Фея с золотыми зубами - Дарья Донцова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я сглотнула слюну.
– Извините, воск, в который упакована головка, вроде синий, а не цвета шоколада.
Продавец скрестил руки на груди.
– Абсолютно верно, синяя коричневость.
Я растерялась.
– Право, боюсь спросить про «Грюйер второго сорта!»
– Конечно, – возбудился юноша, – он именно второго сорта!
Я почувствовала себя увереннее:
– Второй сорт не первый!
– Естественно, и не экстра, – подхватил консультант, – не советую выбирать «Грюйер» такой зрелости. Он должен быть помоложе, молодой сыр лучше пожилого.
Вот с последней сентенцией не поспоришь. Я абсолютно уверена, что ее можно адресовать и мне, ну например: «Юная Вилка лучше пожилой Виолы!»
Глава 5
– «Каркатун с яблоками» это просто каркатун с яблоками? – продолжила я познавательную беседу.
– Ничего особенного, – нехотя сказал доброе слово о продукте паренек, – можете взять, цены у нас умеренные, мы их не задираем, затариваемся сырами напрямую у изготовителя.
Я посмотрела на ценник. Пятьсот рублей за килограмм! На мой взгляд, дороговато, но один раз, в день въезда в новую, так долго ремонтируемую квартиру можно позволить себе такой расход.
– Нарежьте полкило, – решилась я, – но только не очень тонкими ломтиками.
– Осталось всего ничего, – удрученно ответил продавец и ткнул пальцем в крохотный сверток размером со спичечную коробку. – Четыреста семьдесят рублей. Даже на сто граммчиков не тянет.
Я едва удержала удивленный возглас. Пятьсот целковых надо отдать за сто граммов? Из чего сделан сыр? Даже за райские яблоки запросят меньше.
– Берете? – с томным видом поинтересовался торговец.
– Слишком маленькая порция, – небрежно заявила я. – Да! Чуть не забыла! У меня сейчас ремонт, в квартире гастарбайтеры! Им тоже небось есть охота. Найдите недорогой сыр, ну не «Каркатуном» же их кормить!
Как я и ожидала, парень продемонстрировал крайний снобизм.
– Не поймут они нормальной еды, вон там, в самом углу, лежит «Вкусный», возьмите, пусть будут счастливы, что хозяйка попалась щедрая.
На секунду меня охватило негодование. Парень за прилавком сильно «акает», он явно рос в Москве, но разве в том его заслуга? Мы не выбираем, где и у кого родиться. Чем молодой человек из Украины, Молдавии, Туркмении или какого-нибудь российского села хуже этого сыроторговца? Ему просто повезло появиться на свет в столице России. Честный, работящий, талантливый человек везде такой, а негодяй, мерзавец или просто чванливый урод останется уродом в любом месте от Нью-Йорка до Чукотки. Я уже приоткрыла рот, но вовремя прикусила язык и уткнулась носом в витрину. Сама виновата, постеснялась признаться этому снобу, что намерена купить сыр по божеской цене, вот и получила достойный ответ.
– Левее гляньте, – подсказал продавец.
Я посмотрела на ценник. «Вкусный», 45 %-ной жирности, из коровьего молока, б/у». Две буквы, разделенные черточкой, меня удивили. Бывший в употреблении?
– Извините, – проблеяла я, – вы продаете сыр, который уже кто-то один раз съел?
Парень отпрянул к стойке с колбасами.
– Ну и глупости приходят покупателям в голову! Как можно слопать еду дважды? Это же не платье, которое в химчистку сдают!
– Вот-вот, – подхватила я, – а в витрине написано «б/у».
– Ну да, – не понял торгаш, – верно, б/у. И что?
– Бывший в употреблении, – расшифровала я аббревиатуру. – Как иначе?
Продавец постоял некоторое время молча, затем ехидно ответил:
– Тетя, б/у – это бумажная упаковка. Типа совсем дешевое барахло, его жаль в воск запихивать. Уж, простите, я доступно объясняю. Вы врубились?
– Врубилась, – закивала я, – пожалуй, лучше взять колбаски.
– Мудрое решение, – поддержал меня юноша.
Я бочком начала продвигаться в сторону больших холодильников, где лежала в вакуумных упаковках всевозможная нарезка. А ведь совсем недавно я потешалась над мужем одной из своих подруг Владиком Головачевым. Парень принадлежит к той счастливой категории мужчин, которые, отдав жене большую часть зарплаты и припрятав совсем немного себе на мелкие радости, не задумываются ни о каких домашних делах. В холодильнике, как по мановению волшебной палочки, появляется вкусная еда, рубашки стираются и гладятся сами собой, собака выгуливается, дети прилежно учатся в школе. Нет, в глубине души Владик подозревал, что хозяйством крепкой рукой руководит его жена Лена, но предпочитал ни во что не вникать. Вечером приходил домой, съедал вкусный ужин, возился с псом, целовал на ночь сына с дочкой и мирно валялся на диване у телика. Жизнь казалась ему прекрасной до тех пор, пока не заболела теща. Лена вся в слезах, прихватив детей, уехала в город Новопольск. Владик остался с пуделем Чарликом.
Первую неделю Головачев не испытывал никаких трудностей: он ел приготовленные впрок заботливой женушкой блюда и, в конце концов, опустошил холодильник. Теща слегла надолго, беспокоить супругу в тяжелый момент муж не хотел. Владик любит Лену, он решил бороться с трудностями в одиночку. Вспомнив о студенческих временах, он пошел в ближайший магазин и купил банки с тушенкой. Там же он приобрел консервы для Чарлика и ничтоже сумняшеся вспорол вечером две жестянки. Содержимое одной отправилось в миску к пуделю, а из второй Владик намеревался полакомиться сам.
Увы, тушенка разочаровала Головачева: комкастая какая-то, пахнет странно. Она совсем не походила на тот продукт, который Владик употреблял, живя в общежитии. Вот Чарлик был доволен, он мигом истребил харч и выпросил у хозяина добавку. Следующие две недели до возвращения Лены Владик давился малосъедобной тушенкой. К сожалению, он купил много банок, а выбросить их мешала простая человеческая жадность. Когда жена увидела в ведре пустые жестянки, она спросила:
– Кто это ел?
– Мы с Чарликом, – грустно ответил муж, – его корм с синей этикеткой, а мой с красной.
– Вкусно? – прищурилась Лена.
– Отвратительно, – признался супруг, – нынче тушенка не та, что раньше!
– Милый, – нежно протянула вторая половина, – я давно тебе твержу: учи английский, в жизни пригодится.
– При чем тут английский? – разозлился Головачев.
– А при том! Владея им, ты бы прочитал, что на твоей тушенке написано «Диетический корм для старых собак», – ответила Лена и заржала в голос.
Владик от полнейшей растерянности спросил:
– Почему для пожилых-то?
– Так на этикетке указано, – давясь смехом, пояснила жена, – думаешь, лакомые кусочки для щенков тебе понравились бы больше?
– Продавщица, дура, перепутала! – осенило Головачева. – Дала мне не «человеческие» консервы, а жрачку для полканов!
– Угу, – согласилась Лена и снова сложилась пополам.
Владик до сих пор не владеет языком Шекспира и категорически отказывается отпускать Ленку к матери. Моя подруга по секрету разболтала о казусе всем приятелям, и народ, при встрече с Головачевым, начал с самым серьезным видом интересоваться, не болит ли у Владика на перемену погоды хвост, как обстоят дела с шерстью и какой поводок он предпочитает для прогулок: кожаный или из тесьмы. Я была в числе тех, кто зубоскалил больше всех. Надеюсь, ни Владик, ни Ленка никогда не узнают, как я хотела приобрести бывший в употреблении сыр.
Через полчаса я с туго набитым пакетом вернулась домой и спросила у Юры:
– Ну и где Алексей?
– В спальне, – потер руки Шумаков, – пошли, познакомлю.
– Может, мне стоит напудрить носик? – шепотом поинтересовалась я.
– Не-а, – засмеялся Юра, – двигай так, выглядишь шикарно.
Я не успела возразить, как Шумаков схватил меня за плечи и впихнул в комнату, где мы планировали устроить опочивальню.
Посреди пустого помещения громоздилось ложе на резных деревянных ножках, с кисейным пологом и необъятным матрасом. Я совершенно не ожидала увидеть ничего подобного, поэтому в первый момент ойкнула, а потом пролепетала:
– Это что?
– Ну ты даешь! – удивился Юра. – Кровать!
– Откуда? – не успокаивалась я.
– Из магазина, – гордо возвестил Шумаков. – Хотел сделать тебе сюрприз. Ты полагала, что нам предстоит еще не один месяц спать на полу, ан нет, получите Алешу Просторного.
Я начала озираться.
– Где же он?
– Кто? – заморгал Юра.
– Твой друг, Алексей, – уточнила я.
Шумаков с удивлением спросил:
– Ты что, не видишь?
Мне надоела дурацкая ситуация.
– Леша решил пошутить и залез под кровать?
Юра захохотал:
– Нет! Мебель так называется.
– Кровать «Алеша Просторный»? – не поверила я.
– Ага, – кивнул Юрик, – российского производства. Хотя, если честно, деревянные части приехали из Италии, матрас американский, а вот собрали «Алешу» в Москве.
– Занятно, – вздохнула я, – ты отослал меня в магазин, чтобы это «просторное» ложе внесли в квартиру? А какие еще в магазине были кровати?
– Не помню, – надулся Шумаков.