Проделки русской мафии, или Стечение обстоятельств - Татьяна Антоновна Иванова

сказала она Славе, наклонившись к его уху. Однако тихо сказать у нее не получилось, и Сева, услышавший эти слова, воскликнул.

— А кто тут шутил? Я не понял?!

Маланья метнула на него уничтожающий взгляд, и резко отстранившись от Славы, направилась к выходу. Она вышла из казино, достала из сумочки ключи, подошла к своей Пежо, затерявшейся на стоянке среди других машин, села за руль и, спокойно выехав на трассу, отправилась по знакомому маршруту к себе на Масловку. Однако не прошло и пяти минут, как машину с двух сторон оккупировали две БМВ Севиных шавок, и стали ее притормаживать. Благо, что в этот поздний час на дороге почти никого не было!

— Вот сволочи! — в сердцах воскликнула Маланья, и, показав правый поворот, для избежания столкновения, направилась к обочине, решив не доставлять удовольствия Севиным шавкам и не устраивать на дороге никаких разборочных игрищ.

Она остановилась, и те на БМВ тут же пристроились к ней, один сзади, другой спереди, после чего из задней машины вышли двое и направились к Маланье.

Она приоткрыла оконце, небрежно удостоив их вниманием.

— Чем обязана?

— Шеф велел тебя к себе доставить, — сказал бритоголовый головорез с необъятного размера плечами, и осклабился, бросив наглый взгляд на Маланью.

— Перебьется твой шеф! — зло крикнула Маланья, — и, достав из сумочки мобильник, принялась звонить Славе.

— Алло, Покровский, — воскликнула она. — Это что еще за фокусы устраивает твой дружбан — придурок Сева, а?

— Маль, не сердись! — с бархатистой лаской в голосе ответил ей Слава.

— Что? Что, значит не сердись?

— Маль, ну, съездила бы ты к нему, а? — нерешительно простонал Слава.

— Что? Покровский, что ты такое сказал сейчас, а? Ты соображаешь, вообще, что ты сказал?

— Маль, понимаешь, если ты не поедешь, он выставит меня на десять штук баксов.

— Господи, Покровский, вы там видно совсем спятили со своей игрой! Да пусть он выставит тебя хоть на сто штук, мне — то до всего этого какое дело?

— Маленький! Ну, пожалуйста, ради меня, сгоняй к нему в гости, а? Он обещал, что не будет к тебе приставать, если ты сама этого не захочешь! Ты, главное, съезди туда, понимаешь, ему просто важна твоя поездка, сам ее факт!

— Покровский, ты либо ненормальный, либо просто меня не понял! — взревела в трубку Маланья. — Я не хочу иметь ничего общего ни с твоим придурком Севой, ни с тобой! Теперь уже! Ты понял, да?

— Я понял, понял, Маленька. Ты думаешь, я этого хочу? Но, понимаешь, так получилось…

— Покровский, ты просто скотина! — перебив его, воскликнула Маланья. — И если ты сам этого не понимаешь, то я сообщаю тебе об этом! — и отключила телефон.

Те двое стояли возле ее машины и молча слушали разговор, а после того, как она отключила мобильник, один из них моментально выхватил его у нее из рук.

— Это для того, чтобы ты больше никому не звонила. — Издевательски произнес он.

Маланью от возмущения кинуло в жар.

— Ладно, придурок, ты еще об этом пожалеешь! — воскликнула она, хотя в данный момент понятия не имела, каким образом он сможет об этом пожалеть.

— Пожалею, пожалею! — пообещал ее обидчик и нагло ухмыльнулся, а потом быстрым движением открыл дверцу ее машины.

— Мадам, прошу подвинуться, — сказал он и, наклонившись, бесцеремонно принялся вытеснять ее с водительского сидения на соседнее, пассажирское.

Маланью захлестнула необузданная волна возмущения и она, еще не успев подумать о возможных последствиях, со всего маха ударила наглеца по лицу.

— Сука! — воскликнул тот, и его физиономия сделалась багряной от злости. — Будь моя воля, я бы руку тебе сломал! — и он резко, последним усилием, спихнул ее с сидения.

— А ну, быстро перебрось туда ноги. — Жестко скомандовал он, повернул торчащий в замке зажигания ключ, и, грубо отодвинув ее колено, включил передачу.

— Ладно, черт с тобой, скотина! — подавляя рвущуюся слезами обиду, воскликнула Маланья, и, вознамерившись выйти из машины с другой стороны, быстро перебралась на соседнее сидение. Однако только, было, она ринулась к двери, как в оконном проеме тут же возник мужской силуэт.

— Давай, садись! — громко скомандовал ему тип, разместившийся у руля, и тот, второй, открыл дверцу, после чего уселся на заднее сидение.

— Подстрахуй ее! — снова скомандовал рулевой, после чего сзади сидящий, железной хваткой схватил Маланью за плечи.

После этого машина вырулила на шоссе и покатила вперед, набирая скорость.

Маланья, изо всех сил запрещая себе разрыдаться, следила за дорогой.

— Позвони Севе и спроси куда ее, в квартиру или на дачу? — обернувшись к Заднему, сказал Рулевой.

Тот вытащил мобильник и принялся нажимать на кнопки.

— Алло, шеф, ее куда, на дачу? — спросил он.

— Угу! Угу! Ладно!

— Велел везти в квартиру. С дачи, говорит, ему выбираться завтра будет неудобно, потому, как с самого утра у него какая-то важная встреча намечается. — Сообщил он о результатах переговоров рулевому. — Сказал, что позвонит сейчас консьержке, предупредит о нашем приезде и скажет, чтобы та дала тебе ключ от квартиры. Он будет через час.

Рулевой тут же, не по правилам, резко развернулся, и машина покатила в противоположном направлении.

Как только Маланья услышала про консьержку, в ее голове родился план, — увидеть ее и закричать, попросить, чтобы та вызвала милицию. Но потом, подумав, она оставила эту мысль. — Ну, что подумает про нее эта самая консьержка? — Да, ничего хорошего. Наверняка скажет про себя, — как оказалась в обществе этих головорезов, так и разбирайся. Ее ведь предупредит о их приезде жилец, и наверняка уважаемый этой самой консьержкой, и она вряд ли захочет портить с ним отношения.

Они подъехали к дому Севы через двадцать минут.

— Вякнешь что-нибудь консьержке, пеняй на себя! — предупредил ее Рулевой, и, не дождавшись ответа, потянул из машины за рукав свитера.

— Выходи! Слушай, и не артачься а? Ты же прекрасно понимаешь, что мы все равно своего добьемся!

Маланья молча вышла из машины, и в окружении Севиных головорезов, направилась к одному из подъездов высотки. Они взяли у консьержки ключи и поднялись на лифте на восьмой этаж.

У Севы была шикарная квартира. — Просторный холл, ведущий в комнаты, встретил их блестящим отполированным паркетом и пастельными с сиреневым оттенком обоями на стенах. Комнат было не то три, не то четыре, Маланья не разглядела. Да и не до того ей было!

— Надо что-то придумать! — беспрестанно стучало у