Корабли уходят к планетам - Юрий Маркович Зарецкий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Итак, — сказал Королев, — большинство ученых склоняется к тому, что грунт на Луне твердый… Так и будем считать.
— Но, Сергей Павлович, — не удержался кто-то из присутствующих. — Как можно принимать такое решение на основании абстрактных предположений. А если там пыль? Ведь ученые высказывают только общие соображения — не более того! Никто из них не берет на себя смелость написать: «На Луне, мол, такой-то грунт» — и подписаться под этим!
Королев посмотрел усталыми глазами на сидящих за столом:
— Ах, вот чего вам не хватает…
Взял блокнот, крупным почерком написал на листке: ЛУНА — ТВЕРДАЯ. И подписался: С. КОРОЛЕВ. Поставил дату, вырвал этот листок и передал коллеге. Вот такая история.
Королев умел взять на себя… А шасси, в конце концов, оказалось хитроумным. Футбольный мяч! Совершенно не в стиле ракетно-космической техники. Зато в стиле Королева.
…Королев прервал непринужденную беседу. Видно, и эту свободную минуту он не хотел тратить попусту, а решил использовать для обучения новой группы. Он взял своего заместителя под руку и неторопливо, как на прогулке, пошел с ним вдоль рельсов по МИКу; дойдя до противоположных закрытых ворот, повернул назад.
— Да, забыл вам главное сказать, — вновь обратился к нам Королев. — Вы — испытатели. И обязаны знать основное правило: пуск должен быть осуществлен, несмотря ни на что, строго в заданный срок, в расчетное время. И никаких оправданий! Прибор вышел из строя — успеть заменить. ЗИП[3] кончился — завод вверх дном перевернуть, доставить. Наземные испытания не завершены — добиться завершения. Ответственных за пуск много — а спрос с вас! Головой отвечать придется!
— Мы, — с заметной гордецой, даже чуть хвастливо добавил Королев, — ни одного пуска не сорвали, не отложили… А вообще-то шагайте смело в космос. Будут вам пышки, будут вам и шишки. Последних, правда, больше. Это я вам обещаю.
Донеслись звуки урчащих машин. Подъехал Председатель Государственной комиссии, тепло поздоровался со всеми. К Королеву подошел Кириллов.
— Все готово, Сергей Павлович!
Королев переглянулся с Председателем Государственной комиссии, тихо сказал:
— Пора.
Председатель чуть громче проговорил:
— Ну, что ж, в путь, товарищи.
Кириллов махнул рукой. Тепловоз плавно, без рывка, тронулся с места. Ракета медленно, как бы нехотя, поплыла из гостеприимного МИКа, где ее с такой любовью готовили.
Королев шагал за ней, рядом шли соратники. Шли молча. Чуть поодаль двигались и мы. Вначале показалось: чего-то не хватает. Но чего? «А, музыки!» — догадался я. — Торжественной музыки, которая всегда звучит в подобных случаях в кинофильмах. Но и без нее было волнующе-торжественно. Тишина, прерываемая лишь пыхтением тепловоза и шуршанием шагов по гальке, звучала громче тысячи оркестров.
Пройдя метров сто и поравнявшись с железнодорожной стрелкой, остановились. Молча проводили ракету глазами, направились к автостоянке. Королев и остальные товарищи стали усаживаться в машины. Дружно и громко захлопали дверцы.
Мы стояли одни, соображая, как добраться до старта: машин, естественно, пока не имели, автобусы же между МИКом и стартом в этот ранний час еще не ходили.
Первым разобрался в создавшейся ситуации Сергей Павлович. Он вышел из «Волги».
— А ну, друзья, разберем бабакинцев по машинам. — Пригласил Полукарова к себе.
— А ты, Евгений Васильевич, — обратился Королев к заместителю, — захвати вот этих двух молодцев (показал он на Валю Рубцова и Сашу Дяблова) и этого гренадера, — ткнул пальцем в мою сторону. — У тебя машина вон какая вместительная! (Заместитель ездил в то время на большом старомодном «ЗИСе»). — Да смотрите, — повысил голос Королев, — чтоб и со старта назад их привезли! А то знаю вас: туда довезете, а назад и не подумаете захватить.
Вереница машин двинулась в путь. Дорога пошла вначале резко влево, а потом повернула направо. Вскоре поравнялись с медленно идущим по приподнятой над степью широкой железнодорожной колее установщиком, какие-то секунды ехали рядом, а потом стремительно умчались вперед. Проехав несколько сот метров, остановились. Все вышли из машин. Стоя ждали ракету, и когда она величественно проплыла мимо, опять уселись в машины и помчались дальше, уже без остановок.
А вот и стартовая площадка. Машины, лихо сделав крутой разворот, остановились, как вкопанные. Большой группой мы двинулись к стартовой установке. На нулевой отметке замерли четкие шеренги стартовиков. Председатель Государственной комиссии и Анатолий Семенович Кириллов подошли к стартовикам. Анатолий Семенович зычным, хорошо поставленным голосом сказал:
— Задача сегодняшнего дня — провести генеральные испытания ракеты-носителя с космическим аппаратом №… Завтра — резервный день. Обеспечить дежурство и термостатирование объекта. 8 июня 1965 года в 10 часов 40 минут 23 секунды московского времени произвести пуск ракеты-носителя с космическим аппаратом на борту.
— Товарищи, от имени Государственной комиссии выражаю уверенность, что вы проведете все работы точно в срок и с высоким качеством. Желаю успеха.
Стартовики разошлись по рабочим местам, на ходу застегивая широкие пояса с прикрепленными к ним цепью карабинами (при работе на высоте полагается пристегнуться к ферме обслуживания) и взяв в руки инструмент, привязанный одним концом шнура к поясу, дабы не допустить падения увесистого железного предмета с высоты. Приближалась ракета…
Дальше происходило все так, как рассказывал Борис Чекунов. Плавный перевод ракеты из горизонтального положения в вертикальное, подведение опор и ферм…
Работа шла споро, каждый знал «свой маневр».
Королев внимательно следил за действиями расчета. Наблюдая за ним — решительным, властным, уверенным в своих силах, — никому из нас и в голову не могло прийти, что спустя несколько месяцев придется услышать от Анатолия Семеновича, как именно в то время никогда не жалующийся ни на что Сергей Павлович сказал ему:
— Если бы ты знал, что творится у меня внутри…
Внимательно изучая все происходящее вокруг, я ни на минуту не упускал из виду Сергея Павловича и то, как распоряжается он на стартовой площадке у гигантской, устремившейся в зенит ракеты. Каждому приходилось сильно закидывать голову, а Сергею Павловичу делать этого было незачем; он лишь вскидывал глаза. Тогда и мелькнула мысль (вероятно, весьма странная): Сергей Павлович так часто бывает на пусках и так часто смотрит в небо, что у него появилась столь необычная посадка головы.
Вечером поделился с Валей Рубцовым, он сказал, что тоже подумал об этом.
При установке ракеты произошла небольшая заминка. Сергей Павлович взял в руки микрофон.
— Товарищ Осташев! Товарищ Осташев! Ваши люди задерживают установку изделия! — Разнеслось над округой.
Но вот установка ракеты завершена. Теперь в обшивке вскрываются люки, к ракете подключаются электрические кабели, шланги, идущие от стартовой установки.
