Медвежья кровь (СИ) - Синякова Елена "(Blue_Eyes_Witch)"

Такой низкий и необычный, что холодок пробегал по коже.

Он говорил словно с рычанием, произнося каждую букву как-то странно. Четко, правильно, но вместе с тем так, будто ему это было непривычно. Так обычно говорят иностранцы, пытаясь выговорить все, как их учили.

— За врачом. Я не смогу справиться одна!

Ведь был без сознания, но стоило мне только подняться на затекшие ноги и сделать шаг в сторону двери, как он каким-то чудом очнулся и даже смог заговорить.

— Никаких врачей!..

Вы только посмотрите на него!

Без пяти минут присмерти, а еще умудряется ставить мне условия!

— У тебя два огнестрельных ранения! И еще целый букет из того, что нельзя вылечить, протерев марганцовкой и залепив лейкопластырем! А я не медик! Я даже таких ран не видела!

— Никаких, мать их, врачей!

Он рычал.

Рычал!

Указывал мне, будучи не в состоянии не то что подняться, а просто хотя бы открыть свои чертовы глаза!

— В тебе две пули! Как, по-твоему, я смогу их извлечь без оперативного вмешательства?!

— Молча, черт побери! — Мужчина снова тяжело закашлялся и, кажется, выжимал из себя последние силы, чтобы сейчас пререкаться со мной, совершенно не понимая, что реально на грани смерти. — Найди вилку, нож, любой острый предмет и достань! И дай мне водки или настойки... Это ведь деревня, наверняка в твоем доме есть такое пойло.

Я сжала губы, чтобы сдержать в себе колющее чувство обиды и оскорбления.

— Это ПОСЕЛОК! — отчеканила я, пока не двигаясь с места, все еще уверенная в том, что мне пора отправляться за врачом в надежде лишь на то, что он будет не сильно пьян, и сможет оказать достойную помощь, а не угробить этого психа ненормального окончательно. — Можно подумать, что в ваших мегаполисах в домах нет спиртного!

Мужчина ничего на это не ответил, но стоило мне сделать всего полшага от него, как он неожиданно схватил меня за щиколотку с силой, которую от него сложно было ожидать, а я взвизгнула и рухнула на пол, сильно ударившись спиной.

— НИКАКИХ! ВРАЧЕЙ!

Он замолчал и словно принюхался, но глаза открыть так и не смог, когда я судорожно вытянула руку вперед в защитном жесте, боясь, что его силы хватит и на то, чтобы подняться. И добраться до меня.

Я не ожидала, что он уберет свою огромную цепкую ладонь с моей ноги и смирно вытянется на полу в том же положении, в котором я его пыталась удержать, обложив подушками, — на боку.

Но даже несмотря на это, мое сердце продолжало грохотать, а на коже словно остался ожог от этого ненавистного прикосновения.

— Я не трону тебя, обещаю… Просто сделай все сама…

— Как я могу тебе верить?

— Лгут только люди.

— А ты не человек разве?..

Вообще-то это должно было прозвучать с насмешкой, но, когда в ответ он промолчал и только откинул голову, стало не по себе.

Бред какой-то...

— Ты псих ненормальный! — зашипела я на него, даже если колени дрожали. — А если я тебя угроблю окончательно? Не боишься?

— Не боюсь… Меньше говори — больше делай, — он выдохнул тяжело, хрипло и устало, лежа теперь так, словно ожидал сеанса массажа — не иначе, а мне хотелось приложить ему лопатой по голове.

В качестве анестезии, конечно же.

— Начни с водки…

Я только стиснула зубы, неловко поднимаясь.

Боже, как же я ненавидела этот страх в себе!

Эти дрожащие пальцы, которые стали холодными за секунду, в которую я ощутила, что мужская рука касается меня. Против воли и моего желания.

Страшнее было только то, что я не знала, как можно с этим бороться. Этот страх и омерзение были больше меня самой. Вязкие, тянущие на самое дно, где подстерегали только ужас и ночные кошмары.

Если он не боялся умереть, то почему этого должна была бояться я?

Только злость на эту страшную и нелепую ситуацию придавала мне хоть каких-то сил, заставляя действовать, когда я прошагала до кухни, отыскала бутылку настойки и прихватила с собой аптечку. И пару самых тонких ножей.

— Ты представляешь, насколько больно будет, когда я начну ковыряться в тебе? — Я опустилась на колени перед ним на некотором расстоянии, потому что не могла заставить себя приблизиться еще, демонстративно громко открывая аптечку и принявшись шуршать многочисленными стандартами, чтобы отыскать самые сильные обезболивающие.

— Да. Главное — сама не свались в обморок.

И все-таки как же странно он говорил.

За свои двадцать семь лет жизни в таежном поселке, где было полно мужчин, я могла с уверенностью сказать, что такого голоса и манеры речи еще точно не встречала.

Может, дело было в боли?

Или в том, что с его головой что-то делали? Не зря ведь один из самых больших и жутких шрамов был именно на голове, в области затылка.

Или он был иностранцем? Каким-нибудь агентом спецслужб, который попался в руки наших служб?

Еще только не хватало стать частью вселенского заговора!

— Вот водка. Вот таблетки.

Я даже руки его не коснулась. Положила все прямо перед лицом, видя, что мужчина по-прежнему не открывает глаз, зато активно все нюхает.

— Обойдемся без таблеток…

— Их все равно придется принимать, чтобы…

— Без. Таблеток.

Наглый выскочка!

Я только стиснула зубы, внутри себя фыркнув.

Ну умрет он от болевого шока, мне-то что? Я же предупредила.

— Залью тебе все раны водкой, и хватит на том.

Этот маньяк только кивнул в согласии, безошибочно отметая от себя таблетки, но хватая бутылку, чтобы опрокинуть ее в себя. Почти целиком.

Ну хотя бы иногда морщился и задерживал дыхание, а не пил как воду — и на том спасибо.

— Если попытаешься тронуть меня в пьяном состоянии — получишь лопатой!

Мужчина хмыкнул, но снова кивнул.

А мне потребовалось несколько минут, чтобы заставить себя приблизиться к нему и прикоснуться, преодолевая собственное омерзение и чертов страх, что он намного сильнее.

Нужно было время, чтобы «анестезия» подействовала и он отключился окончательно, пока я занималась тем, что подкинула в камин побольше дров, ощущая, как жар огня тут же пыхнул в лицо и постепенно стал разноситься теплом по всему первому этажу дома, не позволяя промозглой ночи проникнуть через занавешенный дверной проем.

А затем принялась готовить ножи к предстоящей операции, обрабатывая спиртом, поднося на несколько секунд к огню, и принесла еще воды, чтобы промывать новые раны.

— Ты готов? — обратилась я к мужчине через некоторое время, не услышав, к счастью, в ответ ничего.

А я была готова?

Ведь ничего подобного мне еще не приходилось делать.

Было тяжело причинять кому-то такую страшную боль, о которой жутко было даже подумать.

Пусть он и не был хорошим человеком.

Я старалась не касаться его, видела только, как отчаянно и сильно напрягаются его выпуклые тугие мышцы от каждого прикосновения ножа к открытой крошечной ране, в которой мне приходилось ковыряться, чтобы вытолкнуть небольшую пулю наружу.

Подумать только, он молчал!

Не проронил ни звука, пока я искусала от напряжения все губы и сто раз покрылась липким потом, молясь о том, чтобы все скорее закончилось.

Лишь когда все было наконец благополучно выполнено, он стал дышать ровно, хоть и хрипло, явно погрузившись в глубокий сон, но для меня это было только начало.

Теперь предстояло как-то обработать все видимые раны, чтобы не началось заражение, а с учетом того, сколько грязи с него было смыто, я не была уверена уже ни в чем.

Ночь была просто невыносимой, но к утру я настолько устала, что размышлять о том, как все это случилось и что будет дальше, у меня просто не осталось никаких сил.

Мужчина спал прямо на полу, и я прикрыла его одеялом, даже на расстоянии понимая, что у него жар, но перенести его на что-то более мягкое у меня не хватило бы ни сил, ни желания.

А я поднялась на второй этаж и осторожно заглянула в комнату брата, чтобы убедиться, что он ничего не слышал и продолжал сладко спать в своем мире, где не было места людям. Даже мне и маме.