улыбнулась мне.

— Сойдет?

Я надел один из своих лучших костюмов. Она была первой женщиной, которую я пригласил в ресторан после утраты Джуди.

— Вы выглядите чудесно, — сказал я, не покривив душой.

Мы подошли к стоянке, где я оставил свой «бьюик». Все шины были спущены, а водительское сиденье исполосовано бритвой. Поперек ветрового стекла шла надпись большими белыми буквами:

«Дешевка, убирайся домой!»

Нельзя сказать, чтобы вечер блестяще удался. Да и как могло быть иначе? Дженни расстроилась из-за машины, хотя я сдерживался, подавляя в себе жгучую ненависть к Страшиле. Я отвел ее обратно в отель, усадил в шаткое бамбуковое кресло, а сам позвонил в прокатное бюро Херца. Машина прибыла через пятнадцать минут. Пока мы ждали, я старался успокоить Дженни.

— Послушайте, это все чепуха, — уговаривал я ее. — Отдам машину в ремонт. Это не проблема. Не обращайте внимания. Я уже забыл.

— Но, Ларри, неужели вы не понимаете, что этот ужасный мальчишка не оставит вас в покое. Вы должны уехать! Он может что-нибудь с вами сделать. Он зверь! Он ни перед чем не остановится. Он…

— Дженни!

Мой резкий тон сразу заставил ее замолчать.

— Мы ведь собирались пообедать. Хватит о Страшиле. Давайте поговорим о нас. Вы чудесно выглядите. Почему вы всегда носите свое ужасное серое платье?

Она непонимающе посмотрела на меня, потом беспомощно пожала плечами:

— О, вы об этом? Посмотрите, как одеты прохожие на улицах. Так что это моя маскировка. Поэтому я просила и вас носить свитер и джинсы. Здесь приходится одеваться в соответствии с ролью.

— Да. — Я понимал, насколько она права. — Я провел здесь только восемь дней, но картина мне ясна. Вы и вправду думаете, что можете помочь этим людям? Нет, подождите. Говорю вам, я получил впечатление о ваших подопечных. Эти люди — попрошайки, они постоянно норовят сжульничать. Они только берут. Неужели работа в подобных условиях такая уж распрекрасная идея.. Вам не кажется, что вы бегом поднимаетесь по эскалатору, который движется вниз?

После минутного раздумья она спокойно возразила:

— Кто-то ведь должен этим заниматься. К тому же один из пятидесяти действительно нуждается в помощи. Если я сумею помочь этому одному, значит, я работаю не напрасно.

Подкатила машина Херца. Я расписался в документах, и мы отправились за город. Ресторан «Плаза», расположенный на склоне холма с видом на огни Луисвилла, оказался шикарным и дорогим заведением. Готовили здесь хорошо. Оркестр негромко играл свинг. Вокруг было полно толстых пожилых мужчин и толстых расплывшихся женщин. Все громко разговаривали: обстановка, хорошо знакомая мне по Парадиз-Сити. Мы ели, беседовали, но хорошее настроение не приходило, потому что мы оба думали об испорченной машине, о Страшиле и о серой, убогой жизни Луисвилла. Но мы держали эти мысли при себе. Когда я отвез Дженни домой, было уже одиннадцать. Она поблагодарила за очаровательный вечер. Выражение ее глаз показывало, насколько она обеспокоена.

— Ларри, прошу вас, будьте реалистом, возвращайтесь в свой город. Пожалуйста.

— Я подумаю. Давайте как-нибудь еще проведем вечер вместе. — Я притронулся к ее руке. — В следующий раз повеселимся как следует.

Попрощавшись, я приехал к себе отель, переоделся в свитер и джинсы, спустился в вестибюль и спросил печального боя-негра, как найти Десятую улицу. Он посмотрел на меня как на сумасшедшего. После повторного вопроса он сказал, что до нее добрых полчаса ходу, и начал было объяснять дорогу, но я остановил его. Я вышел на жаркую, пыльную от цемента ночную улицу и подозвал такси. На углу Десятой я расплатился и зашагал по тускло освещенной улице, вдоль которой стояли мусорные баки, издававшие такое зловоние, словно в каждом из них лежал гниющий труп. Вокруг сновал народ, главным образом пожилые женщины, старухи и бродяги, лишенные крова. Дальше картина менялась. Неоновые лампы заливали тротуар резким белым светом. Теперь я старался держаться в тени. Здесь располагались обычные дешевые танцульки, клубы со стриптизом, кинозалы, в которых крутили порнографические фильмы, бары и кафе. Эту часть улицы населяла молодежь. Парни с длинными волосами, девчонки в коротеньких шортах и прозрачных блузках мельтешили вокруг и шумели. У большинства были транзисторы, извергавшие оглушительную поп-музыку. Чуть дальше я увидел мигавшую вывеску: «Кафе Сэма». Все так же держась в тени, я прошел мимо кафе. Перед ним ровной шеренгой стояли восемь блестящих мощных мотоциклов «хонда». С рулей свисали запасные шлемы. Кафе было набито битком. Я мельком увидел молодежь, одетую в обычную молодежную униформу, оглушал шум, вырывавшийся из кафе. Я дошел до конца улицы и повернул обратно. Найдя неосвещенный вонючий подъезд, я вступил в темноту. Отсюда я мог следить за кафе. Я прислонился к стене и стал ждать. Тлевший внутри меня гнев на Страшилу теперь разгорелся, как лесной пожар. Я думал о картотеке, облитой смолой, об изуродованной машине.

Около полуночи начался массовый выход из кафе. Вопя и перекликаясь, ребятня высыпала на улицу и разбежалась в разных направлениях. Потом вразвалочку вышли восемь тощих юнцов во главе со Страшилой. Все они были одеты одинаково: желтые рубашки, штаны, отделанные кошачьим мехом, и широкие пояса, усаженные гвоздями. Они оседлали свои «хонды», нахлобучили шлемы, и в следующую секунду воздух задрожал от дьявольского рева мощных моторов, работавших на холостых оборотах. Потом они рванули с , места. Производимый ими шум звучал так, словно началась третья мировая война.

Запомнив номер мотоцикла Страшилы, я дошел до перекрестка, дождался проезжавшего такси и вернулся в отель. Растянувшись на неудобной постели, я стал ждать. Пока тянулось ожидание, я выкурил бесчисленное множество сигарет. Лесной пожар моей ненависти бушевал, ничем не сдерживаемый. Около трех часов ночи я встал с кровати и тихо спустился по лестнице в вестибюль. Ночной дежурный крепко спал. Я вышел на жаркую пыльную улицу и отправился на поиски такси. Наконец я нашел машину с дремавшим водителем на стоянке у главной улицы. Я попросил отвезти меня в Ленсингтон. Поездка заняла десять минут. Луисвилл спал. Отсутствие машин позволяло гнать, не сбавляя скорости. Водитель остановился на углу улицы.

— Подождите меня, — попросил я, — я скоро вернусь.

Именно на таких улицах, как эта, плодятся паразиты. По обе ее стороны заслоняли небо многоквартирные дома со старомодными железными пожарными лестницами. Смердящие помойные баки, тротуар, замусоренный газетами, использованные презервативы и гигиенические салфетки валялись в водостоках. Я шел по безлюдной ночной улице, пока не поравнялся с домом номер двести сорок пять.