Гости - Андрей Сергеевич Кузечкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И ещё за завтраком он заметил кое-что, о чём решился спросить только в машине, по дороге в школу.
– Жанна, что у тебя с рукой?
– Ты об этом? – Она показала ему правую руку. – След от твоих острых зубок, зай. Укусил меня вчера, пока мучился кошмарами.
– Я видел тебя во сне. И тоже укусил.
– Мы же вроде выяснили, что это не совсем сон?
– А что же тогда? Какое-то бредовое видение?
– Видимо, да. Я сидела рядом с тобой и пыталась успокоить, а ты вцепился мне в руку зубами. Но я не сержусь.
– Почему я видел тебя там?
– Потому что я всё время была рядом.
– Там, во сне, ты меня схватила и не отпускала!
– А в реальном мире я тебя просто обнимала.
– Ты была очень сильной…
– Митя, ну посмотри на меня внимательно! Мы с тобой почти что в одной весовой категории!
А ведь и верно. Откуда в этом изящном теле может быть столько сил?
– Жанна, мне страшно, – сказал Митя. – Видения эти, чудовища… Провалы в памяти. Мне что, с этим жить теперь?
– Будем бороться. Могу посоветовать один старый психологический приём. Если во сне тебя преследуют чудовища – сам стань чудовищем! Убеди себя в том, что можешь обращаться в одного из них. И когда придёт время – обратись! Своих они не трогают.
Митя задумался. На словах всё звучало просто.
– Вот тебе психологическое задание: сегодня за день нарисуй себя в образе чудовища. Представь, что ты оборотень.
– Волк?
– Волк – это банально. Придумай сам, кого хочешь. Ты же много ужастиков смотрел.
Когда остановились возле школы, Жанна крепко обняла его на прощание. Эта её манера вторгаться в личное пространство без разрешения начинала уже действовать Мите на нервы, хотя вырываться из объятий он не торопился.
Повернувшись, чтобы открыть дверь, Митя увидел снаружи, у школьной ограды, невысокого человека – возможно, подростка – в чёрной куртке и в капюшоне, скрывавшем лицо.
Скрестив руки, человек смотрел на них сквозь окно машины. А может, и не на них – лица-то не видно – но Митя ощутил на себе этот пристальный взгляд. Самообман? Паранойя? Возможно, но чем-то этот парень его пугал. В том сне, про чудовищ и их босса, огромного мозга, тоже были парни в капюшонах. Но они нападали исподтишка и прятались, а этот просто стоит. Наверное, умиляется сцене телячьих нежностей между подозрительно молодой мамой и её уже довольно большим сыном.
Митя мысленно ударил себя по губам. Он что, только что назвал Жанну мамой?
Парень отвернулся. Стал демонстративно шаркать ногой. Видимо, поймал ответный взгляд.
Вот и нечего пялиться.
Больше не глядя на человека в капюшоне, Митя отправился на учёбу.
В фойе его поймала Света Бойко:
– Лопух, на пару слов.
Она коротко кивнула в сторону. Пришлось отойти вместе с ней.
– Я сегодня к Жанне на консультацию пойду, – сказала она.
– Я не возражаю.
– Если хоть кому-нибудь скажешь, что я у тебя дома была… – Глядя на Митю сверху вниз, Света продемонстрировала ему кулак. – Понял?
– Ой, да больно надо…
– Я не спрашиваю, надо или не надо. Я спрашиваю: понял или нет?
– Понял.
Света тут же забыла о нём А Митя – о ней, да и обо всём остальном. Обычный школьный день, ничего особенного.
Что-то действительно интересное произошло на уроке изобразительного искусства, когда учительница сообщила:
– Помните, я обещала вам сюрприз? Сегодня у нас особый гость: известная художница Ангелина Клячина, она проведёт для вас мастер-класс по акварели.
В класс вошла пёстро одетая, увешанная бусами и бисерными браслетами дама, похожая не то на цыганку из старого фильма, не то на хиппи из фильма поновее.
Митя стиснул в руке карандаш, со всех сил, до боли.
– Здравствуйте… – пропела художница.
Он раньше видел эту женщину. Совершенно точно. И не на картинке, не по телевизору, а наяву. И голос этот певучий слышал. И эта невесомая походка ему была знакома.
Ангелина провела взглядом по аудитории, ни на ком его не задержав, в том числе и на Мите. Так, скользнула. Не узнала. Но почему же он её узнал? Тоже была во сне, в качестве эпизодического персонажа? Промелькнула, но на подкорке отложилась?
– То, что вы увидите – не совсем мастер-класс. За сорок пять минут я успею только показать вам, какие чудеса можно творить с помощью акварели. Желающие потом смогут записаться ко мне на индивидуальное занятие…
– Мить, всё в порядке? – шепнул Пашка. – Ты как будто в шоке.
– Да не, это я спал плохо…
– Всё болеешь? – посочувствовал тот.
Митя только отмахнулся.
Ангелина тем временем прикрепила к магнитной доске большой лист бумаги и принялась рисовать пейзаж. Обмакнув кисть в голубую краску, провела толстую линию – небрежно, не глядя, будто была не художницей, а маляром. Что за ерунда, подумал Митя. Неужели им сейчас будут втюхтивать современное абстрактное искусство, когда ляпают краской, куда попадёт, и выдают это за живопись?
Он решил отвлечься и от странно знакомой художницы, и от её шарлатанской мазни. Стал рисовать. Просто так, для себя.
За Ангелиной наблюдал краем глаза. Ещё одна небрежная линия, жёлтая – пляж. Чёрная линия – земля. Красная – закат. Два чёрных бесформенных пятна – тучи.
Якобы пляж. Якобы тучи.
Митя перестал смотреть в сторону доски. Но через пять минут Пашка ткнул его локтем.
– Ну чего?
– Смотри!
Митя бросил взгляд на рисунок и не смог отвернуться. Что-то непонятное произошло. Вроде бы, неровные линии и неаккуратные пятна никуда не делись, но Митя отчего-то не видел ни пятен, ни линий. Видел закат, речку, песок. Пейзаж будто проступил из этой разноцветной мешанины.
– Ты это видишь, да? Чудеса… – сказал Пашка. Глянул в альбом к Мите: – А это что? Опять ужастик?
– Это я.
Пашка долго смотрел то на существо с худым человеческим телом, длинными ногами и огромным клювом, то на Митю, как будто и правда сравнивал.
– А где крылья? Клюв есть, крыльев нету…
– Крыльев не надо, я высоты боюсь.
– Ноги длинноваты…
– Я хочу быстро бегать.
– Падать будешь всё время. Клюв перевесит.
– Нет, я очень сильный.
Пашка кивнул. Как скажешь, мол. С больными людьми не спорят.
…На следующем уроке Мите удалось увидеть, как художница выходит из школы. Хорошо, когда сидишь возле окна…
У ворот её встретил лысоватый, полноватый, безобидный с виду мужчина. Принял у неё большую плоскую сумку
