Эта ночь была бархатной - Сильвия Морено-Гарсиа
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А где-нибудь в другом месте покурить нельзя? — спросила Майте.
— Майте, садись и ешь свой торт, — велела мама.
— Мне пора, — заявила Майте.
Ни мать, ни сестра на это ничего не ответили. Младший ребенок Мануэлы заплакал. Майте взяла свою сумку и, не сказав больше ни слова, ушла.
Вернувшись к себе, она включила свет и поздоровалась с желто-зеленым попугайчиком, которого держала в клетке у окна в гостиной. Потом прошла в кухню, сделала себе бутерброд с ветчиной и сыром, быстро проглотила его, открыла журнал, который целый день таскала в сумке, и снова принялась его листать.
В дверь постучали. Майте не отреагировала. Стук повторился. Майте вздохнула и пошла открывать.
На пороге стояла соседка из квартиры напротив — студентка художественной школы. Майте иногда видела, как та поднимается по лестнице с холстом под мышкой. С девушкой она не была знакома, но таких, как она, знала хорошо: современные, свободные, энергичные, представители нового поколения, которые не считают себя обязанными отдавать дань уважения своим суетливым матерям и раздражающим их сестрам и в свое удовольствие пьют, курят, живут полной жизнью.
— Простите, надеюсь, я не очень поздно, — произнесла девушка.
На ней было пончо с ярким цветочным узором. На Майте по-прежнему был ее офисный наряд — белая блузка с воротником-стойкой, отделанным рюшем, и юбка песочного цвета, — и, хоть испачканный пиджак она сняла, все равно рядом с девушкой она выглядела как школьная учительница.
— Нет, ничего.
— Меня зовут Леонора. Я живу напротив.
— Да, знаю, — отозвалась Майте.
По ее прикидкам, девушка поселилась здесь полгода назад. Она отслеживала, кто и когда из соседей по дому въезжает и выезжает.
— Извините, что раньше не представилась. Сами знаете, как это бывает. В общем, я разговаривала с управдомом, и она сказала, что вы иногда берете на себя заботу о домашних питомцах.
Управдом донья Эльвира — миниатюрная пожилая женщина, любившая посплетничать, — жила на первом этаже. У нее была аллергия на кошек и собак, что для Майте обернулось благом, поскольку она предлагала соседям свои услуги по временному уходу за их домашними питомцами, когда тем больше не на кого было оставить своих животных. Обычно это входило в обязанности управдома.
— Да, беру. Вы хотите, чтобы я присмотрела за вашим питомцем?
— Да, за котом. Всего пару дней. Сегодня вечером я уезжаю в Куэрнаваку, а вернусь в воскресенье вечером. В крайнем случае в понедельник утром. Вы не могли бы меня выручить? Я понимаю, что обратилась в последнюю минуту, но я была бы вам очень признательна. Управдом говорит, что на вас можно положиться.
Управдом жаловалась, что эту девушку часто навещают мужчины и они сильно шумят. При этом она так выразительно вскидывала брови, что у собеседников не оставалось сомнения, о каком шуме идет речь. Майте подумала, что Леонора, возможно, едет на свидание с одним из тех мужчин в таком месте, где соседи не имеют ничего против шумного секса. Она готова была поспорить, что у этой девицы куча поклонников. Та была красива, словно сошла со страниц столь любимых Майте комиксов: зеленые глаза, каштановые волосы. Разве что не плакала. Многие девушки на обложках журналов либо слезы лили, либо целовались с каким-нибудь парнем.
— Ну, что скажете? — спросила Леонора. На губах ее, словно крылья бабочки, трепетала любезно-нервная улыбка.
Майте пожала плечами:
— Меня обычно нанимают на несколько дней. Если меньше недели, то и заморачиваться нечего, — солгала она, а сама прикидывала, сколько ей запросить, чтобы чрезмерной ценой не отпугнуть девушку.
Сережки в ушах Леоноры, похоже, были из настоящего золота, а не поддельные, как те, что продают с уличных лотков в торговых районах: они зеленеют через несколько дней. Денежки у этой девицы, видно, водятся, рассудила Майте.
— Прошу вас. Я не хочу уезжать, оставляя кота без присмотра. Животным свойственно попадать в беду, если за ними никто не приглядывает. У меня была собака, так она съела коробку шоколада и околела.
— Понимаю. Ответственные хозяева домашних питомцев не бросают своих животных на произвол судьбы, а вы, я вижу, торопитесь. Что ж, ладно. — И Майте назвала сумму больше той, что она обычно брала за свои услуги.
Леонора согласилась, не зная, как благодарить Майте за ее доброту.
Вручая ей ключи от квартиры, она спросила:
— Вы дадите мне свой телефон? Я… на тот случай… кот… На тот случай, если мне нужно будет связаться с вами по поводу кота.
Значит, она из тех чокнутых кошатниц, которые трясутся над своими ангелочками, сюсюкаются с ними, наряжают в нелепые костюмчики. Майте домашних животных никогда особенно не любила, не считая своего попугайчика. Но присмотр за ними был для нее дополнительным источником дохода и давал возможность порыться в личных вещах их хозяев.
Записывая свой номер телефона, Майте пыталась представить, что она украдет у Леоноры. Она всегда с осторожностью выбирала свои трофеи. Не слишком дорогое, не слишком заметное, но что-нибудь интересное.
Девушка, все еще волнуясь за кота, объяснила Майте, где она хранит корм.
После ее ухода Майте вернулась в кухню и схватила свой журнал. Сомнений быть не могло. Хорхе Луис возвратится: в одном из следующих выпусков непременно очнется. Ободренная этой мыслью, она прошла в гостевую комнату и просмотрела пластинки. Поставила альбом Бобби Дарина и, слушая его песни, воображала возлюбленного своей мечты.
Той ночью Майте грезились барабаны в нефритово-зеленых джунглях. Однако утром из окна гостиной она снова увидела все тот же серый город — бесчисленные дома и машины, лес телевизионных антенн на крышах. И никакой возлюбленный нигде ее не ждал, как она на то ни надеялась, сколько ни молилась.
Глава 3
Маг позвонил им и сказал, чтобы они не высовывались, сидели тихо. Элвис охотно подчинился, ведь события вечера десятого июня наделали много шуму. Официально никто из государственных деятелей не признавал факт существования «соколов», а некоторые газеты, четко придерживавшиеся линии правительства, написали, что все студенты, как один, коммунистические агитаторы, и этого должно было быть достаточно, чтобы унять недовольство населения. Но другие издания, а также отдельные люди — тупые демонстранты и их товарищи, даже отдельные журналисты, не желавшие помалкивать, — без устали чесали языками, рассказывая, как за ними гнались громилы, которые даже стреляли в
