Некромант-самоучка, или Смертельная оказия - Ардмир Мари

– И он учится охотитьсь-ся.

– Твою ж! – Дао-дво застыл. Если детеныш только учится, значит, бить будет по всем движущимся мишеням независимо от того, летят они на него или от него. И возникает вопрос: – Теневая, а Могучий о бородачах знал?

– Не-а.

– Что, даже тарги ничего ему сообщить не соизволили?

– Все, что они сказали, так это: «Последние из посетивших тайное убежище вот уже шестой день не выходь-дят на свь-вязь».

– Догадываюсь почему…

– Й-я тоже, но все еще надеюсь, что Червь жив, – вздохнула лопоухая и на удивленный взгляд многоликого произнесла с укором: – И не смотри так. Ранее он часто навещал Дульку, что поделаешь, й-я успела к нему прикипеть.

– А больше ты ничего не успела? – поинтересовался разведчик, отслеживая каждое движение переговаривающихся… жуков. И, аккуратно вынимая из нарукавника клонирующую иглу, уточнил: – Тетрадь полистать, почитать об особенностях боя с этой нежитью?

– Так ты запре…

– Кука! – Гер сжал зубы до скрипа.

– Симпать-тяшка, – напомнила нежить и нагло вопросила: – И что й-а за это получу?

– Пару-тройку подзатыльников. – Нашла лопоухая время для торга!

– Не прельщает. Может, один день отпуска?

Да чтоб ее! Он не ответил, зыркнул грозно, вогнал иглу в свое бедро. И уже двадцать три рассерженных Дао-дво, едва уместившиеся в пространстве пещеры, рыкнули, держась за ногу:

– Выкладывай, что знаешь!

Будущий производитель колонии бородачей, подметив увеличение численности многоликих, приободрился и взялся за обезглавливание добычи, отправляя в полет по две пластины разом. Но клоны на то и клоны – они не падали замертво, не теряли голов и продолжали со злостью коситься на свое пустое правое плечо, сжимая зубы и кулак свободной руки. Бородатый недоросль злился и вздрагивал, издавая неприятный стрекот, в то время как его родительница внимательно смотрела на настоящего метаморфа. Приподняв пластину, она словно бы держала его под прицелом. Да, в том, что мать-основательница уже сталкивалась с разведчиками и знает, как действуют их побрякушки, сомнений не возникало, впрочем, как и в том, что Гер не уйдет отсюда живым, пока кука намеренно тянет время.

– Если не отпуск, тогда золотое слово. – Лопоухая гадость уверенно выторговывала себе блага.

– Живо!

– Ладно-ладно… только ради твоего спасений-я! – взвизгнула она, когда пластина пролетела над ее головой, чтобы рассечь клона, стоящего справа. – Малыши не умеют различать настоящих сородичей от морока или отражений-я в воде, а взрослые, как й-я уже говорила, ничего не видь-дят снизу.

– Не понял. – Гер пригнулся, уходя от каменного «бумеранга», посланного уже в него, и клоны повторили движение, несказанно обрадовав недоросля. Бородач почуял азарт и приблизился, а мамаша его напряглась, подняв еще одну пластину.

Разумная тварь – это та еще тварь!

– Ну, отец На… Намины изгонь-нял молоднь-няк при помощи многочисленных зеркал, установленных в пещерах, а тем, что постарше, снизу пробивал воздушный мешок.

– Зачем? – Спасая свою голову, многоликий сделал кульбит назад, упустив момент, когда игла выскользнула наполовину и клоны стали полупрозрачными.

В этот миг Дао-дво и будущий производитель колонии высшей нежити столкнулись взглядами, а кука произнесла:

– Чтобы не успели молоднь-няк вразумить и подать остальным тревогу.

Что ж, Гер не стал уточнять, почему так, а не этак и зачем бородачей оставлять в живых, он начал действовать.

– С мелким разбираешься ты. С мамашей – я.

Выдернув из ноги клонирующую иглу, он вручил ее куке и… Многоликий хотел исчезнуть, чтобы подкрасться к самке, хотел перевоплотиться в какую-нибудь юркую пичугу, в крайнем случае в шмеля, но не успел. Упал как подкошенный от очередного огненного укола, вспоровшего грудь.

– Таррах!

– Хозь-зяин?! – завопила нежить, хлопая ушами и уворачиваясь сразу от четырех пролетевших рядом пластин. – Хозь-зяин, не времь-мя лежать!

– Ты так думаешь… – из-за нового приступа боли его рык завершился скрежетом зубов. – Твою ж! Чтоб эту Сумеречную… и нашу связь…

Лопоухая наконец-то сообразила, что к чему.

– А-а-а-а! Миленький, держись! Й-я сейчас. – Она уже обернулась чьим-то кошмаром, невероятно похожим на бородача, напоила иглу собственной кровью и с воплем «ай-йя!» кинулась на недоросля. Нападения двадцати трех невесть откуда взявшихся сородичей мелкий не ожидал, его воинственный стрекот испуганно оборвался на высокой ноте, а затем начал стремительно удаляться от места встречи.

– Получилось, – недоверчиво прошептал Гер и скосил глаза вправо. Получилось, но не все. Самка осталась. Она уже подала сигнал детенышу и нацелилась на голову неподвижного Дао-дво. А ему ни подняться, ни перевоплотиться, нутро до сих пор выжигает лавовым потоком.

Проклятье!

Захотелось связаться с причиной жгучей боли и произнести всего одно слово «стерва», ладно, два слова «я вернусь». Хотя если подумать, то на основе лишь этих двух слов вся гамма снедающих метаморфа чувств не будет охвачена. Поэтому он продумал краткое, но емкое послание: «Я вернусь, стерва, и ты пожалеешь!» Просто, звучно, многообещающе – такое надлежит передать перед потерей второй жизни, подумал Гер и движением скрюченных пальцев связался с Сумеречной. Он ожидал услышать очередное: «Миленький, маленький, дай тебя потискаю!», как вдруг в пространстве отчетливо и раздраженно прозвучало ее:

– Сиди здесь. Трем-Мирес мардо Нурге-тто!

Два плетения были сильными и без того, но произнесенные вслух, да еще подпитанные гневом смертьнесущей, стали мощными настолько, что реализовались отнюдь не близ оказии, бывшей безобразием, а здесь, в пещерах Тульрейгга. И под ошеломленным взглядом многоликого белая плеть ловчей и зеленая сеть некроманта переплелись широким ковром и плавно опустились на самку каменного бородача, оглушив и обездвижив не ожидавшую такого подвоха нежить. Связь оборвалась. Гер судорожно сглотнул подступивший к горлу ком, откинул голову на камни и прикрыл глаза. Теперь прародительница колонии каменных бородачей его убить не сможет, как и подать сигнал тревоги.

Повезло.

Гер прекрасно это понял, зажмурился, сжимая руки в кулаки, и медленно выдохнул не только воздух из легких, но и выжигающую боль из тела. Фортуна не отвернулась от него, всего лишь подразнила переменчивостью ветреной любви. Какое счастье, что он решился напоследок сказать девчонке пару-тройку слов. Какая удача и вместе с тем безрассудство. Гер медленно сел, выждал немного, затем с трудом поднялся и позвал теневую. А дальше… неровный шаг, нетвердая опора… щелчок – и мир перевернулся и захлопнулся над ослабевшим метаморфом крышкой каменного гроба.

– Таррах! – ругнулся он и сам себя мысленно обозвал идиотом. А кто еще, оказавшись в логове кравгов и, как выяснилось, месте обитания каменных бородачей, будет болтовней привлекать внимание оголодавших тварей. Их же тут полным-полно. И действительно, не успел его голос отразиться от стен ловушки, как в углу, что-то скрипнув, медленно сдвинулось, и настороженный голос спросил:

– Дао-дво, это ты?

– Я, – выдохнул многоликий, усиливая зрение и подаваясь чуть вперед. Крышку люка он заметил не сразу, хорошо замаскированная, она пряталась в глубине трещины. Взгляд скользнул по окровавленному лицу, подбитому глазу и почти полному отсутствию волос на голове Арванса Гоя, лучшего выпускника военной академии Треда. – Червь! Живой?..

– На последнем издыхании, – отозвался тот и сильнее распахнул люк.

В низком помещении, более похожем на клетку, а не на убежище, помимо Гоя, оказались еще двое разведчиков, покинувших стены академии в прошлом году. Кузены Ирвинг и Крауш Хакки. Изможденные, голодные и обессилевшие от тренировочных боев, что устраивала для своего отпрыска прародительница бородачей, они с трудом двигались и ругали самку.

– Разумная тварь!

– Она знает, где рычаг, открывающий спуск в убежище, – признался хмурый Червь, помогая своим парням устроиться на полу. – И если ты оставил ее наверху, скованной всего лишь сетью некроманта… она вскоре спустится сюда.

– Вряд ли. – Дао-дво вручил ему свою флягу с водой.

– Уверен? – голоса троицы прозвучали недоверчиво и хрипло.

– На все сто процентов. – Гер улыбнулся. – Пока она выпутается, найдет перепуганного недоросля и объяснит, что за ним никто не гонится, пока соберет подкрепление и вернется сюда… У нас больше часа.

– Как тебе это удалось?!

– По правде сказать, нечаянно.

– Но удачно. Мы ожидали увидеть бородача, а не тебя. – Ирвинг передал воду Краушу и устало откинулся на стену. – Это было ее время.

– Если она приходила по расписанию, что же вы не выбрались в промежутках между визитами?

– Кравги. – Червь скривился. – Они охраняли нас, как мышек для опытов. Трое в главном коридоре и по одному в каждом из ответвлений. Увидев тебя, Герберт, я уже решил, что схожу с ума. И, кажется, все еще брежу… – произнес он хриплым голосом, скосив глаза на потолок. Прищурился, а затем удивленно воззрился на самого Дао-дво: – Это что, теневые?